• Cat's Quest. История игры
• Cat's Quest. Часть 2
• Cat's Quest. Часть 3
• Cat's Quest. Часть 4
• Cat's Quest. Часть 5
• Cat's Quest. Часть 6
• Cat's Quest. Часть 7
• Cat's Quest. Часть 8
• Cat's Quest. Часть 9
• Cat's Quest. Часть 10
• Cat's Quest. Часть 11
• Cat's Quest. Часть 12
• Cat's Quest. Часть 13
• Cat's Quest. Часть 14
• Cat's Quest. Часть 15
• Cat's Quest. Часть 16, последняя...

Cat's Quest. История игры
Партия игралась по системе Cat: A Little Game about Little Heroes. Рассказчики: Seer и Randy. В ролях: Тереза - Violara, Трина - Miriel of Chaos, Мерлин - Gereint Emrys.

Часть 1.

"Это довольно длинное повествование, поэтому запаситесь терпением. Случилась эта история в одном далеком мире, который населяют Люди и Кошки. В действительности его населяет еще много разнообразных существ, но в этой истории речь пойдет о Людях и Кошках. Вернее, о Кошках, и немного о людях. Я лично был знаком с одним из героев этого повествования - мы встретились в Стране Снов, и он поведал мне эту историю... Итак, далеко-далеко отсюда, в одном маленьком городе, жили Кошки..."

Это действительно был небольшой город. Звался он Тэм, находился в графстве Шропшир, которое в свою очередь находилось в славной стране Англии. Как почти все английские города, Тэм родился в давние времена и помнил еще то время, когда правили Плантагенеты. Он помнил величие Британии, на его улицах обсуждали гибель Испанской Армады, восстание американской колонии, пути в Индию и чудовищную Верденскую мясорубку. За прошедшие века город значительно подрос, но все равно по английским меркам оставался довольно небольшим; он не был старым, как и многие английские города он как бы существовал вне времени, и будучи юным, хранил в себе множество оттенков прошлого. Здания, многие из которых были построены еще в семнадцатом веке, возвышались в лучшем случае на три этажа, - как в большинстве небольших городов, здесь не было ни одного супермаркета и было очень много частных коттеджей - отдельных домиков, укутанных в побеги плюща, розовые кусты и аккуратные клумбы.
Достопримечательностью Тэма по праву считались выстроенная еще в 16м веке церковь и краеведческий музей, рассказывающий в подробностях всю историю этого края. Старинное кладбище, особняк лорда Шропшира (в котором и сейчас жил лорд Шропшир), музей мистерий и загадок, старинные парки - да что там, даже простой магазин молочника был своего рода достопримечательностью, поскольку почти все в Тэме имело свою долгую историю.
И пабы - куда же без них. Самый знаменитый паб "At the Gallows" ("Под виселицей") несмотря на мрачность названия и роль в прошлом как лобного места, был центром социальной жизни городка и излюбленным местом туристов даже побольше кладбища и церкви. Но существовали и многие другие, - так, что невозможно было пройти по улице, не пройдя мимо как минимум двух подобных заведений.
Окраины города плавно переходили в поля и небольшие леса, перемежаемые ручьями и речками; дальше начинались отдельные фермы - железная дорога проходила через Тэм и изчезала вдали, соперничая с скоростными шоссе.
Такой был Тэм, - невысокие дома, извилистые улочки, современность и прошлое, причудливо перемешанные друг с другом, камень в оправе полей, озер и лесов, спрятанный среди невысоких, пологих холмов кусочек истории.

Стоял золотой август.
Время, когда кажется, что в воздухе разлит светлый, невесомый мед. Запахи поздних роз наполняли воздух, теплые тени ложились на лужайки и только неожиданный звонкий дождь мог нарушить это легкое великолепие природы.
Стоял золотой август и именно в один из его дней, на второй день после полнолуния, и началась эта история...

Теплый летний день клонился к вечеру, черный кот по имени Мерлин прохлаждался на травке под розовым кустом, как вдруг услышал над собой пронзительный женский голос.
- Дженнифер, милочка, рада вас видеть! Как сегодня прошел день в музее? От туристов, должно быть, нет отбоя? У вас такой усталый вид…
Вид у сорокалетней Дженнифер Мортон был действительно далеко не цветущий. Волосы неопределенного цвета, стянутые в конский хвост, очки с толстыми стеклами, сидящие на кончике длинного носа, и нелепая безразмерная серая кофта не позволяли забыть ни о ее возрасте, ни об известных всем странностях. Незамужняя мисс Мортон работала смотрителем двух местных музеев (оба были достаточно малы, чтобы уместиться в одном зале Британского музея) – Краеведческого и Музея мистики, и поговаривали, что Дженнифер сама искреннее всех верит в те страшные сказки, что рассказывает посетителям последнего.
Сегодня, впрочем, рабочий день у мисс Мортон выдался не из лучших. Уловив плохо скрытую иронию в вопросе собеседницы, она с досадой вздохнула. Не иначе как сам черт принес миссис Бидуэлл вечером в сад именно тогда, когда Дженнифер собиралась спокойно почитать на воздухе книжку до темноты. Теперь о мирном отдыхе можно забыть, ибо миссис Бидуэлл – единственный человек (по ее собственным словам), кто еще помнит, что такое «добрососедские отношения», и единственная соседка, которая претворяет их в жизнь при любом удобном для нее случае.
Дженнифер повернулась к говорившей, изобразила на лице всепрощающую улыбку и застыла в некотором удалении от разделяющей участки живой изгороди, над которой гордо торчала голова немолодой женщины в вязаной крючком ажурной шляпке бирюзового цвета. Голова продолжала говорить, слегка повысив голос, так как Дженнифер не спешила подойти к изгороди ближе; голос, впрочем, в повышении не нуждался, ибо и без того был весьма резок и пронзителен.
Миссис Норма Бидуэлл последовательно излагала накопившиеся у нее впечатления от богатой событиями недели. Для начала Дженнифер узнала, что дочь молочника путается с каким-то длинноволосым парнем, "наверное, металлистом", и нелицеприятное мнение миссис Бидуэлл о девушке, парне и металлистах; мнение самой Дженнифер отличалось от изложенного, но она сочла за благо продолжать молчать, ожидая, пока словоохотливость соседки не иссякнет или не принесет какое-то действительно интересное сообщение. Дженнифер была по природе своей замкнута и молчалива, если дело не касалось ее работы, и волей судеб миссис Бидуэлл оставалась ее главным источником информации о житье-бытье города Тэма и его обитателей.
- Милочка, вы не бываете в «Скрипке и лисе»? – вопросила миссис Бидуэлл. Дженнифер отрицательно покачала головой. – Я была там в пятницу, и представляете, встретила Уилла Роджерса, так странно, он ведь предпочитает «Виселицу», не ожидала его там увидеть, да. К нему внучка должна была приехать из Лондона, он шел на станцию ее встречать и заглянул в тот паб, что оказался ближе. Дженнифер, вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное? Мамаша отпускает тринадцатилетнюю девчонку из самого Лондона без провожатых! В мое время сказали бы, что она дурная мать, эта Линда Сьюэлл. Ну да она же телезвезда, чего с нее взять. Вы знаете, как она назвала свою дочь? НИКА! Не одобряю я этого имени, неужели наши старые добрые английские имена теперь звучат хуже, чем вся эта новомодная ерунда?
Дженнифер хотела было возразить, что имя Ника никакое не новомодное, а древнегреческое и очень красивое, но напор миссис Бидуэлл не оставлял лазейки для выражения своего мнения, каким бы оно ни было. Краткой паузы между словами Норме Бидуэлл хватило для того, чтобы сделать вдох и облизнуть накрашенные ярко-малиновой помадой сморщенные губы, и она, не обращая никакого внимания на приоткрывшийся было рот мисс Мортон, продолжила свой монолог.
- Небось, эта Линда Сьюэлл своему муженьку не позволяет так с собой обращаться, как бедняжка Мэгги, что за стойкой в «Скрипке» работает. Вы бы видели, какой синяк у нее под глазом… как бы ни пудрила, как бы не уверяла, что об угол стойки ударилась, не верю я тому, дорогая, не верю. Да и кто поверит, зная характер Стива. Думает, что раз он миниджер, то жена ему прислугой быть должна? Попробовал бы мой так себя вести, я бы ему показала всех чертей ада.
Дженнифер улыбнулась, на этот раз вполне искренне. Она не была знакома с покойным мужем миссис Бидуэлл, но не сомневалась, что все черти ада – это еще цветочки по сравнению с тем, что она могла бы ему устроить, дай он ей повод. А между тем миссис Бидуэлл, видно, дошла до крайней точки возбуждения. Подойдя вплотную к живой изгороди и привстав на цыпочки, так что Дженнифер кроме ее круглого, как тарелка, лица с непрерывно двигающимися малиновыми губами стала видна и загорелая, вся в веснушках шея в вырезе просторной блузы, Норма Бидуэлл свистящим шепотом выдохнула новость, распиравшую ее весьма обширную грудь:
- Дженнифер, дорогая, я вновь побывала в Большом доме! Если бы вы были так же наблюдательны, как я, то конечно заметили бы, что окна в нем светятся снова! Вот уж я не предполагала, что новый жилец окажется еще обаятельнее бедного мистера Роули, - и уж конечно, богаче и эстравагатнее его, раз купил этот дом и решил в нем поселиться, несмотря ни на что.
Дженнифер Мортон закусила губу и потупилась. Со стороны зловредной миссис Бидуэлл было довольно жестоко напоминать ей о предпринимателе Генри Роули, который одно время жил в старом особняке Лоу-Холл (известном как Большой дом) и на которого старая дева Дженнифер строила далеко идущие матримониальные планы, но потом выяснилось, что денег Роули не хватает на то, чтобы погасить кредит за дом, и он исчез из Тэма так же внезапно, как и появился, и с тех пор Лоу-Холл стоял пустой и необитаемый уже десяток лет. И вот теперь, наконец, Большой дом принял нового жильца? Дженнифер сделала шаг к изгороди, обратившись в слух, стараясь не упустить ни слова из рассказа миссис Бидуэлл.
Информации, впрочем, было не слишком много. Если отбросить обычное для Нормы Бидуэлл суесловие, относившееся к обстановке гостиной, расцветке чайного сервиза и вкусу поданного к чаю печенья, то в остатке получалось, что новый жилец Лоу-Холла – импозантный и состоятельный мужчина средних лет, похожий на некого известного актера (“Дженнифер, ну вот на того самого, что играл в этом ужасном фильме… “какие-то там ведьмы”… ну ты понимаешь, о ком я!”), обладатель красивого баритона и обходительных манер, которые произвели на миссис Бидуэлл сильное впечатление.
- Представляете, милочка, он поцеловал мне руку! – воскликнула миссис Бидуэлл, сунув чуть ли не под нос Дженнифер свои толстые, как сардельки, пальцы с острыми малиновыми – в тон помаде – ногтями, унизанные крупными и довольно выльгарными золотыми кольцами, среди которых сиротливо затерялось тонкое, позабытое обручальное колечко. – Я было смутилась, говорю ему, ну что вы, мистер Пайпер, а он наклонился и проделал это еще раз, и так улыбнулся… Да, сказала я себе, Генри - настоящий джентельмен, не чета другим. Даже странно, что это он позабыл в такой глуши, как наша. С его манерами бы по Пэлл-Мэлл прогуливаться. Должно быть, это он ради племянника к нам в деревню перебрался, на свежий воздух. Мальчик, говорят, совсем болен.
Впервые за время беседы мисс Мортон произнесла несколько слов. Голова у нее шла кругом, и эти слова скакали в ней вверх-вниз и по спирали. Генри. Снова, опять Генри. Голос миссис Бидуэлл: У вашего Генри Роули, милочка, в Лондоне жена. Жена? Дженнифер открыла рот и шепотом спросила:
- П-племянник? Вы видели его?
Миссис Бидуэлл покачала головой, и Дженнифер решилась:
- Он совсем одинок? Ни жены, ни детей?
Миссис Бидуэлл усмехнулась, как будто вопрос Дженнифер сказал ей что-то большее. Будто она знала, на что Дженнифер намекает. На самом деле ничего сверх того, что сообщила, она не знала, и была разочарована еще большим неведением мисс Мортон. Уставившись на Дженнифер своими вытаращенными голубыми глазами, она ответила так:
- Насчет жены он ничего не говорил. Вот про мальчика немного рассказывал. Вроде бы он у него единственный родственник, после того как в семье случилось что-то ужасное. Ужасные события – это же по вашей части, дорогуша?
И она заколыхалась от визгливого смеха. Дженнифер взяла злость, что вместо того, чтобы читать взятую в библиотеке всего на три дня книгу, она уже полчаса слушает тут излияния этой старой, толстой, раскрашенной, глупой стервы, и она хотела уже решительно распрощаться с миссис Бидуэлл, но заноза в голове, оставленная ее словами о новом жильце Большого дома, остановила ее порыв. Пока она колебалась, задать еще какие-то вопросы или все-таки удалиться в дом, малиновые губы миссис Бидуэлл снова задвигались – молчание явно не было естественным состоянием для этой женщины:
- Бьюсь об заклад, вы пойдете сами в Большой дом, чтобы выяснить все про мистера Пайпера. Удачи! Будь это не вы, Дженнифер, я бы предупредила вас, что кое-что странное вы заметите, но вы и сами достаточно проницательны, чтобы понять, о чем я. Ну, ладно, заболталась я тут с вами, мне пора. Спокойной ночи, дорогуша.
Дженнифер попрощалась и пошла к дому. Обернувшись на миг, она снова увидела руку миссис Бидуэлл, поднятую в жесте прощания, и – под кустом роз – в наступивших сумерках внезапно ярко блеснули зеленые кошачьи глаза.

...Мерлин лениво зевнул и пошевелил левым ухом. Какая-то шустрая мошка покружилась у него перед носом, кот чихнул и пошевелил теперь правым ухом. В кустах мисс Мортон было очень неплохо поваляться, но занудное жужжание этой старой облезлой крысы Бидуэлл даже кота с невероятным терпением могло вывести из себя. "Надо как-нибудь пометить ее половик - просто так, чтобы не думала о себе слишком много", - подумал Мерлин и неторопливо поднялся. Хотя может быть, он был и не очень справедлив к миссис Бидуэлл - в конце концов, столько новостей сразу, и внучка старины Роджерса, и новый жилец Лоу-Холла... Мерлина всегда интересовало, что делается вокруг; ну, не то что бы всегда, иногда у него случались приступы такой лени, что он днями не вылезал из своего сада, валяясь то под одним кустом, то под другим. Но сейчас у него было очень деятельное настроение, и розовые кусты мисс Мортон ему надоели. Поэтому пушистый черный кот выгнул спину, отряхнулся и неторопливо пошел вдоль изгороди, нисколько не опасаясь попасться на глаза хозяйке дома - Дженнифер сама разделяла дом и сад с кошкой, кокеткой и соней, которую Мерлин несколько недолюбливал - после того, как она его отшила и отправилась на крышу с полосатым наглецом из чужого квартала. Изящно-лениво Мерлин продефилировал мимо коттеджа, пролез в дырку под изгородью и выбрался на улицу.

...Солнце уже клонилось к закату, а воспитанницы все не было дома. "Опять она задерживается", - рассеянно думала Тереза, обернув лапки хвостом и оглядывая улицу с высоты забора, окружавшего дом Мэри-Фелисити. - "Ну что за безобразие? Между прочим, у меня уже закончились мои любимые куриные подушечки. Вот если она опять забудет, то получит сегодня от меня такую большую-пребольшую..."
Тут ее внимание привлек соседский угольно-черный красавец, неторопливо и явно целенаправленно направляющийся куда-то.

- Муррр, добрррого вечерра, - раздалось откуда-то сверху мурлыканье, и Мерлин, подняв голову, обнаружил на заборе серую кошку, с любопытством наблюдающую за ним. - Куда это ты собрался в такое время, Меррррлин?
- Пррривет, крррасотка, - мурлыкнул черный кот. - Да вот, гуляю.
Он сел - так было удобнее смотреть вверх - и быстрым движением лапы привел в порядок усы.
- В саду у Мэган Мортон (Мэган звалась кошка мисс Мортон) очень приятная тень и обычно тихо. Но сегодня заявилась вечно болтающая языком старуха Бидвелл и начала тараторить, так что в конце концов я устал ее слушать и удалился. Однако кое-что любопытное она растрепала. Представь себе, Терри, в Лоу-Холле снова поселился какой-то тип. У старого владельца была отвратительная псина, как бы и новый не завел тоже пойнтера какого-нибудь или того хуже - мастифа, - выражение морды Мерлина явно показывало, что он думает о пойнтерах, мастифах и собаках вообще.
Тереза прижмурилась. Ей очень нравилось, когда Мерлин называет ее Терри. Потому она решительно соскочила на все четыре лапы.
- Думаю, Меррлин, мы вполне можем дать понять всяким там собакам, каковы на самом деле коты нашего города, не так ли? - при этих словах Тереза даже на секунду выпустила коготки, которых так боялись все окрестные мыши да и кое-кто покрупнее тоже. - А кто же его воспитанник? И когда это они поселились в Лоу-Холле?
- К сожалению, подробней я не знаю, - Мерлин очень выразительно дернул ухом. - Бидуэлл, как и все люди, болтала о том, что она считает важным. А если мы хотим узнать больше, то надо будет самим туда прогуляться, как-нибудь.
Тереза выгнула спинку и сладно потянулась. Она сегодня прекрасно выспалась днем с целью поохотиться на мышей, имевших наглость потревожить ее территорию. Но вероятная прогулка с Мерлином была несоизмеримо приятнее.
- Почему бы и нет? - наконец мурлыкнула она. - Скоро уже вечеррр, наши воспитанники улягутся спать... ну или хотя бы усядутся смотреть в эту непонятную гудящую коробку с движущимися картинками. Не понимаю, что моя Мэрри-Фелис находит в ней. Так что насчет сегодняшнего вечеррра?
- Я не пррротив, - выражение черной мордочки Мерлина были настолько близко к улыбке, насколько это может настоящий, не Чеширский, кот - Пробегусь до дому, перекушу, и если все будет в порядке, и мое подопечное семейство не будет нуждаться в моей срочной помощи, вернусь сюда, хорррошо?
- Не вопррррос, - благодушно ответила Тереза. - Мне тоже нужно кое-что разрешить.
Конечно, прямо сейчас у Терезы никаких дел не было, но где это видано, чтобы порядочная кошка прямо с места в карьер отправлялась на прогулку. И потом, еще слишком светло.
- Если меня вдруг не будет прямо здесь, ты знаешь, где дыра в заборрре, - Тереза элегантно вспрыгнула на забор и добавила уже сверху, - прриходи.
Мерлин дружественно помахал кончиком хвоста.
- До встречи, Терри, - мяукнул он и пошел дальше вдоль изгороди.

- Тереза! - раздался голос откуда-то из глубины
Серая кошка, задрв хвост, с достоинством прошествовала в дом, всем своим видом показывая, что это она тут хозяйка, а человек нужен всего лишь для того, чтоб опекать ее и выполнять ее капризы.
- Вот ты где, серая непослушница, - Мэри-Фелисити уже стояла около стола, выгружая на него покупки
"Не совсем серая. А ты купила мне то, что я у тебя просила?", - изогнулась Тереза, спинкой поглаживая по щиколотке воспитанницу. Кошке было очень любопытно, но она не стала вставать на задние лапы, чтоб заглянуть, есть ли среди них то лакомство, которое она ждала сегодня.
Наконец продукты были разложены по ящикам, но в корзинке явно оставалось еще что-то.
- А вот что я тебе принесла! - в руке воспитанницы появилась коробка, и Тереза обиженно вздохнула.
Это были не те подушечки.
"Ну я же не люблю подушечки с овощами и кроликом. Потому что я люблю живых кроликов, тех, что живут по доме по соседству с Ланселотом. Они такие глупые и пушистые, что даже не хочется представлять, что они тоже могут попасть в мою еду!" - эту сентенцию Тереза высказывала, возмущенно шевеля усами и дергая хвостом. Мэри-Фелисити, не обращая внимания на возню кошки, насыпала ей в миску подушечек и удалилась, прихватив с собой какой-то глянцевый журнал.
Тереза пофырчала немного, но видя, что воспитанница не реагирует, решила преподать ей еще один урок. Выскользнув на улицу, кошка залезла под крылечко, где у нее была собственная темная и сухая кладовая. Сегодня там сушились несколько мышек, закогтенных Терезой несколько дней назад. Выбрав один, наиболее мумифицировавшийся трупик, Тереза вылезла из своего тайничка и направилась в дом обратно. Там она вспрыгнула на стол, положила мышь прямо на говорящий ящик и удалилась с чувством предвкушения, как Мэри-Фелисити будет визжать, завидев дохлую мышь.
И потом, Терезе было уже пора. Солнце уже висело у самого горизонта, и Мерлин наверняка уже ждал ее у дырки в заборе.

Тем временем Мерлин быстро добрался до дому и привычно запрыгнул на подоконник всегда открытого окна.
Коротко мявкнув, он обозначил свое появление, соскочил на пол и направился на кухню, к своей миске. Проходя мимо сидящего, как обычно, над своими бумагами Ученого, кот мурлыкнул и потерся об ногу человека. Ученый (Мерлин только так называл доктора Дэфидда Уинн-Эванса, D.H., D.Ph., R.H.S.M. [доктор истории, доктор философии, член Королевского исторического общества] и т.д.) оторвал взгляд от копии средневековой рукописи, которую изучал, и ласково почесал Мерлина за ухом. Черный кот замурчал, дружелюбно помахивая хвостом. Сегодня дома больше никого не было - ни миссис Уинн-Эванс, ни их дочки Глэдис - поэтому Ученый должен был сам позаботиться о питании Мерлина, о чем кот старательно намекал. Долго намекать не пришлось.
- Пойдем, сейчас что-нибудь тебе поесть придумаем, - сказал Дэффид и пошел на кухню, сопровождаемый не остающим ни на шаг Мерлином. Вскоре в мерлиновой миске оказался основательный кусок рыбы, который проголодавшийся кот смолол в два счета, получил добавки, после чего долго и основательно умывался. Ученый вернулся к столу, а Мерлин побежал на встречу с Терезой.

Тереза знала свои владения, как пять коготков на лапке
Потому она неторопливо дошла за декоративного куста, растущего как раз на повороте тропинки, потому закрывающего обзор непосредственно от дырки в заборе. В самом деле, раньше приходить не стоит, пусть немного подождет. Даже если инициатором прогулки была она сама. Тереза уселась и принялась умываться, одновременно прислушиваясь, когда раздадутся ли аккуратные шаги соседа.

Черный кот, чувствуя, что опаздывает - слишком много времени потерял на ужин - бежал быстрым бегом, вытянув хвост, прижав уши и напоминая в этот момент миниатюрного гепарда Но у самой изгороди Терезы Мерлин перешел на шаг и даже задержался, глянуть в маленькую лужицу по дороге, как он выглядит, не прицепился ли к антрацитово-черной шубке какой-нибудь мусор или репей. Убедившись, что все в порядке, Мерлин подошел к месту рандеву и призывно мяукнул.

Услышав мурк Мерлина, Тереза последний раз провела языком по лапке и неторопливо направилась к дыре.
- Добрррого вечера, - поздоровалась она, пробравшись на улицу.
В это время откуда-то явно из дома воспитанницы Терезы раздался приглушенный визг. Серая кошка недовольно повела ухом и пояснила:
- Не обращай внимания, это моя Мэррри, я преподнесла ей сегодня сушеную мышку. Ну так мы отправимся посмотреть на нового жильца Лоу-Холла?
- Хорррошая шутка, - фыркнул Мерлин, услышав от Терезы объяснение вопля из дома. - Конечно, пойдем. Хорррошо прогуляться под луной, не правда ли? - луны в данный момент, правда, не было, но это ничуть не смущало черного кота. Ночь обещала быть сухой и достаточно ясной, очень подходящей для прогулки по спящему Тэму.

Тэм, как таковой, еще не спал.
Еще светились окошки домов, еще ходили по тротуарам люди, возвращаясь кто с работы, кто из паба, кто просто с прогулки. Врядли кто обращал внимание на двух спешащих куда-то кошек - разве что какой-то младенец в прогулочной коляске вытянул пухлую рученку и что-то прочирикал, но его мама, занятая разговором с подругой, не обратила на это внимания.

Вечерний пригородный Тэм соединял мягкий летний воздух, темнеющее ясное небо, запах листвы и роз с угасающей людской суетой и ярким светом луны, лишь недавно прошедшей полнолуние. Кошки в этой атмосфере чувствовали себя прекрасно и даже довольно длительная прогулка под кустами и фонарями не утомила их лап.

А идти пришлось действительно далеко - Большой Дом стоял на отшибе от остальных домов, почти на краю самого города. Здесь дорога делала поворот, устремляясь затем обратно в Тэм, и от нее, под высокие кроны старых дубов уходила гравиевая дорожка. Ступив на нее, коты словно бы шагнули в иное царство - в запах диких, нестриженных трав, кустов и ночи. Их шаги были неслышны - и Мерлин, и Тереза шли как две тени, ощущая как в дальних кронах ветер шелестит листьями. Лунный свет и отменное зрение делали делали ненужным изобретения людей, - все эти фонари и фонарики сейчас бы были больше помехой там, где хватало природной зоркости и внимательности.

Вот кошки миновали запущенную изгородь из живых тисов: древняя, насчитывающая возможно столетия каменная арка дугой уходила в темное небо; створки решетчатых ворот, некогда гордые и крепкие хранители покоя, теперь были широко распахнуты, их петли и спицы поддались безжалостной ржавчине. За аркой дорожка бежала вперед еще некоторое время, а потом а потом, за стеной разросшихся неухоженных деревьев взору открывался дом.

Особняк Лоу-Холл, чаще называемый просто Большим домом, действительно был одним из самых высоких и внушительных строений в округе. Тогда как большинство домов Тэма не поднималось выше 2 этажей, Лоу-Холл имел целых три, а поднимающаяся переплетом книги черепичная крыша давала основания утверждать, что и чердак был не чета современным, где и развернутся то толком нельзя, не прищемив чем-нибудь хвоста.
Даже людям особняк казался большим, а уж для кошек он и вовсе выглядел просто огромным - дом-мир, где можно прятаться в укромных углах и сидеть на подоконниках небольших окон. Отсюда дом казался спящим - ни одно окно не светилось.

Слева от дома простиралась лужайка, - там лунный свет беспрепятственно падал на выросшие за неделю травы, - но среди деревьев он большей частью ложился на листья и почти не доходил до земли. Шорохи, шелесты, запахи августовской ночи...

Погода была просто чудо, рядом вышагивал Мерлин, почти теряющийся в черноте теней - что еще надо для приятной прогулки под луной? Серая кошка благодушно мурлыкала на протяжении всей дороги о всяких пустяках, вроде невнимательности своей воспитанницы и наглости мышей, нарушавших неприкосновенность магазина и прогрызающих мешки с бобами и коробки с печеньем.
- Как здесь хорррошо и тихо. - заметила Тереза, когда они достигли Лоу-Холла. - Даже не верится, что эта тишина уже завтра может нарушиться криками и возней новых воспитанников. Кстати, интересно, чьих? Пойдем, обойдем его со всех сторон - вдруг там кто-то уже есть? А если нет - то в двери наверняка есть ма-аленькая дверрца..
- Давай обойдем, - согласился Мерлин, заодно поглядывая, нет ли поблизости дерева, подходящего для вскарабкивания.
С такого дерева можно было и увидеть больше, и смотаться на него в случае появления кого-нибудь особо недружественно настроенного.
Тереза, довольная покладистостью Мерлина, направилась в обход особняка. Задрав голову, она осматривала стены на предмет светящегося окна - но это было очень просто, потому и уши Терезы были чутко насторожены - не раздастся ли какого шороха, несвойственного такому вечеру? Шелест листвы, поскрипывание деревьев и даже шорох возможных мышей в расчет не брались... хотя нет, ради последнего Тереза вполне была готова на несколько секунд изменить маршрут дижения.
Деревьев в старом парке было огромное множество. Высокие, прямые, узловатые, искривленные, с тяжелыми и легкими ветвями, они росли уже столь многие годы, что некоторые из них сложно было обхватить даже паре людей. В парке было тихо. Только все тот же вездесущий легкий ветер шевелил листьями. Ни одного огонька заметно не было, но почему-то у Терезы возникло ощущение, что дом не покинут.
Мерлин поточил когти о вяз и двинулся в обход дома. Так, высокое крыльцо, ступеньки, вычурная крепкая дверь... мяу! Никакого кошачьего лаза!
- Странно, - Тереза озабоченно принюхивалась к воздуху. - Клянусь сушеной мышью из моей кладовки, здесь кто-то есть. Кстати, неужели прежние хозяева никогда не держали в доме ни кошек, ни - Тереза фыркнула, - собак? Как-то же они должны были попадать в дом. Хмррр....
Кошка отошла от дома на пару ярдов и вновь внимательно оглядела окна. На сей раз ее интересовало, не открыто ли какое-то из них? Ну хотя бы форточка.
И тут чуткий слух Терезы различил новый звук.
Больше всего он был похож на бегущую со всех лап кошку, при чем приближающуюся с завидной скоростью. Через мгновение из темноты вылетела стремительная тень, не останавливаясь пронеслась мимо Терезы и Мерлина, толи не желая тратить время на приличия, толи попросту не заметив спутников, взлетела вверх по стволу одного из вязов и замерла на нижней ветке взъерошенным силуэтом.
Снова стало тихо, только сверху слышалось тяжелое дыхание. Но только на секунду. По прошествии ее до кошек донесся отдаленный, но не менее хриплый и злобный лай. Лаял Монстр, - это узнавалось безошибочно.
Тереза машинально прижала уши, шерсть на загривке Мерлина взялась дыбом. Казалось вот-вот среди теней возникнет огромная фигура с горящими глазами и оскаленной пастью.
- Монстр, МОНСТР, ФУ!!!!! ПЛОХАЯ СОБАКА! ФУ!!! - донеслось издали. Лай перешел в затихающее рычание, потом в ворчание и потом смолк совсем. Кошки не видели как хозяин Монстра пристегнул поводок к ошейнику и повел упирающуюся собаку прочь, поежившись и бросив только один косой взгляд на темную дубовую аллею.
Напряжение понемногу спадало. Неведомый кот (или кошка) на ветке все пыталась отдышаться.
Когда рычание затихло вдали, Мерлин перевел дыхание, шерсть улеглась и уши выпрямились, ловя обычные ночные звуки.
Однако кончик его хвоста все еще нервно подергивался.
- С этим Монстром надо что-то делать, - фыркнул он, изображая беззаботное спокойствие. - Тебе удачно удалось сбежать, - обратился черный кот к сидящему (сидящей) на ветке. - Теперь все в порядке, можешь слезать.
Тереза не питала иллюзий относительно собачьих клыков и тоже собиралась взлететь на дерево в случае чего. Но, судя по голосам, дога взяли на цепь, и сейчас его можно было не опасаться. Кошка переступила на месте и задрала голову, вглядываясь в силуэт на ветке.
- Мурр? - поинтересовалась она. - Как это тебе удалось напороться на Монстра?
Предполагая, что кошка наверху до сих пор не придет в себя от этой жуткой встречи, Мерлин быстро и ловко забрался
на то же дерево, на толстую ветку пониже, и оттуда дружественно мяукнул - просто так, чтобы было ясно, что тут свои.
- Мррр! - отозвалась кошка, поглядев вниз, но не торопясь спускаться. - Ну и дела! Представьте себе, я просто шла по улице, мима дома, где обитает это чудовище. Я то была уверена, что он на привязи! Кошмаррр! - взволновано сказала она, обращаясь одновременно и к Терезе и к Мерлину, шерсть на ее загривке стала дыбом. - Хорошо хоть нашлась дырка в заборе. Теперь буду обходить этот дом десятой дорогой. Люди бывают такими безответственными!.. - выдохнула кошка сокрушенно. - Но теперь, надеюсь, все позади. Хотя, даже не представляю, как я теперь буду возвращаться домой. Но что это я столько болтаю, и даже не поздоровалась? Добрый вечеррр, мрр, давно не виделись! Я - Трина, если помните. Как дела? Что новенького?
И Мерлин, и Тереза немного знали Трину - симпатичную кошку с соседней улицы, всю - темно-коричнево-кофейного цвета, с белыми ушками и лапками.
- Доброй ночи, мурр, - отозвалась снизу Тереза, махнув пару раз хвостом. - Вы давайте спускайтесь вниз, а то так разговаривать неудобно.
Дождавшись, пока все кошачьи оказались на земле, Тереза добавила:
- И не говори, Трина, ужжасно-ужасно. Вот и мне сегодня моя Мэрри так и не купила моих подушечек... - серая кошка вздохнула и спросила, - Трина, ты случайно не знаешь, кто поселился в Лоу-Холле? А то прошли слухи, что он опять стал обитаемым, и я даже склонна поверить в это, хотя ни одно окно не горит...
- Ага, так вот отчего вы здесь! - коричневая кошка встряхнулась, приводя себя в порядок.
- Это уже интересно! - она грациозно спрыгнула вниз. - Я что-то слышала, но, кажется, ничего определенного. Ты же знаешь, люди много болтают, однако толку в этой болтовне обычно немного. Но, погоди, дай припомнить... - Трина задумалась. - Вроде бы говорили что-то хорошее о новом хозяине. Точнее не скажу. - Светлые ушки дернулись, кошка насторожилась. - Ты ничего не слышала? Хотя нет, на Монстра не похоже... - Трина поглядела в сторону особняка. - Погодите, раз уж мы здесь, то почему бы нам самим не проверррить кто обитает в Лоу-Холле?
- Мне вот тоже кажется, что там кто-то есть, - Тереза качнула головой в сторону особняка. - Но дверрь закрыта, а лаза, как обычно в домах, в ней нет. Пойдем поищем открытое окно?
- О нас, как всегда не подумали, - отозвалась Трина.
- Ну что ж, пойдем поищем. - Она повернулась к Мерлину. - Ты с нами?
- Ну разумеется, - отозвался Мерлин, - иначе зачем бы вообще было сюда приходить.
Задрав хвост восклицательным знаком, черный кот направился вперед, вокруг дома, внимательно прислушиваясь и присматриваясь...

Продолжение следует...

Мрр-мррр-Мрррррлин

О! Поделись правилами!

Кинь мейл мне на ФП, вечером вышлю рулбук (надеюсь, я его не потёр)

 

Правила простые - но сколько удовольствия >^_^<

 Мурррк

 А можно мне тоже правила?..

Правила Cat RPG

 Спасибо!

Cat's Quest. Часть 2

Шесть пар проворных лап, три пары зорких глаз.
И вот - полуоткрытое окно! Однако, добраться до него непросто - деревья не достают туда своими ветвями, а от земли достаточно далеко. Подоконник же достаточно узок, чтобы на него можно было бы легко прыгнуть. Но задача не невыполнима. Просто сложна.
Открытое окно, как заведено в английский домах, состояло из двух горизонтальных половинок, которые смещались относительно друг друга вверх-вниз. Вот нижняя половинка окна и была приоткрыта так, что кошка вполне могла там протиснутся, если конечно, смогла бы как-то попасть на узкий подоконник.
- Я попррробую, - вызвался Мерлин, которому не к лицу было отступать или колебаться в присутствии двух прекрасных дам.
Он подошел ближе к окну и резко, без разбега, одним стремительным толчком метнулся вверх черной молнией, вытянув передние лапы, чтобы надежнее зацепиться за подоконник. Но увы - спокойное гуляние под кустами и лежание в сладкой дремоте не способствуют силе лап. Мерлин подпрыгнул, но недостаточно высоко и зацепится даже за краешек не смог.
- Давай, я попррробую, - предложила Тереза.
Кошка тоже отошла подальше прищурилась, оценивая расстояние до подоконника, длинно потянулась всем телом, разминая задние ноги, и решительно бросилась с низкого старта в прыжке вверх. Тереза изящно подпрыгнула и тут же зацепилась когтями за подоконник. Секунду спустя, она уже балансировала между окном и улицей. Здесь мог бы поместится еще один кот, но для трех места бы уже не хватило.
Взору Терезы представилось большое, заставленное неясными пока формами, помещение.
Трина подняла мордочку вверх, оценивая расстояние до подоконника.
- Тереза, осторожно, я прыгаю! - с этими словами кошка припала к земле, а затем резко взвилась вверх.
Пухххк! И рядом с Терезой на подоконнике оказалась и Трина.
Обернувшись, Трина посмотрела вниз, туда, где остался Мерлин. Понимая, что коту должно быть очень любопытно, что они видят внутри дома, она сообщила.
- Мррр, тут пока ничего особенного не видно, какая-то большая комната, чем-то заставлена, и по-моему - никого.
Затем кошка снова переключила внимание на помещение, решив на всякий случай пока оставаться на подоконнике, она принюхалась к доносившимся изнутри запахам и старательно прислушалась.
Мерлин тихонько зашипел - ему было просто очень обидно, что он не сумел запрыгнуть. "С завтрашнего дня - тренировки и тренировки! хватит валяться!" - решил кот и попробовал залезть на ближайшее к окну дерево, чтобы с него заглянуть внутрь.
С деревом, как раз особых проблем не возникло - когти Мерлина легко и быстро подняли его на нужную ветку. И, удивительно, Мерлин прикинул расстояние до окна на глазок и почему-то подумал, что отсюда прыгать было бы удобней...

Оказавшись на подоконнике, Тереза проследила, как за ней вспрыгивает Трина. Подоконник был узкий, втроем было не разойтись, и кошка решила было уже проверить, нет ли около окна гардин, как заметила, что Мерлин облюбовал соседнее дерево вкачестве плацдарма для прыжка в окно.
- Допрыгнешь оттуда, Мерррлин? - озабоченно поинтересовалась Тереза. - Погоди, я сейчас внутрь заберусь, а то ты тут не поместишься.
И в самом деле, кошка аккуратно, по стенке, стараясь как можно тише (а заодно и не повредить обои), сползла на пол. Оказавшись на полу, она вновь чутко прислушаласьи присмотрелась к окружающей обстановке...
Скорее всего, это была большая кухня. Кошки не очень хорошо различали неподвижные предметы, но высокий, старинного вида буфет, стол, парочку стульев, огромную, просто невероятно плиту и рукомойник, наравне с мусорным ведром и приткнутой в углу шваброй со временем вполне можно было увидеть.
Не сразу, конечно - и выступающие из темноты неясные очертания сначала заставляли Терезу напряженно всматриваться в темноту. Она так и не поняла, что это находится в одной из стен - ящик не ящик, дверцы не дверцы, дырка не дырка, и поэтому пока не делала ни одного шага. Однако, тут почти не пахло едой, словно кухней пользовались очень редко - больше старыми обоями и старым деревом. Полную тишину нарушали лишь доносящиеся откуда-то мерные, тикающие звуки.
Трине не удалось унюхать ничего - все же кошки не настолько, увы, различали хорошо запахи, как собаки. Она тоже слышала тиканье, но для Трины оно конечно же, было тише.
Не обнаружив в комнате никакой видимой опасности, кроме разве что швабры, Трина мягко спрыгнула с подоконника и оказалась возле Терезы.
- Не похоже, что здесь кто-то живет, - заметила она. - Подождем Меррлина?
- Подождем, - согласилась Тереза. - Кстати, как ты думаешь, что там? - она мотнула головой в сторону темного пятна.

Мерлин не заставил себя долго ждать - как только на подоконнике освободилось место, он с силой оттолкнулся от дерева и прыгнул.
Пуфф! И Мерлин приземлися на подоконник, едве стукнувшись головой о край окна. Нда, определенно следовало занятся упражнениями - даже этот несложный трюк едва не сорвался.
Тихонько зашипев, недовольный кот вцепился когтями в подоконник. Надо же было так опозориться! Конечно, Тереза и Трина не станут смеяться в открытую, но можно себе представить, что они подумают о коте, который не в состоянии запрыгнуть в окно. Переведя дух, Мерлин легко спрыгнул с подоконника на пол.
- Прришел? - не оборачиваясь, шепнула Тереза. - Как ты думаешь, Меррлин, что там такое темное, похожее то ли на ящик, то ли на дверцу? Посмотрим? - и Тереза принялась осторожно красться к объекту, готовая, впрочем, отпрыгнуть в любой момент.
Трина так и не ответила Терезе, лишь неопределенно повела ушами. Она не была уверена, что это там такое темнело, и не хотела ошибиться. Беззвучно поприветствовав Мерлина, кошка начала подкрадываться к непонятному объекту с другой стороны.
Осмотревшись, Мерлин тоже стал тихонько подкрадываться к темнеющему, пронизывая полумрак фонариками зеленых глаз, насторожив уши и изогнув хвост вопросительным знаком
Странный, прислоненный к стене объект был намного больше кошек. Более того, судя по всему, это был какой-то шкафчик или ящик, потому что передняя часть его была открыта. Правда, никаких дверец кошкам обнаружить не удалось. Да и днище у шкафчика было какое-то странное - каменное и неприятно холодящее лапки. Дырка в стене? От нее ничем, кроме камня не пахло.
Кошки крались и первой в что-то лбом уперлась Тереза. Отпрыгнув от неожиданности кошка затем осторожно приблизилась и понюхала, тронув усами то, что впереди. Больше всего это "что-то" напоминало высокую, плоскую, железную штуку с узкими и длинными отверстиями, поставленную вертикально перед тем каменным ящиком-шкафчиком-дыркой, который они все исследовали. Штука падать не спешила даже когда Тереза тронула ее лапой - стояла видимо, на каких-то подпорках.
Черный кот понюхал, потрогал лапой... потом его осенило:
- Мррр, по-моему это камин или что-то наподобие. У нас дома есть такой, перед ним очень приятно полежать и погреться. Только этот старый и давно холодный.
- Ками-ин? - шепнула Тереза в ответ. - Никогда не встречала такого. Но я тебе доверяю, Мерррлин. Давайте теперь посмотрим, есть ли тут выход, кроме окна?
Тереза отправилась вдоль стены в поисках двери, надеясь про себя, что она будет открыта, и они смогут без помех пройти в коридор.
Когда Тереза отпрыгнула, Трина от неожиданности вздрогнула и едва сама не отскочила назад. Обнаружив, что все в порядке, она тихонько зашипела на темное пятно, недовольная тем, что едва не убежала от обыкновенного камина, хвост ее сердито дернулся. Но дом был чужой, незнакомый, и поэтому осторожность была не лишней.
- Мррр, камин нас не интересует, давайте поищем в дррругом месте, - предложила Трина и осторожно двинулась вдоль стены.
Выход обнаружился быстро - правда, до этого Тереза ненароком наступила на мокрую - фррр! - половую тряпку, что было слегка неприятно.
Мокрая тряпка насторожила Мерлина. Вся кухня производила впечатление запустелости, и вдруг - след явно недавнего присутствия человека...
- Фррр! - Тереза просто взвилась, почувствовав под лапками мокрую гадость. - Откуда тут эта мерзость? Фу, как в лужу попала, - Тереза брезгливо отступила подальше, понюхала, морщась, тряпку и пошла дальше, осторожнее ступая по полу.
Тряпка пахла тем же, чем пахнут большинство половых тряпок во всем мире - сыростью, затхлостью и немного мусором.

Проем, большой и темный, вел судя по всему, в небольшой, узкий коридор. Правда, это для людей он был бы узким, а для трех бесстрашных кошек - так вполне себе широким. Трио замерло, а потом осторожно двинулось вперед. Пахло старой бумагой и деревом, самую малость пылью.
Пройдя по скрипучим, даже под кошачьими лапками, половицам, кошки оказались в большой комнате, заставленной мебелью. Возможно это была гостинная или столовая, потому что большой, на фигурных ножках стол и ряд стульев с высокими спинками дополнялись креслами. Кроме этого в темноте угадывались и другие предметы, но пока рассмотреть их не получалось. Под лапками чувствовался ковер.
Ковер, оказавшийся под лапками, очень обрадовал Терезу, так что кошка направилась в обход стола, сильно надеясь, что вот уж здесь ей не придется сталкиваться со всякой мокрой гадостью.
Почувствовав под лапками ковер, Трина не удержалась и потянулась, с наслаждением выпустив в него когти. Это всегда так не нравилось ее подопечным, но сейчас их не было рядом, чтобы сделать кошке замечание. Кроме того теперь на ковре осталась метка о том, что они здесь уже проходили. Втянув когти, Трина направилась вслед за Терезой. Ее тоже насторожило наличие мокрой тряпки, и теперь она двигалась еще осторожнее, в любой момент готовая к отступлению.
- Хоть я и не слышу пока ничего, - тихо муркнула Тереза. - Но тут должен кто-то быть. Кто-то, кто оставил эту... бррр... тррряпку.
Однако, в помещении было тихо. Даже не скреблись под полом мыши - только тихий, размерный стук часов и здесь дал о себе знать своим вечным "тик-так, тик-так".
Однако, без сомнения, комната была обитаема - это ощущалось по непыльному ковру (а кошки очень чувствительны к пыльным коврам ), по валяющимся на ближайшем из кресел газетам (они опознавались по легкому шелесту, которые издали, когда Тереза прошла рядом и зацепила их хвостом - кошки мгновенно насторожились и отпрыгнули, но уже через пару секунд стало понятно что к чему). Возможно просто хозяина не было дома - и следовательно этот загадочный, древний и несомененно, крайне любопытный особняк был в полном кошачьем распоряжении. Возможно наша троица была даже первыми кошками, ступившими в этот дом за последние - страшно подумать - пять лет.
- Как тут тихо, - пробормотала Тереза. - Но все равно тут не спят, как мне кажется. А все из-за этой тррряпки, будь она неладна. Пойдем дальше?
- Пойдем, только пока не очень далеко, - Мерлин подергал ухом, - чтобы можно было в случае чего смотаться быстррро.
Кот прошел вперед, выделяясь в полумраке комнаты черным пятном.
Трина позволила Мерлину идти впереди. Она понимала, что ему необходимо восстановить попранное после прыжков в окно самомнение.
- Да, нужно соблюдать осторрожность, здесь явно кто-то живет. И, похоже, мы первые кошки, попавшие сюда. Меррлин, мрр, не отходи далеко!
- Похоже, перррвые, - подтвердила Тереза. - Но тут, кажется, никого нет, и ничем подозрительным не пахнет, и ничего такого не видно. Пойдем пррроверим другие комнаты? Дальше по коридорру?
- Ну ррразуеется, - охотно согласилась Трина. - Я чувствую: здесь явно скррыта какая-то тайна, и не уйду, пока не рразнюхаю, в чем тут дело. - Зеленые глаза кошки сверкнули. - Это не прраздное любопытство. Чтобы защищать своих подопечных, мы ведь должны знать, что творрится у нас по соседству. - Зачем-то пояснила она.

Кошки двинулись дальше, мягкими лапками шагая по ковру.
Они миновали ножки стола, прикрытые свисающей скатертью; они миновали сервант, тихонько, едва слышно прозвеневший им в ответ; они миновали еще один камин - большой и важный - и наконец увидели выбивающийся из-под двери тонкий лучик лунного света.
Однако, незадача - дверь была только приоткрыта и кошкам оставалось либо попытаться протиснутся через весьма узкую щелку, либо попытаться как-то открыть дверь дальше, благо, мешал ее продвижению только ворс ковра.
Подойдя к приоткрытой двери, Мерлин сунул внутрь любопытный нос. Принюхался, потом осторожно просунул лапу и слегка поскреб ковер выпущенными когтями. Потом кот убрал лапу, оглянулся на своих спутниц и мурлынул:
- Попррробую пррротиснуться. Если у меня получится, то вы уж наверняка проберетесь.
Хотя весьма пушистая шубка Мерлина делала непростой задачей протискивание в узкие щели, но кот все же ухитрился это сделать и оказался по другую сторону двери.
Не дожидаясь особого приглашения, Трина последовала за ним. Несмотря на пушистость, Трина легко проскользнула в приоткрытую дверь.
Тереза огляделась по сторонам и тоже последовала за друзьями внутрь комнаты.
Ы-ы-ы...МЯВ!!! Тереза с некоторым трудом, протиснулась сквозь дверь - почти застряв, но как-то все же ухитрившись пролезть сначала головой, а потом и остальным туловищем.

Кошки оказались в холле. Здесь тоже был ковер под ногами, и тоже чуть чуть пахло пылью. Лунный свет падал сверху и слева, из широкого окна в стене где-то между первым и вторым этажом и ложился полосой на ковер, серебрянными лучиками играл в пыльных подвесках большой хрустальной люстры, отбеливал резные дубовые доски стен, бликом скользил по потемневшим от времени потретам, кои в изобилии были развешаны по стенам холла. Но первое, что бросилось в глаза - головы животных, таких, многих из которых кошки никогда не встречали: лисы, лоси, кабаны... в игре света и тени эти головы казались призрачно-живыми и производили слегка устрашающее впечатление.
Прямо перед кошками высились двустворчатые резные двери: в узком окне рядом с ними были видны деревья, так что возможно это была та самая входная дверь, которую кошки видели и раньше. Слева уходила вверх, к лунному свету широкая деревянная лестница - был виден только первый пролет, полотнища серебряного сияния, и под самой лестницей - чернота, достаточная для того, чтобы туда прошел человек. Справа так же была дверь, хотя и поменьше главной, но тоже закрытая.
Тонкое обоняние Терезы учуяло слабый след мышей, но никакого писка не было слышно.

Тереза в некотором изумлении рассматривала головы чучел
- Жуть какая! - наконец проговорила она. - Какого же они размера, эти животные?
Самым большим животным, виденным Терезой в своей жизни, была корова, но ее голова не шла ни в какое сравнение с головой, украшенной развесистыми рогами. Кошка вздрогнула еще раз и принюхалась:
- Мышки, муррр... - облизнулась она. - Правда, они не бегают тут и сейчас, но они есть, явно есть, - Тереза даже выпустила коготки от избытка чувств, но тут же их втянула и посетовала: - Ну почему не делают кошачьих подушечек со вкусом мышей? Нет, каких-то кур, кроликов толкают...
Трина вздрогнула, прижав уши и сделала шаг назад.
Но тут же устыдилась собственной нерешительности, и даже сделала несколько осторожных шагов вперед, вертя мордочкой в разные стороны и изучая холл, который показался ей невероятно огромным. Головы животных насторожили кошку, но она сразу поняла, что они не живые и поразилась жестокости людей, сотворивших такое. Трину немного успокоила мысль о том, что это скорее всего сделали прежние хозяева. Картины не привлекли ее внимания (среди кошек вообще редко встречались любители живописи).
Немного постояв и хорошенько все рассмотрев, Трина неспешным шагом, бесшумно переставляя лапы, пересекла полоску лунного цвета и направилась к лестнице.
Мерлин выгнул спину и тихо зашипел. Анфилада голов ему тоже очень не понравилась, и только когда он более-менее понял, что кажущееся шевеление чучел - это лишь игра на них лунного света, кот расслабился, и вздыбленная шерсть улеглась.
- Нехорррошее место, - покачал Мерлин головой и хвостом одновременно. - Наверное, Те-Кто-Прячется-В-Темноте в таком месте должны себя чувствовать как дома...
- Почему нехорошее? - спросила Тереза. - Здесь же не там. Этот дом никому не снится, он самый что ни на есть настоящий. Он тут простоял много лет, и столько же простоит. - Тереза огляделась вокруг. - И потом, посмотри, какая лестница. По такой можно Золушке спускаться на бал, - и в доказательство Тереза быстро взлетела на самый верх и принялась медленно и величаво переступать со ступеньки на ступеньку.
- Не знаю... мне кажется, этот дом сам спит, - ответил Мерлин. - И ему снятся не очень хорррошие сны.
Когда Тереза величественно, как умеют только красивые кошки, знающие о своей грации, стала спускаться по лестнице, Мерлин одобрительно мяукнул - чуть громче, чем следовало бы, и тут же заткнулся, прислушался - не отозвались ли какие-нибудь посторонние звуки.
Неспешно поднимавшаяся по лестнице Трина обернулась и одарила Мерлина неодобрительным взглядом.
- Рраз он спит - то лучше не буди его. - Наставительно сказала она и продолжила подниматься.

Кошки бесшумно поднимались навстречу лунному свету - лестница также была укрыта ковровой дорожкой, и в серебристых лучах казалось, что прямо по воздуху плывут три тени, настолько мягко и тихо они двигались.
Лестница не шла сразу на второй этаж - нет, сначала она вплотную подходила к стене, к тому самому большому, в причудливом переплете окну, из которого мягко и успокаивающе струилось сияние - хотелось поймать лучик лапами или покувыркаться в лунном свете, словно котенку.
Дальше лестница сворачивала направо и некоторое время шла ровно вдоль стены - так, что просунув голову между столбиками перил можно было рассмотреть весь холл, откуда только что пришли кошки. С высоты он казался ничуть не менее темным и пустынным, и чуть-чуть таинственно-опасным, каковым казался снизу.
В этом небольшом лестничном пролете между вторым и первым этажом были окна. В окнах тоже сверкали отблески лунного огня, однако их было недостаточно, чтобы осветить темные овалы и прямоугольники висящих между окнами портретов: для кошек нарисованные там старинные, строго взирающими лица так и остались неувиденными.
Пройдя чуть вперед лестница снова поднялась и кошки оказались на втором этаже, в противоположном конце дома. Здесь было темно и только их уникальное зрение позволяло увидеть уходящий вдаль коридор, двери по левую его сторону и, остающиеся темными без лунной улыбки, окна по правую. Шаги все так же смягчались ковром, стены все так же были обшиты резным дубом и все так же - расписным был потолок, но - то ли темнота, то ли что еще - кошкам казалось что их шаги создают едва слышное эхо.
Мерлин и Трина смогли разглядеть, что где-то довольно далеко впереди из-за двери выбивается полоса слабого желтоватого света, причем, судя по виду этой полосы, дверь была приоткрыта.
Ощущение странного, почти неслышного отзвука шагов настораживало.
Трина постаралась идти даже осторожнее чем прежде. Разглядев едва заметную полоску желтоватого света впереди, кошка останосилась. Этот свет никак не походил на лунный и мог означать присутствие человека. Трина бесшумно привлекла внимание Мерлина, легонько коснувшись его пушистого бока.
- Мрр, ты видишь, там вперреди? - тихо поинтересовалась она. - А когда мы смотррели с улицы, все окна были темные. Может там кто-то пррячется? Это очень подозрррительно!
Мерлин замер, вглядываясь в полоску света.
- Вижу, - так же тихонько ответил он. - Может быть, это воррр забрррался в дом, пока никого нет?
Но тут он вспомнил, что сплетница Бидуэлл говорила о том, что у нового жильца Лоу-Холла есть племянник, который вроде бы болен, и поделился этими сведениями с Триной.
- Может быть, Трррина, это он сидит там в полутьме? Надо очень осторррожно, чтобы не попасться ему на глаза. Вдруг он плохо относится к кошкам и начнет кричать и кидаться разными предметами.
Тереза тоже посмотрела в указанном направлении и тоже увидела свет
- Давайте посмотрррим, - предложила она. - Мы тихо, там не услышат, кто бы там ни был. Заходить не будем, только посмотрим - и все.
Мерлин, как и подобает храброму (хе-хе :) и находчивому (хе-хе :) коту, направился вперед. Тихонько подобравшись к месту, откуда сквозил свет, он насторожил ухо и заглянул одним глазом, стараясь оставаться в тени, чему способствовала его бархатно-черная шубка.

Кошки бесшумно скользнули вперед.
И чем ближе подходили они к тонкой световой полосочке, тем сильнее становилось ощущение неуютности. Оно не имело ничего общего с этим домом - но Мерлин безошибочно распознал присутствие боггинов - где-то там, в комнате.
Тереза и Трина тоже ощутили их, хотя и не так сильно - но уже то, что это почувствовалось в шаге от комнаты говорило о многои. Обычные боггины не ощущались так - их надо было вынюхивать и высматривать.
Когда же они подошли и заглянули в комнату, увиденно поразило их.

Достаточно небольшая, комната была полна каким-то удушливым запахом, напоминающим те палочки, которые двуногие порой зажигали для своего удовольствия и нюхали. Частично запах выветрился через приоткрытую (кошка легко проскользнет) дверь, но остатка хватило бы чтобы даже у человека вызвать головную боль.
Освещенная лишь тусклой настольной лампой, с наглухо закрытыми тяжелыми шторами окнами, комната была оклеена ярко-алыми обоями, и, хотя кошки не различали алый цвет и не могли видеть всей тягостной агрессивности произведенного впечатления, даже они ощущали царяющую в комнате атмосферу угнетенности. Часть комнаты была отгорожена белой медицинской ширмой; кроме нее, в комнате стояло странное кресло на больших колесах, стол, на котором лежали какие-то предметы, стул, на спинке которого аккуратно сложенная лежала какая-то одежда, медицинский столик на колесиках, и высокая кровать.
На кровати, почти невидимый под слоем тяжелых одеял лежал юноша, чьи светлые, длинные волосы спутывались на неудобной плоской подушке. Юноша очевидно спал - хотя восковая бледность красивого, но заострившегося лица и истощенность видимой поверх одеяла руки и могла принадлежать мертвому человеку, кошки каким-то своим восьмым чувством ощущали, что молодой человек жив. К руке присоединялись прозрачные трубки, которые в свою очередь, присоединялись к странному суставчатому аппарату - Мерлин видел в одной из книг Ученого Человека такую штуку, и хотя не умел читать, знал из разговора, что они называются капельницами и зачем они нужны.
В комнате было душно и жарко. Окна, судя по всему, были закрыты наглухо, сквозняка не ощущалось.
В ногах кровати стоял маленький телевизор, обращенный экраном к лежащему на кровати человеку - но сейчас он издавал только тихое шипение, как если бы в нем закончились картинки и звук.
Следует добавить, что в алой комнате была еще одна дверь, направо, - приоткрытая или нет, сложно было сказать по мимолетному взгляду.
Ощущение боггинов было столь сильным, что у Мерлина даже немного зачесался нос и он чихнул - но юноша не проснулся и врядли бы проснулся даже если бы кошки начали петь мартовские гимны. Что-то подсказывало Терезе, что сон его очень глубок и тяжел.

Тереза замерла на месте, чутко насторожив уши
Но вперед решила не лезть, решив, что угольно-черный Мерлин в самом деле лучше сольется с тенями, лежащими на полу коридора.
Черный кот выгнул спину. Оскалил клыки. Прижатые уши и вздыбленная шерсть наглядно показывали его настроение.
Мерлин зашипел тихо, но угрожающе, его хвост, став как будто вдвое толще от распушившейся шерсти, изгибался.
- Здесссь боггины, - прошипел кот, - я их чувссствую.
Хвост резко вздернулся вверх, клыки оскалились так, что тигру впору. Мерлин широко раскрыл зеленые глаза, пристально вгляделся и...
...чуть не зашипел как проколотая шина.

Комната была полна боггинами. Но такими, каких Мерлин не видел никогда.
Он с трудом опознал Тех, Кто Прячется - боггины страха выглядывали из-за ширмы, из-под стола, сидели на телевизоре, но выглядели необычно раздутыми и гротескными; у многих у руках были ножи, плети и зубчатые штуки очень, очень неприятного вида. Мерлин содрогнулся, представив себе как больно можно ударить кого-то такой штукой. Даже Монстру наверное было бы больно носить ошейник шипами внутрь.
На стенах, распластавшись плоскими, как камбалы телами сидели многоглазые чудовища ядовитых, тошнотворных расцветок - их мертвые взгляды смотрели сквозь пространство, с тысяч острых крючков на концах тел-плащей капала слюна. На кресле с большими колесами притаился кто-то, немного напоминавший Тяжеляка, но его сети выглядели сплетенными из колючей проволки.
Но хуже всего обстояло дело с кроватью. Лежащий там юноша почти скрывался под слоем боггинов, как отдельных, так и сросшихся друг с другом, как человекоподобных, так и совершенно монстроидных - оставались видимым только кисти рук, лицо и немного голова. Боггины словно укрывали его еще одно тяжелое одеяло, впивались в его плоть там, где к ней подсоединялись трубки капельницы, давили на грудь, на ноги, на плечи и живот, словно в саркофаг заковывая тело. И таких боггинов Мерлин не видел никогда. Сети, щупальца, крючки и когти. Злые глаза. Извивающиеся тела, сплошная масса...
Но там, где не было боггинов, кожа юноши казалась чуть светящейся, словно лунный свет. Слабый, очень слабый лунный свет.

Мерлин попятился. Это было слишком даже для самого храброго кота, а Мерлин таковым себя не считал, всегда предпочитая вкусную еду и крепкий сон, а не драку. Теперь он вцепился когтями в пол, собирая все свое мужество, чтобы не сбежать из комнаты, из дома, из города, где водятся такие жуткие твари!
- Их так много, - прошипел кот. Он разрывался между страхом и кошачьим долгом, понимая, что ни один, ни с помощью даже всех кошек города, с этим скопищем ужасов не справится.

Трина заметила, что с Мерлином творится что-то неладное и удивилась, что же он такое мог в комнате увидеть.
Заглянув в приоткрытую дверь, кошка сосредоточилась и ...
Сильно напрягаться, чтобы разглядеть боггинов не потребовалось. Их действительно было много.
Шерсть Трины стала дыбом и она сердито зашипела, выгнув спину дугой и выпустив когти. Подобного ужаса ей еще никогда не доводилось видеть. Столько боггинов в одном месте кошка никогда даже представить себе не могла. К тому же таких. Это было отвратительно. И очень страшно, во много раз страшнее любых монстров. Самый что ни наесть кошмарный кошмар.
Трина так и застыла в дверях, выгнув спину и продолжая угрожающе шипеть на комнату.

- Что там? - спросила Тереза, взволновавшись и тоже просунув мордочку в дверь
То, что она увидела - нет, это было просто неописуемо даже кошачьими словами, не то что человеческими, так что Тереза на несколько секунд просто задохнулась от возмущения.
- О-о-о-ох! - она наконец взмуркнула и зашипела в такт Трине. - Откуда их столько тут? Какой кошмарррр! Ему же так плохо... Что же делать? Как мы сможем ему помочь? Тррина? Меррлин?
Краешком глаза Тереза заметила дверцу и стала передвигаться к ней, чтоб проверить, что там. Лучше всегда знать, что кругом тебя, нежели внезапно обнаружить, что где-то прячется враг.
Словно в подтверждении этих слов с губ юноши сорвался тихий стон, - он попытался пошевелится, но из-за тяжелых одеял не смог даже двинуться.

- Надо ему помочь..., - Мерлин собрался с духом и вошел в ужасную комнату. - Но боггинов так много... драться с ними нельзя, надо что-то пррридумать...
Увидев, что Тереза исследует другую дверь, Мерлин пошел за ней следом, все время оглядываясь на боггинов.

Но тут послышались шаги!

Редактировано 12:01 07/06/09

 Мррррррррррррррррр =)

 Продолжать выкладывать историю?

 Конечно!

+1!

 Мурмуррк!

Cat's Quest. Часть 3

Но тут послышались шаги!

Увлеченные и ошеломленные открывшимся им количеством боггинов, кошки не услышали как открылась и закрылась входная дверь и как человек начал подниматься по лестнице.
И Мерлин, и Трина услышали шаги - Тереза была уже в комнате. Быстрый взгляд назад убедил их, что человек еще не поднялся на второй этаж, но судя по звукам, до этого оставалось недолго.
Что же делать?
Стоять тут - опасно: вряд ли человек (а скорее всего это был тот самый Генри Пайпер, нынешний хозяин дома) благосклонно отнесется к шатающемуся у него по дому незванным гостям. Шмыгнуть мимо ног... а дальше нестись на кухню и запрыгивать в форточку, что может оказаться трюком посложнее, чем было раньше? Убежать дальше по коридору, к возможной лестнице на третий этаж? Шмыгнуть в комнату и затаится под кроватью, благо одеяла спадали низко? Или проскочить в приоткрытую дверь, к которой как раз направилась Тереза? Времени на раздумья было не очень много.
Мерлин выразительно посмотрел на Трину, махнул хвостом в сторону приоткрытой двери, куда направлялась Тереза, и сам рванул туда же со всех лап, но по-кошачьи бесшумно.
Тереза чутко прянула ушами. Сюда шел человек! И кошка, не задумываясь, шмыгнула туда, куда собиралась только заглянуть - за дверцу, уповая на то, что тому, кто сюда придет, не придет в голову открыть ее.
Вскочив внутрь, Тереза принялась осматриваться, чтоб понять, куда в случае чего можно будет скрыться.
- Если он нас обнаррружит", - очень-очень тихо, чуть шевеля усами, проговорил Мерлин, - "я на него прррыгну с МЯВОМ,
а вы тогда удирррайте.
- Спасибо, Меррлин, ты очень смелый! - сказала Трина, присоединяясь к Мерлину и Терезе.
Про себя она подумала, что лучше бы их не обнаруживали вовсе. В конце-концов, они же кошки, а кто лучше может затаиться? Трина она очень надеялась, что поразительная способность людей не замечать очевидные вещи на этот раз может оказаться весьма полезной.

Комната, куда забежали кошки, была небольшой и совсем не такой пугающей.
Светлые стены, оклеенные то ли обоями, то ли тканью заставляли ее казаться немного больше, чем она есть на самом деле, хотя в ней и царила темнота. Легкий запах пыли лежал на ковре, на приоткрытых, но увы, не пропускавших лунный свет, занавесях, на стоявшем в углу шкафу орехового дерева. Запах этот мешался с тяжелым запахом благовоний из соседней комнаты, но здесь он ощущались меньше, а боггины не ощущались совсем.
Небольшой стол на резных ножках и такой же небольшой стул занимали немного пространства - намного больше приковывала взгляд огромная старинная кровать под балдахином; покрывало с пыльными кистями укрывало ее до пола. На столике, на салфетке, в хрустальной вазочке стоял букетик засушенных цветов, зачем-то накрытый стеклянным колпаком.
Посреди комнаты, совершенно невписываясь в обстановку стоял большой глубокий таз, рядом с которым на небольшой полке лежал кусок мыла, смятое полотенце и мочалка.
Вырвавшись из алой комнаты кошки почувствовали себя свободней - и последний пушистый хвост изчез за дверью смежной комнаты ровно в тот момент, когда высокий и плечистый мужчина вошел в коридор.

Времени на раздумья было немного, поэтому, недовольно поморщившись при виде укрывавшей балдахин пыли (дома всегда было чисто, миссис Стоун никогда бы не допустила ничего подобного!), Трина тихонько муркнула "Прячемся!" и быстро юркнула под кровать. Оказавшись в пыльной темноте, Трина тихонько фыркнула. Кошка немного повертелась на месте, затем, подавив брезгливость, улеглась на не слишком чистый пол и высунула из-под балдахина любопытную мордочку.
Фонарики зеленых глаз обежали комнату - окна заперты, дверца шкафа закрыта плотно...
Пробежав мимо таза, Мерлин тронул лапой мочалку, которая оказалась влажной, но уже подсыхающей - значит, принадлежностями для мытья пользовались не так давно... Но исследовать было особенно некогда. Сперва черный кот решил залезть под кровать, но потом решил, что лучше все-таки немного рискнуть и понаблюдать. Подкравшись к щели, которую образовывала приоткрытая дверь (со стороны, где дверные петли), Мерлин сел и стал осторожно наблюдать за тем, что творится в ужасной красной комнате. Все его тело было напряжено, уши ловили малейший звук. С этого места была хорошо видна кровать и ее несчастный обитатель.
Тереза осталась у двери, прислушиваясь. Впрочем, краем глаза она косилась на балдахин, прикидывая свою скорость, на случай, если вдруг придется быстро удирать.

И Мерлин, и Тереза увидели...
Шаги приблизились и в комнату уверенно вошел достаточно высокий и широкоплечий человек. Загорелый, в светлой рубашке с коротким рукавом и светло-синих джинсах, он был уже не молод, но достаточно мощное телосложение и сильные руки выдавали в нем человека, далекого от возрастной немощности. Однако, несмотря на то, что он словно бы весь светился здоровьем и был совершенно чужд этому гнилому, больному месту, он, очевидно, чувствовал себя здесь как дома.
Собственно говоря, с недавних пор этот огромный мрачный особняк и был его домом.
Напряженный до предела слух притаившихся за дверью кошек уловил резкий щелчок, сменивший ставшее уже привычным тихое потрескивание. Это мужчина выключил работавший вхолостую телевизор. Они слышали какое-то звяканье и шуршание за пределами поля видимости - похоже, вошедший переставлял или передвигал по полу какие-то вещи, на несколько секунд послышалось тихое жужжание...

Боггинны словно слышали этот звук, хотя обычно звуки реального мира проходили мимо них. Мерлин отметил пробежавшую по их телам дрожь.

Но вскоре мужчина вновь появился в поле зрения. Теперь он стоял рядом с кроватью молодого человека с небольшим чемоданчиком в руках, сильно напоминающим автомобильную аптечку. От широко открытых кошачьих глаз не укрылось напряженное и внимательное выражение лица незнакомца, когда он разглядывал спящего - так смотрят, выискивая слабости или неожиданные движения.
Но спящий не пошевелился. Поставив чемоданчик на пол, мужчина присел на край
кровати молодого человека и несколько секунд молча смотрел на него, как врач, оценивающий состояние больного. Он слегка покачивал головой, видно, но совсем удовлетворенный тем, что видел. Наконец он, очевидно, решил, что увидел
достаточно, и, протянув руку, слегка откинул тяжелое одеяло, давившее юноше на грудь - юноша сквозь сон пошевелился, веки чуть дернулись, но пробуждение так и не наступило.
Мужчина слегка нахмурился и приложил руку ко лбу лежащего юноши, как бы проверяя - нет ли у него жара. Жара не было, хотя юноше очевидно было жарко - кожа была немного влажной от пота. От прикосновения он глубоко вздохнул и медленно открыл глаза, отсутствующе-печальным взглядом посмотрев в никуда.
Впервые за это время мужчина заговорил. До кошек долетел его энергичный, глубокий голос, в котором звучали нотки обеспокоенности и сочувствия:
- Брайан, как ты себя чувствуешь? Как спалось?
- Я снова видел реку - негромко произнес названный Брайаном, взгляд его немного сфокусировался, как если бы наконец оторвался от созерцания сна и осознал наличие реального мира, впрочем, еще немного сомневаясь в его подлинности. Говорил он тихо, почти шепотом - так что мужчине пришлось немного наклониться, чтобы услышать.
- Ту самую, опять... Это тяжело.
Мужчина наклонил голову... видимо, воспоминания Брайана не были для него пустым звуком и тоже что-то смущали в его памяти. Странно было видеть этого крепкого, здорового пожилого человека рядом с бледной тенью на кровати.
Генри Пайпер, хозяин Лоу-Холла помолчал, потом проговорил, мягко и терпеливо:
- Брайан, сейчас это всего лишь сон. Просто сон, и ничего более. Я советовался со специалистами, они говорят, со временем он перестанет повторяться. Ведь время лечит... даже такие раны.
После паузы он прибавил:
- Я не могу стать твоими родителями, но хоть в чем-то заменить их я могу. Ты же видишь, я так стараюсь.
Юноша попытался было поднять руку, но очевидно, был так слаб что даже этого не смог сделать. Он попытался улыбнутся, но улыбка получилась такой же слабой, как и жест, и немного виноватой.
- Конечно, дядя. Мне очень повезло, что у меня есть ты. Я доставляю столько неудобств наверное... Извини, я больше не буду вспоминать этот сон.
В ответ на это мужчина ничего не сказал, а просто придвинулся чуть ближе и накрыл своей широкой ладонью тонкие, белые пальцы племянника. В этом жесте было больше сострадания, чем в любых словах.
Слегка поглаживая эту бессильную руку, Генри Пайпер сказал:
- Да за что ж ты извиняешься... не стоит, не стоит. Послушай-ка, что мы сейчас с тобой будем делать? Хочешь еще поспать или, может быть, поставить тебе какой-нибудь фильм?
- Фильмы? - Юноша машинально бросил взгляд на стоящий в ногах кровати телевизор. Он не помнил точно, что смотрел в последний раз, но кажется, там тоже были переворачивающиеся машины...
- Нет, наверное я еще посплю... - произнес в конце концов Брайан немного неуверенно. Он ощущал себя таким уставшим, что требовались силы просто держать глаза открытыми. - ...попробую увидеть что-то хорошее.
- Ну хорошо, - сказал его дядя. - И правильно: сейчас уже так поздно, что я и сам скоро буду ложиться. Давай тогда примем лекарство и отдохнем до утра.
Юноша слабо кивнул.
- Я надеюсь, мне станет лучше - произнес он, снова едва заметно улыбнувшись и немного двинул рукой, где близкий взгляд мог бы обнаружить множество точек от инъекций и капельницы.
Мужчина нагнулся и поднял с пола плоский чемоданчик. Положив его себе на колени, он открыл аптечку, не рылся в ней - видно, там царил образцовый порядок - и вытащил что-то небольшое, завернутое в белый, наверное бумажный, чехол.
Ловким движением он разорвал обертку - было ясно, что для него это уже стало привычным делом. Поднятая крышка чемоданчика загораживала от взгляда кошек дальнейшие быстрые манипуляции. Когда рука Генри Пайпера вновь вынырнула из чемоданчика, в ней был уже не бумажный прямоугольник, а полупрозрачная короткая трубочка, наверное, из стекла. Он положил ее на стоявшее на тумбочке фарфоровое блюдце. Затем на свет были извлечены еще несколько предметов: клочок чего-то белого и пушистого, стеклянный флакон с неизвестной прозрачной жидкостью и тонкий недлинный жгут, возможно, резиновый. Закатав рукав Брайана, его дядя взял этот жгут и перетянул тонкую руку выше локтя, завязав жгут узлом. Откупорив бутылку, он смочил прозрачной жидкостью белый клочок ваты и стал энергично протирать кожу Брайана около локтя.
- Сожми кулачок, - негромко попросил он.
Судя по всему, эти манипуляции были совершенно рутинными, так как Брайан облегченно закрыл глаза, на неудобную подушку.
Когда прозвучала просьба, ладонь юноши медленно и с усилием сжалась в кулак.
Удовлетворенно кивнув, Генри взял с блюдца маленькую трубочку. Наконец настал и ее черед. Одним концом приставив странную вещицу к локтю Брайана, он медленно и довольно долго нажимал на другой ее конец. Вся процедура заняла около минуты. После этого он осторожно развязал тугой узел жгута и белым клочком, намоченным в жидкости, еще раз протер то место, куда прикасался своей трубочкой.

Когда трубочка коснулась локтя Брайана и Генри Пайпер нажал на другой ее конец, кошки увидели, что боггины зашевелились - но не в страхе, а в предвкушении. Их глазки с интересом и жадностью смотрели на трубочку и бледную руку - один из боггинов, отвратительный огромный слизняк с хоботком, даже присосался к руке юноши, словно жадно втягивая что-то в себя. Крючки и щупальца, лапы и когти - все это пришло в волнение, и от места иньекции по телам боггинов словно бы прошла невидимая волна удовольствия.
Несмотря на это, люди ничего не видели и не ощущали.

- Ну вот и все, - сказал мужчина, улыбнувшись и потрепав Брайана по плечу. Сейчас было особенно заметно какой контраст - и цвета, и лиц, - представляли собой и дядя и племянник. - Теперь скажем друг другу "спокойной ночи".
- Спокойной ночи, дядя Генри - послушно произнес Брайан, на секунду приоткрыв глаза, в которых снова начало появлятся уже виденное кошками отсутствующее выражение.
Аккуратно сложив все медицинские принадлежности в чемоданчик, Генри Пайпер закрыл его и встал. Только на миг, когда он смотрел на проваливающегося в очередной сновидческий океан Брайана, в глазах Пайпера было видно странное собственническое удовлетворение, но кошки не настолько хорошо понимали людей, чтобы это уловить.
- До завтра, Брайан. Приятных тебе сновидений. Я уверен, лекарство тебе поможет эту ночь провести спокойно. - Произнес он, хотя никто ему уже не мог ответить. Заботливо прикрыл племянника одеялом, и захватив с собой чемоданчик, Пайпер уверенным шагом вышел из алой комнаты и шаги его быстро стихли.
На полу, возле кровати остался валятся белый клочок бумаги - бумажный чехол от той самой трубочки.

Во время этого разговора, Трина, осознавшая, что людям нет никакого дела до дверцы и прячущихся за ней кошек, осторожно выползла из своего убежища и постаралась устроиться так, чтобы тоже видеть происходящее в комнате. Всего она разглядеть, разумеется, не успела, но стеклянную трубочку, наслаждение боггинов и странный взгляд мистера Пайпера заметила.
Тереза даже дышать забыла во время этого действа. Боггины, крючковатые жадные создания, зашевелились на теле молодого человека, и это было так отвратительно, что Тереза скривилась и выпустила когти, желая вцепиться то ли в ночных тварей, то ли в этого негодяя, который пичкает мальчика всякой гадостью. И только когда Генри Пайпер вышел из комнаты, и чуткое кошачье ухо перестало различать шорох его шагов, Тереза позволила себе более шумное проявление эмоций (тем более, Брайан, похоже, уснул):
- Да как он может! - возмущенно взмуркнула она. - Это же его племянник! Он же его просто убивает! Это же он привлекает к нему боггинов!
- Он всего-навсего человек и не знает про боггинов, - подергал усами Мерлин. - Может быть, он только хочет сделать лучше, хотя мне в это и не верится. Я думаю, этот "питбуль" (*в языке кошек сравнение кого-либо с собакой - весьма нелестный отзыв, а уж с питбулем - вообще страшное ругательство *) намеренно делает плохо своему племяннику... только зачем?
Осторожно выглянув из-за двери, кот обратил внимание на валяющийся на полу кусочек бумаги.
- Я прррихвачу это с собой, - решил он, - положу моему Ученому. Вдррруг он скажет что-нибудь об этом...
Тереза вышла из-за двери и направилась к кровати.
- Безобррразие! - возмущенно мурчала она по ходу. - Какое коварррство - пользоваться болезнью, чтоб колоть всякой меррзостью! Меррлин, последишь пока, если этот дядя опять вздумает заявиться. А я попробую его успокоить немного. Не будить, нет, просто помурлыкать над головой. Иногда это помогало моей воспитаннице. У нее иногда болела голова, это когда в дом забрался Листвяник, но я пела ей песенки, и она справлялась сама. Может, и Брррайану это как-то поможет, хоть чуть-чуть.
Тереза запрыгнула на постель к молодому человеку и, осторожно переступая лапками, подошла к самой его голове.
- Я рраскажу тебе одну коротенькую сказку, Брррайан, - сладкий голос Терезы вплетался в сон юноши, - может, она немного скрррасит твой сон и поможет тебе немного оттолкнуть боггинов. Напррример, ты знаешь, почему кошшшшки умываются только после трррапезы?.. - спросиле Тереза и прислушалась к дыханию молодого человека - слышит ли он ее?..

- Любопытство погубило кошку, - произнес голос откуда-то из-за спины Мерлина и Терезы. – Я вот смотрю на вас и думаю: зачем мне в моем доме еще три кошки, погибшие от любопытства?...

 Пожалуйста, продолжайте :)

Cat's Quest. Часть 4

- Любопытство погубило кошку, - произнес голос откуда-то из-за спины Мерлина и Терезы. – Я вот смотрю на вас и думаю: зачем мне в моем доме еще три кошки, погибшие от любопытства?

Голос был негромкий и довольно высокий, но принадлежал, без сомнения, мужчине. Он говорил по- английски, но было что-то странное в его произношении, чего кошки не могли идентифицировать. Они никогда не слышали у двуногих такой манеры произносить слова, чтобы обыкновенное «О» звучало как легкое протяжное «А». Это не затрудняло понимания, но было довольно забавно и манерно. Впрочем, когда взорам друзей предстал обладатель голоса, они уже не знали, чему больше удивляться – этому голосу или этой внешности.
Это был мужчина лет сорока, одетый столь диковинно, что вряд ли кто из трех кошек хоть раз видел нечто подобное. Впрочем, если бы им захотелось (и удалось) рассмотреть многочисленные старинные портреты вдоль лестницы, то они бы, без сомнения, нашли там множество персон, в силу странной привычки двуногих (которую они называли "мода") вырядившихся таким же образом, как этот джентльмен.
Для кошек его наряд казался исполненным в серой гамме, но человеческому глазу предстало бы гармоничное сочетание белого, серебристого, и насыщенного цвета бордо. На нем было нечто вроде длинного пиджака, узкого сверху и расклешенного ниже талии на манер женского платья (и столь же пышно изукрашенное каким-то вышитым узором и лентами), короткие, до колен, брюки и чулки, башмаки с тупым носом, на высоких каблуках, которые странным образом не касались пола. Его начавшая полнеть фигура не без помощи слишком узкого жилета, застегнутого на мелкие круглые пуговицы, казалась еще довольно стройной, но мягко очерченный подбородок над туго обвивающим шею платком из кружев и тонкого полотна уже заметно удвоился, придавая надменность его профилю. Это красивое, томное лицо, несомненно почти неотразимое в молодости, сейчас демонстрировало печальные признаки начавшегося увядания. От правильного, чуть длинноватого носа к углам маленького нежного рта пролегли резкие складки, говорящие об усталости и тайной горечи; темная родинка – а скорее всего, просто мушка – была наклеена на левой щеке. Пышные длинные локоны вокруг лица, слишком аккуратно завитые, чтобы их можно было принять за собственные волосы, спускались на плечи и спину. Большие ясные глаза под тонкими, будто выщипанными бровями имели меланхолическое выражение, но сейчас к нему примешивалось еще что-то – искренний интерес к незваным гостям.
Заметив, как внимательно устремлены на него кошачьи глаза, как насторожились уши черного кота, джентльмен улыбнулся.
- Ты ведь понимаешь меня, маленький приятель? – сказал он чуть удивленно, обращаясь к черному коту. – У тебя такой умный вид, что я уверен, - ты понимаешь каждое мое слово! Да и вся ваша троица тоже… Если это так, кивни.
Еще не получив ответа, он сказал, явно надеясь, что ответ кошек, во-первых, последует, и во-вторых, будет утвердительным:
- Прошу прощения моей неучтивости, что не обращаюсь к вам троим по именам... Позвольте представиться, - сэр Джеймс Джермин, эсквайр, владелец Лоу-Холла в правление государя нашего Якова Второго.
И он поклонился, - это. конечно, не был полный церемониальный поклон, но исполненный на подобающем уровне грациозности и непринужденности. Кончик светлого платка, обшитого кружевом, - декоративного платка, который джентльмен все это время держал двумя пальцами, - описал в воздухе изящную дугу перед самым носом Трины, и кошка неожиданно почувствовала нечто большее, чем просто ветерок от рассекающей воздух ткани - говоря проще, холодок, если не легкий озноб, пробежал по ее тельцу и заставил взъерошиться пушистую шубку.
Вернувшись в прежнее положение, джентльмен прибавил:
- Вижу, вы увидели в той комнате что-то для вас интересное?

Тереза застыла у подушки, вытаращившись на пришедшего.
Хвостом она несколько раз хлестнула себя по бокам в изумлении. До сих пор ее слух никогда ее не подводил, и как смог этот человек подкрасться к ним, было совершенно непонятно. И опять же - Мерлин и Трина не встревожились, а это было совсем уж ни в какие ворота. И одет он не так, как, например, друзья ее воспитанницы. А может, он...
- Сэрррр?.. - неуверенно произнесла Тереза.

Трина смешно попятилась, с опаской поглядывая на платок.
Шерстка ее все еще не улеглась, а усы вызывающе топорщились. Это было не очень-то вежливо с ее стороны по отношению к незнакомцу, который не предпринимал ничего угрожающего, и, кажется, даже проявил почтение к ее особе. Однако неприятный холодок заставил кошку нервничать.
Но все же Трина почти сразу успокоилась и даже по-кошачьи незаметно улыбнулась, когда странный головной убор отчего-то навел ее на мысль о том, что в нем могут водиться мыши.

Даже неглупые люди не в состоянии оценить всего богатства кошачьего языка. Поэтому то, что услышал сэр Джеймс, было больше похоже на тихое шипенье. Однако вопросительная интонация Терезы от него не ускользнула; ему стало ясно, что кошка его понимает. Понизив голос (все-таки в алой комнате находился спящий), мистер Джермин сказал:
- Ты удивляешься, почему не слышала моих шагов? Да я сам их не слышу, даже не помню как они звучат. Я пришел оттуда, - он указал куда-то в стену выше головы Терезы. - Триста лет практики, и у вас тоже получится.
Последние слова вряд ли были рассчитаны на некий эффект, потому что ни развивать эту тему, ни дожидаться удивленной реакции он не стал. Подойдя - или правильнее сказать, подлетев - ближе к кровати Брайана, сэр Джеймс воззрился на его изможденное лицо с явным неодобрением, адресованным, судя по всему, отсутствующему в данный момент Генри Пайперу. Вид же Терезы, устроившейся на постели и снова запевшей свою песенку, несомненно вызывал у него куда более приятные эмоции.
- Не прерывайся, - тихо сказал он Терезе. - Ему это должно хоть немного помочь. Иногда я бываю здесь по ночам и слышу, как он стонет во сне. Он сильно страдает, несмотря на лекарства, которыми его пичкает мистер Пайпер...

- Вопррреки, - ответила Тереза.
Теперь, когда она поняла, что перед ней призрак, она как-то больше успокоилась и решщила продолжить сказку. Тем более, что никто их немедленно отсюда прогонять не собирался.
- Ну так вот, - Тереза обернула лапки хвостом и принялась рассказывать дальше. -
Залетел как-то ранним утрррречком воррробей... муррр, мя-я-аконький такой ворробышек, словно мы-ышшшка... в ячмень да зерррнышки себе поклевывает. И кот тут как тут. Притаился, приловчился, хвать воробья и потащил его к себе на завтрак. А воробей - ну его укорять:
- Господин кот, вы же деликатного воспитания. Где же это видано, чтобы такой большой сэррр завтрррракал, не умывшись?
Стыдно стало коту. Положил он ворррробья на землю и давай лапкой умываться.
А прррохиндею того и надо было. Он долго не ждал - вспоррррхнул и улетел. Рассеррррдился кот и с той поры заррррок себе дал: мыться он теперь не до завтрака, а только после завтрака будет!
- Вот так-то, мурррррр, - закончила сказку Тереза и прислушалась к дыханию юноши.
Хотя юноша не слышал кошку, и даже врядли ощущал - укол делал свое дело - дыхание его стало чуть более ровным.

Мерлин, направившийся подобрать бумажную упаковку от ампулы, при появлении непонятного человека застыл как вкопанный.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы придти в себя от изумления, потому что он сразу почувствовал, что это - не обычный человек, и что таких он еще не встречал.

- Меррлин, - муркнула Тереза, - а покажи этому сэрру ту бумажку.
- Может, он сможет понять, что это такое? Хотя бы, что этот дядя вколол племяннику?
Сама Тереза прищурилась, чтоб посмотреть, как реагируют на призрака и на ее песенку боггины. Ведь раз дыхание юноши стало поспокойнее, может, боггины хоть немножко отступят?..
Боггины по-преждему сидели где сидели. Тереза знала, что такими методами от них не избавится, к сожалению.
Мерлин одобрительно мяукнул (очень тихонько) и подтолкнул лапой бумажку к сэру Джеймсу.

Трина тем веременем обошла вокруг призрака, с удивлением разглядывая не касавшиеся пола башмаки сэра Джеймса. Общаться с привидениями ей раньше не доводилось. А срок жизни в триста лет звучал и вовсе невероятно, если, конечно, призрак ничего не приукрашал. Кошка отметила, что от странно одетой фигуры совсем ничем не пахло, но зато веяло тем самым неприятным холодком.
- Меррлин, как ты думаешь, а другие люди видят сэра Джеймса? - задумчиво поинтересовалась Трина.

- Наверррное, не видят", - столь же задумчиво ответил Мерлин, несколько нервно косясь на окружающих со всех сторон боггинов, - Если только сэррр Джеймс сам того не пожелает, я думаю.
- Мррр, похоже на то, - согласилась Трина. - Но, насколько я понимаю, сэр Джеймс, как и любой обычный человек, не видет боггинов. А значит мы не сможем ему объяснить, что на самом деле происходит. - Кошка погруснела. Она посмотрела на сэра Джеймса, потом на бумажку, потом снова на сэра Джеймса. - Мррр-мяу?

- О, да тут буквы, - удивился сэр Джеймс, наклоняясь, чтобы разглядеть бумажку. – И, что радует, английские буквы. Сейчас я узнаю, как называется мусор, который расшвыривает по моему дому этот Пайпер…
Однако по мере того, как его сощуренные глаза изучали бумажную обертку с синими буквами, придерживаемую лапкой Мерлина, их выражение менялось с удивленного на недоумевающее. Перечитав написанное несколько раз, сэр Джермин поднял голову и в задумчивости потер подбородок рукой.
- Здесь написано, - в конце концов произнес он, - «DISPOSABLE PLASTIC SYRYNGE”. Я не имею понятия, что значит второе слово, но вот последнее… СИРИНГА. В мое время так называли такую маленькую свирель, греческую дудочку… в пасторальной пьесе пастушок обязательно наигрывал на такой чудесные мелодии…
В его глазах на миг промелькнуло мечтательное выражение – мелькнуло и исчезло; не будучи уверен, что кошки знают, о чем идет речь, он сыграл на воображаемой флейте едва видными из-под кружевных манжет кончиками белых пальцев.
- Но я не могу понять, почему она ОДНОРАЗОВАЯ? Зачем же расставаться с такой вещицей, поиграв на ней всего один раз? – продолжил сэр Джеймс рассуждать вслух. - Я допускаю даже, что Генри Пайпер – человек со странностями, я даже уверен в этом, - но с такими? И я никогда не видел, чтобы с СИРИНГОЙ проделывали то, что делает он…
Прошло полминуты в молчании – видно было, что призрак хочет что-то вспомнить, что-то, по его мнению, важное. Наконец он заговорил вновь, устремив взгляд куда-то за пределы комнаты, забыв и о белой бумажке, и о флейтах со свирелями.
- Я помню Оксфорд, - сказал он тихо. – Один ученый муж – звали его доктор Кристофер – показывал нам, студентам колледжа Иисуса, свой новый медицинский опыт. Я, вообще-то, изучал там римское право, но мимо такого любопытного зрелища пройти не смог. Доктор Кристофер ставил целью опыта узнать, к каким последствиям приводит соединенне крови и разных чуждых ей жидкостей в жилах живого существа.
Его коллеги сходились во мнении, что это может быть шагом вперед в лечении больных, но никто из них не имел представления, как этот опыт можно осуществить на практике. И даже когда доктор Кристофер заявил, что открыл способ, позволяющий это сделать, никто не согласился стать добровольцем для этого эксперимента. Он был хитроумный человек и нашел выход, приведя с собой обезьянку. Ему казалось, что более похожего на человека животного найти невозможно.
Субстанций в исследовании предлагалось пять: вода, спирт, эль, молоко и маковый отвар. Всех одолевали сомнения в исходе опыта, поэтому решили остановиться на чем-нибудь одном, и при успехе проделать остальное. Я помню, я подумал, что нет никакого смысла пробовать смешивать эль и спирт с кровью посредством какого-то мудреного опыта, если все студенты делают это простым и естественным способом в пабе.
По всей видимости, в этих мыслях я был не одинок, поэтому доктора Кристофера попросили проделать обещанный эксперимент с маковым отваром – это казалось наиболее экзотичным. Всех интересовало как он будет вводить субстанцию в кровь. Мы смотрели, затаив дыхание, на диковинное приспособление, которое доктор извлек из принесенного с собой ящика.
Это был надутый пузырь, - наверное, бычий, - к которому каким-то образом (не знаю, каким) крепилась тонкая остроконечная трубочка – полый стволик птичьего пера с заостренным концом. Тогда мы замерли от волнения, не зная, что он будет делать с этим дальше, и я был просто потрясен увиденным, и только сейчас, понаблюдав за Пайпером, я понял! Доктор Кристофер перевязал лапку обезьянки и острым кончиком пера дотронулся до ее шкуры, а его ассистент налил немного маковой жидкости из склянки куда-то между трубочкой и пузырем; после чего нажал на него, проталкивая в трубочку воздух. Он объяснил, что так создает давление, позволяющее жидкости из острого конца трубки проникнуть в кровь.
Через пять минут обезьянка спала глубоким сном, как сейчас спит Брайан. Убрав свое приспособление назад в ящик, доктор Кристофер заявил, что добиться такого же эффекта пероральным путем ему удалось бы только за полчаса. Насколько я понял его латинскую терминологию, применение укола означало наступление глубокого, как смерть, сна в шесть раз быстрее, чем если бы мартышка просто проглотила ту же дозу лекарства…
Теперь я, кажется, понял, для чего Пайперу эти ОДНОРАЗОВЫЕ предметы, которые он приносит и уносит после процедуры. Он колет племяннику что-то сходное с тем маковым отваром, но гораздо более сильное, ибо мальчик спит целыми днями, и так неспокойно… Эффект средства Пайпера, боюсь, противоположный – потому что мак, как известно, снимает всякую боль, а после этих уколов Брайан стонет и иногда даже вскрикивает во сне, как если бы он страдал от боли или от дурных сновидений…
И он никогда не улыбается во сне.

Мерлин выразительно выгнул спину и зашипел.
- Я знаю такие штуки, - произнес он недовольно. - Меня ими кололи, и говорили при этом, что это... это... - кот вспомнил слово, которое тогда говорил человек в белом халате, - прививки. Только мне тогда совсем не хотелось спать, а очень хотелось как следует поцарапать этого типа с его уколами!
- Во сне... - тихо повторила Трина и посмотрела на Мерлина. - Если бы можно было как-то узнать, что происходит с ним во сне... Но столько боггинов... - кошка поежилась. - А сэр Джеймс просто молодец! - Трина хотела благодарно потереться о ногу призрака, но вовремя передумала. - Теперь ясно, что делал этот Пайпер! Но он же просто медленно убивает Брайана, заставляя его все время спать. - Зеленые глаза Трины сердито сверкнули. - Хотела бы я знать: он не понимает, что творит, или действует сознательно? На коварного злодея он как-то не очень похож... хотя кто его знает. - Кошка подошла к кровати, с трудом преодолевая отвращение перед боггинами. Все-таки подобных чудищ она еще никогда не видела.
Трина запрыгнула на кровать и понюхала руку Брайана.
Отрава Пайпера действовала хорошо и можно было не надеяться, что молодого человека что-то может разбудить.
Затем кошка спрыгнула обратно на пол, но не раньше, чем ее когти оставили на кисти Брайана несколько отметин.
Но даже царапины не заставили Брайана проснутся. На бледной коже слегка кровоточащие отметины казались росчерками, которые кто-то небрежно сделал алыми чернилами.

Тереза вздохнула
- Тррина... ну вот теперь узнают, что мы были здесь.
Она посмотрела на сэра Джеймса.
- Да, жаль, что он не понимает нашего языка. Послушайте, а может, с ним можно поговорить во сне? Там-то нас понимают даже наши воспитанники, а он-то тем более. А? - и Тереза вопросительно посмотрела на друзей.
- Только не в этой комнате! - решительно задергал хвостом Мерлин. - Если уснуть здесь, все боггины сразу увидят...
- Не думаю, - отозвалась Трина, сидевшая на полу у кровати и вылизывшая лапу. - Если бы можно было, мрр, уснуть здесь и срразу оказаться возле Бррайана, это было бы очень прросто. Но для этого нужно будет еще отыскать его. И я не думаю, что это будет так уж легко. Но ты абсолютно прав, что это соверршенно не подходящее место для сна. - Кошка негромко фыркнула в адрес нахально рассевшихся боггинов, затем поднялась и подошла к призраку. - Мне приходилось отыскивать своих воспитанников, но как же мы отыщим сэра Джеймса? Я сомневаюсь, что на нем можно оставить отметину... - по мордочке Трины было видно, что проверять ей не хотелось.
- На Брррайане, видимо, можно поставить отметку. Думаешь, будет сложно отыскать Брайана во сне? По такой-то массе боггинов кругом он будет сверкать, как луна в зимнее полнолуние. А вот что касается этого пррризрака, - Тереза, склонив голову, рассматривала сэра Джеймса, - как выдумаете, если мы найдем его портрет, отметина на нем сработает в снах?
- Думаю, что пррризрак - существо, принадлежащее снам, поэтому мы с ним и можем так общаться. Так что, наверное, метка сработает, - отвечал Мерлин, правда не очень уверенно.

Пока происходил этот оживленный кошачий разговор, сэр Джеймс Джермин парил у изголовья Брайана, в легкой задумчивости накручивая на палец светлый локон парика и изредка чуть заметно улыбаясь собственным мыслям. Было похоже, что он обдумывает какую-то идею, пришедшую ему в голову, а может, пытается разложить по полочкам множество разных мыслей.
- Вот что, мои пушистые друзья, - сказал он, когда в мурчании трех кошек наступила пауза. – Я так понимаю, вы что-то сейчас обсуждали и, наверное, решили? Очень, очень жаль, что я не могу дословно понимать ваш разговор, поэтому нам надо придумать…какой-нибудь способ этого добиться, если мы хотим сделать что-то для этого злосчастного молодого человека.
Признаюсь вам, до нашей встречи я вовсе не был уверен, что это ему так необходимо. Его страдания не оставили меня равнодушным, - они тронули бы даже каменное сердце, и даже то, которое соткано из тумана и оптической иллюзии, - но я не смел предполагать, что я чем-то могу ему помочь. Я даже ни разу не решился показаться ему на глаза, которые он так редко открывает; я ни разу не посмел с ним заговорить…
Голос его чуть дрогнул на этих словах, хотя может быть, кошкам это только почудилось; он продолжал с возросшим волнением:
- Впервые в моей жизни, этот юноша вызывает мое глубокое участие, и я вряд ли смогу объяснить это даже себе, и тем более вам… Я многое не могу объяснить, даже то, почему я уже триста двадцать лет не могу расстаться с этим домом. Сила ли этих стен или мои грехи не пускают меня в лучший мир, о котором учат священные книги? А может быть, мне необходимо какое-то… искупление, чтобы воссоединиться на небе с теми, кто давно умер и кого я люблю? Быть может, я мог бы…заслужить это право?
Словно очнувшись, он замолчал и покачал головой, как бы отгоняя несбыточные мечты. И заговорил другим, тихим и слегка извиняющимся тоном:
- Простите мне это волнение и эти пустые размышления…что вам до них? Когда десятки лет в доме не с кем разговаривать, кроме портретов давно покойных родственников, начинаешь осознавать одиночество. Радоваться любой живой душе, даже если она не отвечает тебе, а лишь смотрит живыми глазами без смущения и страха. Спасибо вам за…
Он отвернулся, не договорив, и если бы кошки могли видеть сейчас его глаза, и это не были бы глаза призрака, в них бы стояли слезы. Но взяв себя в руки, и словно стыдясь своей внезапной слабости, он окончил прерванную фразу:
...за все. Я буду рад любому вашему посещению, в любое время, тем более что отныне у нас, кажется, есть общее дело, связанное с судьбой этого несчастного. Во всем мире, к моему глубокому прискорбию, больше никому нет до него дела.
Без сомнения – я уверился в этом, глядя на вас, на то, как вы встревожились при виде Брайана, - ему угрожает какая-то опасность. Быть может, вы лучше меня представляете ее причины и последствия, которые могут произойти. Однако есть несколько препятствующих нам обстоятельств. Вы можете знать, что нужно делать, или кого попросить о помощи, но не можете этого облечь в человеческие слова. Я мог бы рассказать то, что я видел, и то, что понял бы благодаря вам, - но я не в силах выйти за пределы Лоу-Холла. Да и будь это для меня реальным, какой человек в здравом уме поверит рассказу призрака? Они усомнятся даже в моем существовании, не то чтоб с вниманием отнестись к моим словам.
И в то же время, кто, кроме нас, сможет разобраться в этой истории и привести ее к счастливому финалу? Нам во что бы то не стало надо измыслить способ коммуникации друг с другом и с внешним миром, если мы захотим призвать себе на помощь – и на помощь несчастному мальчику – какое-то спасительное вмешательство…
И что же мы будем делать?

Тереза со всем вниманием выслушала сэра Джеймса
- Вот видите? - сказала она Мерлину и Трине. - Сэрр Джеррмин не против. Так что давайте попробуем с порртретом. А потом кто-то останется на страже, а кто-то пойдет в сны и там встрретится с прризраком. - Тереза посмотрела на Мерлина и сказала, - наверрное, все же ты, Меррлин. Ты у нас самый Хвостатый. Пошил поищем портрет.
Тереза спрыгнула с кровати и пошла к выходу из комнаты. На пороге она остановилась и призывно муркнула, глядя на призрака. Дескать, пойдем с нами, покажешь, откуда ты вышел...
- Конечно, - одобрительно мяукнул Мерлин и опять помахал Хвостом.

Поманив за собой чуть приотставшую Трину, сэр Джеймс проследовал за кошками в коридор - на сей раз вполне обычным способом, через приоткрытую дверь.
В слабоосвещенном коридоре маленькая процессия выглядела весьма странно - три устремившиеся куда-то кошки и бестелесная человеческая фигура... Пыльный ковер на полу поглощал звук кошачьих шагов, делая неслышными их перемещения. Можно было подумать, что шесть пар лапок тоже не касаются пола...
Немного отойдя от двери алой комнаты, сэр Джеймс жестом попросил кошек остановиться.
- Куда же вы сейчас собрались? – спросил он заинтригованно. – Я могу проводить вас, куда нужно. Если вы решили пойти домой, вам направо, и через окошко в кухне, так? а если хотите маленькую экскурсию по этому пыльному старому дому, то налево и вверх по лестнице. Возможно, вы хотите увидеть что-то конкретное? Например, комнату, в которой я…стал тем, кто я есть, или же библиотеку? Жаль, что вы не читаете по-английски, там столько редкостных ценных книг… А может, показать вам галерею фамильных портретов?
Должен только предупредить вас, друзья, что на третьем этаже в настоящее время обитает не кто иной, как Генри Пайпер, и я не уверен, что он уже в объятиях Морфея… А видеть, как этот мистер попытается сорвать на вас свою злобу, выше моих сил.
Как только сэр Джеймс назвал портретную галерею, Мерлин попытался подтвердить, что это именно то, что нужно. Он подпрыгнул на месте, оживленно размахивая лапами, головой и хвостом. Все его телодвижения выражали "да, да, ДА!"
- Я вижу нескрываемый восторг, - сказал сэр Джеймс и улыбнулся. - Что же именно его вызвало? Неужели ты, черныш, хочешь посмотреть на портреты? Галерея - это слишком громкое название для того, что может предложить Лоу-Холл, да и насчет "фамильных" я погорячился - здесь в основном родня Уитворта, который воевал с этим бунтовщиком Кромвелем, - сам сэр Томас, его братья, их жены... все умерли три с половиной века назад, никого из них я не знал и ума не приложу, чем еще они замечательны, кроме того, что все уже умерли.
Из Джерминов здесь только потомки моего брата Роберта.. если нам повезет, вы увидите Мэри, мою жену... ну и вашего покорного слугу. На третьем этаже...
- На трретьем! - взволнованно промурчала Тереза
Она побежала к лестнице и забегала вперед-назад по ступеньке, зовя за собой всех:
- На трретий, сэрр! К вашему порртрету! - звала она
- Погоди, Терри! - позвал Мерлин. - На тррретьем этаже, как сказал нам сэррр Джеймс, обитает Генри Пайпер! Надо идти очень осторожно... и может быть, даже спрятавшись.
Мерлин намекал на один из Кошачьих Трюков, позволявшим кошкам исчезать из глаз людей и собак.
- Спрятаться - это хорошая идея, - подала голос Трина, немного замешкавшаяся в комнате Брайана. - Но мы это всегда успеем сделать, верно ведь? К тому же, может быть нам повезет, и мистер Пайпер уже отправился спать. Давайте мы сначала поднимемся на третий этаж, а там разберемся. - Трина присоединилась к Терезе на лестнице и обернулась к отставшим спутникам. - Мррр?
Уже поднимаясь по лестнице, Мерлин оглянулся назад, и вдруг ему почему-то вспомнилось, с какими словами сэр Джеймс обратился к кошкам при своем появлении...
- Любопытство погубило кошку. Я вот смотрю на вас и думаю: зачем мне в моем доме еще три кошки, погибшие от любопытства?
Он даже замер, как вкопанный, невольно прижав уши и выпустив когти, как при появлении прямо перед ним врага. Увидев, что его поведение обратило на себя внимание спутниц, Мерлин расслабился и вслух повторил свою мысль.
- Еще кошки, погибшие от любопытства! Значит, в этом доме уже случалась беда с кем-то из наших родичей! - черный кот тихо, но угрожающе зашипел.
Трина замерла на полушаге, приподняв переднюю лапу, которую собиралась поставить на следующую ступеньку и оглянулась на Мерлина. Вид у кота был такой, будто он за завтраком обнаружил боггина в своей миске.
- Ты думаешь, это сэр Джеррмин серрьезно? - ее хвост нервно задергался от такого предположение. Сама она, слишком пораженная в тот момент появлением истинного хозяина Лоу-Холла, не придала особого значения его странному приветствию. А потом слова эти забылись. Но теперь она вспомнила, сэр Джеймс действительно говорил о кошках, погибших от любопытства. Светлые ушки непроизвольно дернулись, улавливая малейшие шорохи, но звука шагов, к большому облегчению, среди них не оказалось. Трина вопросительно посмотрела на призрака, но увидела только, что тот находится в полной растеряности, относительно того, с чего это кошки вдруг так переполошились. - Если бы нами двигало только любопытство, мы бы давно уже были далеко отсюда, насмотрелись мы тут достаточно. - Кошка призрительно сощурилось, что выдавало некоторую обиду. Потом вдруг развернулась и подошла к сэру Джермину. - Вот если бы мы могли как-то попросить его проверить где сейчас находится этот Пайперр... - произнесла она, задумчиво глядя на призрака снизу вверх.

Слыша, но не понимая кошачьего обмена репликами, сэр Джермин мог только гадать, что именно вызвало беспокойство его новых знакомых. Единственным действительным поводом для него, по мнению сэра Джеймса, могло быть неожиданное появление Генри Пайпера, но здесь, на втором этаже, им пока ничего не угрожало, и если идти как можно тише, а говорить как можно меньше, скорее всего можно было остаться незамеченными и неуслышанными.
- Если никто не против, мы отправимся? – спросил сэр Джеймс, склонив голову набок и внимательно глядя на них. – Будем бесшумны и осмотрительны, все, что нужно, я вам расскажу еще до того, как мы поднимемся, и нас никто не застанет врасплох. А если он не спит...что ж, я попробую вас спрятать.

- Слышали, что сэр Джеймс сказал? - Трина посмотрела на своих пушистых товарищей. - Идемте! - Она вызывающе подняла хвост. - Только вот что, давайде мы его вперед пустим. - Добавила кошка, уступая дорогу, и всем своим видом стараясь показать, что пропускает призрака.
Намерения Трины были истолкованы сэром Джермином совершенно правильно, и, отвесив ей чуть насмешливый поклон, он возглавил шествие троицы по коридору налево, направляясь к смутно виднеющейся в конце коридора лестнице на третий этаж.
Эта лестница была точным отражением той, по которой кошки уже поднимались, поэтому они не стали утруждать себя рассматриванием деталей ее убранства, резьбы деревянных перил, расцветки истершегося ковра. Вдоль стены, противоположной перилам, как и на другой лестнице, висели портреты, - несколько разного размера рам. Их было немного, и было ясно, что особого вкуса в их размещении хозяин (или хозяева) Лоу-Холла не проявили.
Освещение, главным источником которого было большое лестничное окно, пропускающее лунные лучи и тусклое сияние ночи, мало способствовало хорошей видимости, и чтобы различить черты изображенных на портретах людей, кошкам приходилось напрягать зрение, пытаясь увидеть в смутных белесых пятнах на холсте темные провалы глаз, неясные застывшие улыбки… В темноте этот сонм нарисованных мертвецов, вполне безобидный и вызывающий сентиментальные чувства днем, выглядел жутковато – по человеческим меркам; однако кошкам созерцание этих невидимых лиц давалось легче, а сэра Джеймса такие вещи волновать уже не могли., и настроение его сейчас меньше всего походило на благоговейный испуг. Разговаривал он тихо, чтобы не быть услышанным Генри Пайпером, который, возможно, еще не спал.
- Вот это, - проговорил он возле большого портрета, висевшего в конце первого лестничного пролета, - мой брат и наследник Спенсер. Старше меня на десять лет и мудрее в десять раз, за что и получил при жизни все блага, а после смерти обрел покой - вполне заслуженный. Идемте дальше, - у него всегда такой вид, будто он меня всей душой осуждает.
Кошкам не было нужды внимательно рассматривать брезгливое выражение на одутловатом лице толстого джентльмена, которого сэр Джеймс назвал Спенсером; он действительно выглядел как человек-который-никогда-не-ошибается. Рядом с ним не было портретов жены или детей – по всей видимости, мистер Спенсер был достаточно мудрым и в отношении брака.
Они пошли дальше; где-то на середине лестничной клетки между этажами, напротив большого окна, сэр Джеймс остановился.
- Я боюсь, у вас устанут лапки, - сказал он кошкам. - Черт бы побрал того, кто сделал здесь такие высокие этажи и такие длинные лестницы… Я-то имел несчастье оценить их в полной мере. Для ног, больных подагрой, путешествие по этой лестнице означает полчаса исключительно ощутимых мучений и еще полчаса попыток прийти в себя; все-таки в положении призрака есть определенные преимущества. Но есть и недостатки – я не могу взять вас на руки, чтобы вам было меньше бежать и было лучше видно… Что ж, если вы немного отдохнули, можем продолжить…но тише, тише. Дальше я буду молчать, чтобы нас, не дай Бог, не услышал этот мистер. Скажу вам только, что следом вы увидите моего другого братца – Роберта и его жену Фебу; все остальные уже на третьем этаже.
Здесь было больше света, - лунного, звездного, серебристого, - и портреты можно было рассмотреть получше. Роберт Джермин, средний брат, был одновременно похож и на Спенсера, и на Джеймса; однако выглядел гораздо более "светским" человеком, чем они оба. Его маленький нос был надменно вздернут, а гордо подбоченившаяся фигура была подтянутой и стройной. Роберт был одет в костюм для верховой езды, с маленькой треугольной шляпой поверх кудрявого парика; в левой руке, затянутой в перчатку, он держал тонкий хлыст, а за его спиной белела голова его лошади. Он был молод и дерзок, и кошки поняли, что это нравится сэру Джеймсу едва ли больше чопорной серьезности Спенсера.
Переведя взгляд на парный портрет Фебы Джермин, жены Роберта, висевший справа от лестничного окна, кошки удивились – так велико было сходство этой молодой женщины с ее мужем. Такая же кичливая поза, тонкая талия, изящные руки, бархатная амазонка и маленькое личико под шляпкой с пером на высоко взбитых волосах; большие чуть навыкате глаза с удивительно пустым, надменным и бездушным выражением. Эта броская женщина не вызывала симпатии, не располагала к себе ни добротой, ни даже красотой, и кошки со своим провожатым, отвернувшись от Фебы Джермин, продолжили свой путь наверх.
Наконец последний пролет лестницы, украшенный сумрачными образами следующего поколения Джерминов, - из них сэр Джеймс обратил внимание кошек лишь на один женский портрет, то была его внучатая племянница Элизабет, последняя из Джерминов, кто владел Большим Домом – вывел их в коридор третьего этажа.
В отличие от коридора на втором этаже, этот располагался не вдоль всего этажа, а поперек, и был гораздо короче и уже, но так же обшит темными панелями мореного дуба. Прямо перед кошками в противоположной стене находилась узкая и высокая дверь, - единственная, как сказал им сэр Джеймс. Единственным источником света служил маленький плафон с одной лампочкой, прикрепленный к стене над этой дверью.
Они сделали несколько шагов и огляделись. Коридор уходил куда-то влево, кончаясь тупиком; в углу смутно вырисовывались какие-то маленькие, прижатые к стене, ступеньки, ведущие вверх, в темноту, непроницаемо скрывающую потолок. И тут сэр Джеймс, решительно покачав головой, дал понять своим спутникам, что туда идти не следует. Ступеньки в самом деле производили какое-то странно гнетущее впечатление – узенькие, неровные, непонятно куда ведущие, они разительно отличались от широкой главной лестницы, возможно, являясь уцелевшей частью другой, разрушенной, которая когда-то была на ее месте. Так или иначе, прижатый к губам пухлый палец сэра Джеймса означал совершенно определенно: больше ни звука, идите за мной тихо и осторожно.
Пройти дальше можно было только через дверь напротив –ту самую, освещенную лампой дверь. Приблизившись к ней, сэр Джеймс удовлетворенно кивнул кошкам – дверь была, на счастье, не заперта. Чтобы войти, кошкам достаточно было чуть-чуть двинуть ее лапой, надеясь, что старые петли не заскрипят…
- Довольно странно, - подумал Мерлин, - что рядом с портретами двух братьев нет третьего. Если бы мы вывешивали свои портреты, то все шесть моих сестричек и братишек были бы помещены рядом со мной, - кот представил себе галерею крррасивых картинок с изображениями пушистых остроухих мордочек. Но тут сэр Джеймс остановился перед дверью - настало время для решительных действий.
Мерлин придвинулся совсем близко к своим спутницами и почти беззвучно, только еле слышно помуркивая под эмоциональные движения усов и ушей, предложил:
- Сейчас лучше, если я пойду один с сэром Призррраком. Не стоит всем вместе соваться в собачью конуррру.
- Нет, Мерлин, - не согласилась Тереза. - Давайте лучше все "сделаемся серыми" и пойдем туда вместе. Пометим портрет, чтоб любой из нас смог найти его в Снах, а уже потом поговорим. Сделать это можно будет и завтра, никуда он не денется, все равно наши пометки уже будут стоять на нем.
Мерлин не стал спорить (с симпатичной кошечкой вообще спорить не стоит :), а только покивал в знак согласия.
Подойдя к двери, черный кот осторожно тронул ее лапой... не открывая, а только проверяя, легко ли она откроется. Потом Мерлин выгнул спину, хвост изогнулся вопросительным знаком, по шерсти пробежала мгновенная волна напрягшихся мускулов, зеленые глаза вспыхнули лампочками - и в следующий миг черный силуэт слился с темнотой...

 Мурмурк!

Cat's Quest. Часть 5

Три кошки крались, как три тени. Даже сэру призраку было сложно уследить за ними, хотя в отличие от любого человека, он видел их неплохо.
Для людей же они стали тенями, привидениями, мягко ступающими фантомами.
Бесшумно войдя, они оказались в великолепной комнате, судя по убранству, служившей парадной гостиной прежним состоятельным владельцам Большого дома. Она предстала перед ними в сияющем одеянии лунного света, льющегося из большого окна справа, - света, многократно отраженного в хрустале и серебре огромной потухшей люстры, в изящных посудных шкафчиках с китайским фарфором, в полированном ореховом дереве мебели и в огромном зеркале в тяжелой позолоченной раме.
В дальнем конце комнаты зияла черная разверстая пасть камина; кованая решетка его отбрасывала причудливую тень на наборный паркет пола. Здесь не было ковра, что наводило на мысль, что эту комнату прежде использовали как бальную залу; и кошкам оставалось только порадоваться, что их втягивающиеся коготки даже на этой предательской поверхности оставят их шаги неслышными.
Занимая собой чуть ли не треть комнаты, перед кошками возвышался огромный стол, задернутый белой тканью, из-под которой чуть виднелись кончики его изогнутых ножек, - работа дорогого краснодеревщика. Вокруг стола штук пятнадцать стульев с высокой спинкой позволяли принять в этой комнате множество гостей; сейчас они, как и стол, были зачехлены и походили в полумраке на привидения, как их рисуют в детских книжках. Однако на левом углу стола ткань покрова была сдернута, и ближайший к этому краю стул также был освобожден от чехла, более того, стоял как-то криво, выбиваясь из чинного порядка комнаты. Очевидно, совсем недавно с него встал человек, - кто же еще, как не Генри Пайпер?
На открытом участке стола стоял бронзовый канделябр на три свечи. Ни одна из них не горела, но и без этого рукотворного света четверо могли увидеть в углу комнаты, левее камина, дверной проем – и могло показаться, что там, за ним, немного светлее.
Сэр Джеймс бестрепетно направился туда, приглашая кошек следовать за собой. Было ясно, что другого пути из гостиной просто не существует.

За дверью оказалась маленькая комнатка, - такая маленькая, что в ней едва помещалась небольшая простая койка и кресло; на полу был свален темной грудой какой-то хлам, другой угол скрывала пыльная ширма. По всей видимости, это была так называемая antechamber – непременная принадлежность больших особняков, комната для доверенного слуги перед спальней хозяина. Эта самая спальня находилась за каморкой, туда вела очередная дверь – вернее, дверной проем, занавешенный портьерой.
И через узкую полоску между нижним краем портьеры и полом бил приглушенный электрический свет.

Сэр Джеймс нахмурился, и было видно, что губы его прошептали беззвучное ругательство. Потом он повернулся к кошкам с исключительно серьезным выражением лица и очень тихо сказал:
- Этот Пайпер еще не улегся. Свет в его комнате. За портьерой МОЯ спальня. Отсюда по правой стене до следующей двери. И чтоб ни звука! Я послежу за ним…
Трине было любопытно, чем занимается мистер Пайпер в столь поздний час, но она решила не рисковать и выполнить указание призрака. Не мешкая, кошка серой тенью проскользнула в указанном направлении.
А за Триной и Тереза прошмыгнула. Не отрывая глаз от полоски света и помня, что где-то там есть прижизненный портрет призрака, на который надо поставить метку. Задерживаться не стоило в любом случае...
Очень трудно увидеть черного кота в темной комнате... особенно если он применяет кошачью магию. Занавес даже не шевельнулся, и только на мгновение более темная тень скользнула по полу.

В отличие от гостиной, носившей явный отпечаток викторианских традиций, спальня сэра Джеймса Джермина не подверглась значительной переделке. Это было средних размеров довольно мрачное помещение, - мрачное, несмотря на светлые стены и покрытый живописью и лепными украшениями потолок. Здесь все было проникнуто духом печали и бренности, как будто это была не просто спальня, а место вечного сна.
А может, так оно и было? Сэр Джеймс бросил всего один взгляд на стоящую в дальнем левом углу кровать под пологом, но лицо его внезапно исказилось, как будто от сильной боли, и он отвел глаза от пустого сумрачного ложа, где его мысленный взор нарисовал ему какую-то картину, которую он ни за что не хотел бы вспоминать. Казалось, будто его ударила, как хлыстом, мысль о какой-то минувшей трагедии, случившейся в этих стенах. Кровать была прибрана и абсолютно нетронута, но за этим безжизненным покоем сэр Джеймс видел что-то такое, что заставляло его переживать это вновь с неослабевающей силой.
На прикроватном столике стоял канделябр – пара к тому, что кошки видели на столе в гостиной; свечи в нем не горели, и окно было плотно задернуто, но даже лучика электрического света из двери Пайпера было достаточно, чтобы осветить женский портрет у изголовья бывшей кровати сэра Джеймса.
Это была юная женщина, чьи открытые плечи хрупким белым силуэтом выступали из темного фона, из синего шелка ее платья. Широкие кружевные оборки оттеняли изящество ее тонких белоснежных рук. Она сидела в глубоком кресле алого бархата, и букетик алых и белых цветов в ее безвольно опущенной правой руке соперничал яркостью с чудесным румянцем на ее нежном, будто фарфоровом лице, прекрасном лице с глубокими, затаенно печальными темными глазами; ее золотисто-рыжие локоны спускались на белые плечи, а темно-зеленая атласная лента, которой был перевит букет, причудливой змейкой свернулась на ее коленях. Для постороннего глаза мелкие золотые черточки на ленте были лишь прихотливым узором; для глаза кошек они были просто черточками, но для глаз сэра Джермина это были слова, написанные здесь по его собственной воле три с лишним столетия назад:

Mary, my appealing Paine.

Маленький карминово-красный рот женщины улыбался – печальной, неизъяснимой, прелестной улыбкой; сэр Джеймс, забыв о Пайпере, сидевшем за одной дверью, о кошках, скрывшихся за другой, смотрел на эту улыбку, что хранили ее нежные губы столько лет. У него была вечность впереди, но сейчас – всего лишь минута; и все же тайная власть этого слабого существа в который уже раз оказывалась сильнее cопротивления его воли.
И губы мертвого мужчины поцеловали нарисованную женщину.
Ни трепета сердец, ни слез в глазах, ни горьких вздохов; на прощанье он провел бесплотной рукой по шелковистым локонам и тоненькой шее той, которую звали Мэри, Мэри Джермин; и, оставив за спиной свою печаль, проследовал туда, где уже ждали его трое маленьких спутников.

Пара пристальных глаз держала под наблюдением тихую безлюдную библиотеку. Уже много лет этому немигающему взгляду не открывалось ничего, кроме теряющихся в сером полумраке книжных полок, на которые, золотясь в лучах редко проникающего сюда солнца, медленно оседала пыль.
Падение пылинок было единственным движением в этом, казалось, навеки замершем мирке. Изредка перед темными глазами портрета мелькала крошечная тень заблудившейся мыши; иногда на бледную нарисованную щеку садилась мохнатая ночная бабочка, касаясь крылышками замерших в презрительной полуулыбке красивых губ; но эта непочтительность не нарушала покоя изображенного.
Белая узкая рука в кружевном манжете не выпускала развернутого перед зрителем свитка, дабы избавиться от нахального прикосновения; почти слившиеся с фоном складки черных драпировок не колыхались. Он сидел в этой позе уже три столетия и, судя по выражению глаз, не рассчитывал как-либо менять положение вещей в течение такого же срока. В том мире, в котором он пребывал, время текло совершенно по-другому.
С углов его позолоченной рамы ветхим кружевом свисала пыльная паутина; время и недостаток света сделали почти неразличимыми тонкие каллиграфические буквы в левом верхнем углу, - его имя, Джеймс Уильям Джермин.
Очень скоро этот отстраненный покой должен был быть нарушен вторжением симпатичных существ, последнее из которых побывало здесь не менее пятнадцати лет назад; сейчас их было трое, и ими двигала определенная цель…

Ступая очень осторожно, старательно удерживаясь, чтобы не чихнуть от пыли, Мерлин перемещался, прячась среди теней и высматривая картинку, которая бы изображала сэра Призрака.
- Кажется, это он, - зашептал Мерлин. - Похож...
Тереза прислушалась краем уха - не раздается ли каких подозрительных звуков? Но, похоже, все было тихо и спокойно, и она присоединилась к Мерлину в разглядывании портрета.
- Похож, - она склонила голову набок и пристально вглядывалась в сэра Джеймса. -- Стало быть, его и будем метить сейчас.
К делу следовало подойти ответственно, и Тереза оглянулась по сторонам, оценивая расстояние от пола до портрета, а также наличие поблизости стульев, столов и прочих поверхностей, откуда можно было бы допрыгнуть до рамы. Конечно, она не сомневалась в своих возможностях, но шума все равно стоило производить как можно меньше...

- Что ж, я вижу, художнику удалось передать сходство, - усмехнувшись, заметил сэр Джермин, от которого не укрылось направление взгляда Терезы. - Это действительно я, только немного моложе и малость красивее; портрет написан за два года до большого восстания на западе, если вы припоминаете, о чем я. С тех пор мало кому выпадала редкостная - или как это принято говорить? эксклюзивная? - возможность сравнить портрет с оригиналом...
В этот момент где-то совсем рядом раздалось гулкое "БОМ-М" - то часы в кабинете пробили полночь. Сэр Джеймс, отвернувшись от собственного портрета, посмотрел в окно. Там на фоне темно-синего неба метались черные тени ветвей, раскачиваемых поднявшимся ветром; сад был погружен во тьму, и дорожку, ведущую к воротам, скрывал глубокий сумрак. Глядя в неприветливую ночь, сэр Джеймс подумал, что мысль, пришедшую ему в голову по пути сюда, стоит произнести вслух.
- Вот что, - сказал он троице, бросавшей взоры на портрет, - раз уж вы у меня в гостях, то мне хотелось бы показать вам то, чего почти никто не видел. Можете считать это заслуженной наградой за длинную прогулку в обществе старого болтливого призрака... Очень скоро вы увидите часть подлинного Лоу-Холла. Скрытую от взоров и вторжений. Спрятанную даже от течения времени. Только не говорите, что вы не хотите зайти в мой настоящий дом... через эту волшебную дверь.
Все это говорилось с верхней полки небольшого шкафчика, набитого книгами и стоящего точно под портретом, на который сэр Джеймс указывал рукой. Высота шкафа не превышала 4 футов (около 1 м 20 см). Взобраться на него ловкой кошке не составляло труда, а оттуда легко можно было дотянуться до нижнего края рамы портрета.
- Это же не просто портрет, как вы понимаете. Ваше согласие - и я открою его, - предложил сэр Джеймс, глядя сверху на кошек в ожидании ответа.

- Да, точно он! - Утвердительно дернула ухом Трина. - Видишь, как губы надул? - Кошка отошла от стены, прикидывая на глазок расстояние до портрета. - А как же мы его метить будем? Допрыгнуть то я допрыгну, но, боюсь, всю красоту испорчу... - Трина с опаской оглянулась на стоящего неподалеку призрака. - Вдруг сэру Джеймсу это не понравится... - Она подумала о том, что если хорошенько уцепиться за раму и покачаться на ней, то можно было бы уронить портрет вниз. Но громкого звука при этом было никак не избежать, поэтому кошка безжалостно отмела собственную идею.
До портрета было не так уж высоко, если правильно рассчитать силы, то можно сделать все быстро и бесшумно. Не долго думая, Трина взяла короткий разбег и прыгнула, целясь когтями в портрет, но при этом стараясь не сильно повредить его.

Восприняв прыжок Трины как принятие только что прозвучавшего приглашения (хоть и несколько удивившись быстроте и...неожиданности реакции), сэр Джеймс сделал что-то с портретом - что, кошкам было бы сложно определить, но и сам он, и изображение скрылись за серебристым сиянием, и именно туда летела навострившая коготки Трина.
- Трррина! - ахнула Тереза. - Ты куда? - Меррлин, она же прровалилась в портрет!
Теперь что бы ни собиралась кошка делать до этого, приходилось отправляться вслед за Триной. В самом деле, нельзя же было оставлять ее одну где-то там, в царстве призрака сэра Джеймса.
- Пошли за ней, Меррлин! - позвала Тереза.
- Вперрред! - Мерлин, не задумываясь ни секунды, решительно прыгнул вперед, в серебристое сияние, так напоминающее легкие облачка при полной луне, в ночь, когда хорошо сидеть на крыше и мечтать...
- Вперред! - в унисон ему муркнула Тереза и метнулась в зыбкий портрет вслед за Мерлином. Глаз она старалась не закрывать - мало ли что окажется по ту сторону "холста".

По ту сторону портрета...

...оказалась комната! Обстановка была незнакомой, но присмотревшись, можно было догадаться, что это та же самая большая гостиная третьего этажа, через которую кошки проходили совсем недавно.
Сейчас, однако, она выглядела совсем иначе. Гладкий паркетный пол покрывали роскошные персидские ковры. Стены были обиты плотным узорчатым шелком, и сейчас, когда сияние погасло, проход в комнату выглядел как обыкновенная закрытая дверь в одной из этих стен. В большой люстре горели свечи, и их крошечные огоньки дробились мириадами искр в сверкающих хрустальных подвесках. В камине, который кошки видели мертвым, застывшим и пустым, весело потрескивал огонь, создавая ощущение удивительной умиротворенности и уюта... Перед камином стояло несколько кресел, обитых алым бархатом - таких же, как и на портрете Мэри; и в одно из них сейчас сел сэр Джеймс, который в этой необычной комнате парадоксальным образом выглядел куда более реальным, чем в темных переходах реального Большого дома.
- Добро пожаловать в Лоу-Холл, каким он был в мое время, - произнес сэр Джеймс с улыбкой. - То, что вам удалось сюда попасть, есть знак моего огромного к вам расположения; быть может, здесь наше общение станет более непринужденным и естественным, чего мне бы очень хотелось… В нашем распоряжении есть несколько часов - но вы можете покинуть эту комнату когда вам будет угодно. Помните только о рассвете... встречать его лучше уже не здесь.

Мерлин удивленно покрутил головой: это место преобразилось так же, как преображаются другие комнаты, когда кошки входят в Страну Снов. Но войти в сны, не засыпая... это было ново и удивительно!
- Терри, Три, - обратился он к кошкам, - мы как будто вошли в Сны! Но как это необычно... - кот сел, обернув хвост вокруг лап и оглядываясь по сторонам.
Тереза тоже была ошеломлена превращениями, произошедшими с комнатой по другую сторону портрета. Но все они втроем были тут, и это внушало некоторую уверенность. Причем, настолько, что она даже осмелела настолько, что подошла к одному из кресел, на которые указывал сэр Джеймс, и понюхала его, как бы знакомясь...
Однако, по ощущениям это все же были не Сны. Реальность казалась волшебной, но было в этом волшебстве кошкам нечто непонятное, неподвластное и чуть чуть странное. К тому же, когда Меррлин - ради интереса - попытался добавить себе крылышек (трюк, для Земли Сна простой), - то у него ничего не вышло.

«… как будто вошли в Сны! ...как это необычно», - долетели до слуха сэра Джеймса последние слова произнесенной Мерлином фразы, и, остолбенев от изумления, он вынужден был с ними полностью согласиться.
В течение нескольких секунд он лихорадочно соображал, кто же, кроме него в комнате, мог произнести эти непонятные слова. Но он точно помнил, что ничего подобного не говорил, да и голос был совсем не его – странный такой голос, с никогда не слыханным прежде акцентом. Чувствуя, что или он сошел с ума, или в комнате произошло нечто гораздо более удивительное, чем он ожидал, сэр Джеймс повернулся к кошкам, стараясь (впрочем, не слишком успешно) скрыть свое безмерное удивление за привычным выражением радушия и благожелательности.
- Стоило прожить триста лет, чтобы услышать, как кошки разговаривают по-английски, - сказал он изумленно. – Но это же… это же прекрасно! Кто из вас это сказал? У вас отлично получается…если бы вы могли проделать такое в Оксфорде в мое время, вы были бы…научной сенсацией! Вас бы пригласили к королевскому двору! У меня просто нет слов…чтобы описать мое восхищение вами. Может быть, теперь я смогу наконец узнать ваши имена из ваших собственных уст?

Тереза выгнула спину, ошарашенно глядя на сэра Джеймса снизу вверх
- Муррррр... - произнесла она и огляделась. - Он что, понимает нас? Но это же не Сны? Как так?
Тут Тереза сообразила, что если сэр Джеймс их понимает, то было бы невежливо говорить о нем в третьем лице. Потому она муркнула, уже обращаясь к призраку:
- Сэрррр?..
Мерлин был ошарашен ничуть не меньше, но все же взял себя в лапы и принял надлежащий и соответствующий моменту учтивый вид.
- Позвольте представиться, сэр Джеймс: Мерлин Уинн-Эванс, эсквайр. На моем попечении семейство Уинн-Эванс из коттеджа "Ивы". Также позвольте вам представить: мисс Тереза, мисс Трина.

Что бы там ни говорили о "веяниях времени", но кошки консервативны. Веяния, как явствует из самого их названия, веют и пролетают, но есть нечто незыблемое, как белые скалы Дувра. Пусть бестолковые собаки поддерживают лейбористов и машут хвостами на предложение упразднить палату лордов - но не кошки. Пожалуй, у Ее Величества нет более верноподданных, чем кошки Соединенного Королевства (по крайней мере, большинство из них). В этом отношении с кошками могут соперничать разве что скаковые лошади. Поэтому Мерлин еще с котеночного возраста обучился этикету, каким его видела Старая Добрая Англия. Разве что раскланяться и поднять шляпу он не смог, а в остальном - соответствовал образу джентельмена, и черный бархат его шубки вполне заменял фрак.

Когда ее представили, Трина учтиво кивнула.
- Очень ррррада нашему знакомству, сэррр Джеррмин, - акцент был действительно необычным, каким-то мурлыкающим, но слова прозвучали вполне понятно.
Тереза тоже учтиво поклонилась, вспоминая манеры человеческого общества.
Лапку, конечно, она подавать не собиралась (в самом деле, не кошачье это дело, хотя люди так поступают!), а вот вежливо наклонить голову дв поприветственнее муркнуть - это пожалуйста.
- Добрррой ночи, сэрр Джеррмин, - кошка старалась говорить четко, чтоб призрак все понимал. - Очень пррриятно познакомиться.

Сюрпризам несть числа.
Что подумал сэр Джеймс, услышав, что его черный пушистый гость – эсквайр, так и осталось неизвестным, но когда Мерлин сообщил о семействе из коттеджа “Ивы”, лицо призрака выразило живейший интерес.
- Как вы сказали, мой друг? Семейство Уинн-Эванс.. у вас “на попечении”? Признаюсь, вы сумели меня снова удивить, ибо никогда за всю свою практику я не сталкивался с такой необычной юридической нормой. Вы хотите сказать, что понятия “хозяин” в применении к кошкам больше нет? Если это так, то это новое слово в английском Common Law…
- Итак, Уинн-Эванс. Имя вроде не местное…вы перебрались в Тэм, случайно, не из Уэльса? А у вас, милые леди, кто хо… простите, кто на попечении? – спросил сэр Джермин у Трины и Терезы, внутренне досадуя на себя за то, что такое важное новшество законодательства, как люди на попечении кошек, доселе не было ему известно. Взглянув на своих гостей, все еще сидевших на ковре, сэр Джеймс счел ужасным нарушением этикета со своей стороны не пригласить их сесть в кресла, и сделал это так:
- Прошу извинить меня, но сейчас, когда мы уже по-настоящему представлены друг другу, я просто не могу позволить леди смотреть на меня снизу вверх. Будьте любезны, присаживайтесь туда, где вам нравится, и продолжим беседу…
Есть один беспокоящий меня вопрос, связанный с этим несчастным юношей, Брайаном, и, думаю, никто кроме вас троих не сможет прояснить дело…

- Видите ли, сэр Джеймс... я совсем не знаток Common Law, но согласно Cat Law, которому мы следуем, наша работа - это опека человеческих семейство. Поэтому, как вы понимаете, наш подход несколько разнится с подходом, пррринятых у вас, людей... пррростите мне такое обобщение. Что касается фамилии, да, действительно семейство Уинн-Эванс имеет валлийское происхождение, но что касается лично меня - я уроженец Тэма. А мой дед по линии матушки был корррабельным котом на Флота Ее Величества крррейсере "Глэморган" и участвовал в Фолклэндской экспедиции... но впрочем, не смею занимать ваше внимание такими малозначащими деталями.
Привычка упоминать своего знаменитого деда была слабостью Мерлина, и все кошки в округе уже давно были в курсе истории жизни столь знаменитой персоны

Тереза не заставила себя упрашивать и запрыгнула на одно из кресел. Удобно устроившись в нем, распушившись и обернув лапки хвостом, кошка приветливо посмотрела на сэра Джеймса.
- Мою воспитанницу зовут Мэррри-Фелисити Грринстоун, она работает в суперрмарркете. И довольно тррудно поддается воспитанию, напрример, никак не запомнит, что я люблю подушечки с куррицей, а не с крроликом, - Тереза смешно наморщила носик. - Впррочем, давайте поговорим о наших воспитанниках в дрругое вррремя. А сейчас скажите, что за вопррос о молодом Бррайане вас беспокоит?

- Видите ли, - с расстановкой сказал сэр Джеймс, подбирая слова, чтобы лучше выразить то, о чем хотел спросить, - когда мы были там, внизу, в алой спальне, и вы смотрели на Брайана, а я смотрел на вас, - мне показалось, что вы видите в комнате...что-то - или КОГО-ТО - еще, кроме того, что вижу я, и это вас сильно беспокоит. Признаюсь, мне передалась ваша невысказанная тревога. Что касается меня, то я видел лишь комнату, кровать и спящего юношу на ней, но как бы то ни было, этот дом остается моим домом, и я не могу допустить, чтобы тут творилось что-то беззаконное без моего ведома. Если вы в самом деле что-то видели - расскажите мне, прошу вас, иначе мне придется считать, что несколько веков дурно повлияли на мое несчастное воображение...

Тереза переступила лапками на месте.
Она прикидывала речь несколько десятков секунд, и наконец начала говорить, тоже стараясь объяснить, чтоб человек, пусть даже призрак, понял.
- Понимаете, сэрр Джеймс, там в самом деле не только Бррайан, там - боггины. - кошка даже вздрогнула при воспоминании. - Это такие очень и очень непрриятные тварри, которрые живут в снах людей...

- Соверрршенно так, сэр Джеймс, - поддержал Мерлин. - Именно от боггинов мы и оберегаем человеческие семьи, в этом и состоит наша служба, которую мы несем со дррревних времен. Боггины бывают очень разнообразные... если вы вспомните ваше детство, сэр Джеймс, то вероятно вам припомнится, что под вашей кроваткой было нечто стрррашное - но если в вашем доме были кошки, то страх проходил. Это самые слабые боггины, и мы с успехом их прррогоняем... но те, которые толпятся вокруг несчастного Брррайана, - кот содрогнулся всем телом, - они другие. Намного сильнее, намного стрррашнее. И когда с Брайаном сделали это... этот укол, боггины стали еще сильнее. Рррано или поздно, они съедят его, сэр Джеймс..., - с мрачным видом закончил Мерлин, - если мы не найдем способа это остановить.

- Вот именно, - подтвердила Тереза. - После укола боггины зашевелились, и выглядели стрррашно довольными. А с ними нельзя спррравиться здесь. Затем-то я ррасказывала ему сказку, - созналась Тереза. - Конечно, прросто так с боггинами не спрравиться - их слишком много, но, похоже, ему стало немного полегче спать.

- Право, не знаю, - протянул сэр Джеймс на предложение вспомнить детство, ибо так далеко в прошлое его воспоминания не простирались. Кошки у него не было, а все попытки пожаловаться на свои ночные страхи старшим братьям заканчивались обычно нотацией со стороны Спенсера или насмешками Роберта. Так что детские впечатления вряд ли могли помочь сейчас…
Но были и другие картины, впечатления зрелых лет, и два из них были особенно неприятны сэру Джеймсу, даже сейчас, когда они потускнели, утратив силу и яркость, и почти безвозвратно канули в прошлое.
До самой смерти к нему приходили во сне две тени – две женщины, старая и молодая, которым он причинил великое зло, зло, в котором не собирался раскаиваться. Быть может, боггином была Элизабет Реддль, чьи белые беззащитные руки простирались к нему в бесполезной мольбе? А о второй, старой, несгибаемой ведьме, чей иссохший рот, искаженный от гнева, бросал ему в лицо жестокие обвинения, которые невозможно было отвести, он хотел бы никогда не думать, никогда не вспоминать, но нет-нет и она вторгалась в его сны, желая напомнить ему о его бессердечии. Мог ли боггин принять облик костлявой, седой пуританки?

Сэр Джеймс провел рукой по глазам, как будто прогоняя те мрачные образы, что снова воскресли в его памяти. Он представил себе страдания этого хрупкого тела в алой комнате, это бессилие и несопротивление, медленное угасание живого существа. Его голос звучал очень тихо, когда он наконец сказал:
- Кажется, я понял, что вы имеете в виду. То, что вы видели, - это..ужасно. Я никому не могу этого пожелать. Я не знаю, чем он заслужил такие мучения, я не верю, что он в чем-то виновен. Нам надо его спасти. Должен же быть какой-то способ! Если я правильно понимаю, только вам, кошкам, под силу бороться с этим наваждением, с боггинами? Но могут ли люди чем-то помочь вам?

Тереза задумалась. Люди не понимали их языка, только немного во сне, но много ли успеешь объяснить во сне? Да и кто им поверит?
- Скажите, сэр Джеймс, вы можете уснуть? - наконец спросила она.
Трина решила, что еще успеет рассказать и о том, где живет, и о своих подопечных.
Ей вовсе не хотелось прерывать начатый разговор. Во-первых, это было невежливо, а во-вторых не каждый день представлялась возможность поболтать с призраком, и уж тем более - зайти к нему в гости. Кошка никогда бы не подумала, что самая обычная, разве что довольно старая, картина может скрывать что-то подобное. Это и в самом деле походило на сон, но в то же время ощущения были несколько иными. Ткань сна была податливой, ею можно было управлять, менять одной лишь силой воли, а в этом месте, похоже, ничего не менялось уже очень давно. И меняться не собиралось. Очень интересное место, и они явно были первыми кошками, попавшими сюда. Но сейчас не время было для праздных наблюдений. Трина напомнила себе, что у них есть очень важное дело. И, возможно, дорогим было каждое мгновение.
То, что сэр Джермин искренне хотел помочь, было замечательно, только вот кошка сама не знала, что делать. Но, возможно, у ее друзей был какой-то план? К чему клонит Тереза? Трина сомневалась в способности призраков спать, ведь она пока не встречалась с ними в Снах, но никто не мог ответить на вопрос точнее сэра Джеймса, и кошка решила подождать, что он скажет.

- Могу ли я уснуть? - слегка удивленно переспросил сэр Джеймс. - Боюсь, что в этом отношении я разочарую вас, дорогая леди. Мой отдых нельзя назвать настоящим сном, это скорее ставшая привычной ре-лак-сация ...правильно я произношу это слово? У юного Брайана в комнате стоит говорящая коробка, она показывает картинки и произносит какие-то слова...я стараюсь их запоминать. В общем, сожалею, мисс Тереза, но это все-таки не сон. Просто я пребываю в нежелании что-либо делать и о чем-либо думать, но снов я не вижу...
И еще... видели в гостиной большую люстру на сорок свеч? Ее не зажигали уже почти два десятка лет. Я могу быть совсем как эта потухшая люстра - до тех пор, пока что-то не вернет мне силы; но и это долгое забвение я не могу назвать сном. А почему вы спрашиваете?

- Мы подумали, сэр Джеймс, что вы могли бы явиться во сне Брайану и объяснить ему, что происходит, - ответил Мерлин. - Но нет, значит нет... попробуем придумать что-нибудь другое.
Мерлину вдруг стало очень грустно за сэра Джеймса. Он представил себе это тоскливое существование... как одна безрадостная ночь сменяет другую... и кот даже украдкой потер нос лапой.

- Для того, чтобы поговорить с Брайаном, мне в общем-то и не нужно пребывать во сне, - сказал сэр Джеймс чуть недоуменно, - я мог бы улучить момент, когда молодой человек бодрствует, и побеседовать с ним лично… Не стану скрывать от вас, что мне приходила в голову подобная идея. Но я с сожалением должен от нее отказаться, ибо далеко не все люди благожелательно относятся к возможности контактов с призраками. И кроме того, мне сомнительно, поверит ли Брайан в мою реальность, не то что станет слушать то, что я попытаюсь ему сказать.
Кому он верит – так это Пайперу. Несчастный просто не в состоянии вообразить, что его заботливый дядя может желать ему чего-то иного, кроме добра, что у него достаточно жестокосердия, чтобы сводить мальчика в могилу. А между тем, у него так мало радостей. Здесь прекрасный сад, - даже сейчас, когда моего садовника уже давно нет на свете, - но без Пайпера Брайану туда не добраться. И ни с кем, кроме своего дяди, он не общается, потому что даже редким гостям Лоу-Холла не представляется возможность с ним познакомиться. А мне кажется, это было бы благом для него – увидеть новые лица…или вот вас, например. Быть может, если когда-нибудь Пайпер оставит Брайана в саду одного, - ведь может такое случиться? – вы сможете навестить его?

- Мы с удовольствием прридем навестить его, когда Бррайан появится в саду, - заверила Тереза. Это хоррошая идея - пррогулять его. Может быть, если мы прриснимся ему и прригласим его в сад, он не откажется? Тут даже дядя ничего не сможет возрразить - свежий воздух, солнце, разве это плохо?
Трина с сомнением посмотрела на Терезу.
- Пррисниться Брайану, конечно, было бы хоррошо. Только как же быть с боггинами? Во Сне они нас срразу же заметят. А нам с никак ними не спррравиться. - Кошка грустно опустила мордочку. - Но я тут подумала, что, возможно, во Сне мы могли бы найти ответ, что нам делать. Напрримеррр, встретили бы кого-нибудь, кто смог бы нам помочь. Сэррр Джерррмин, - Трина повернула усатую мордочку в сторону призрака и сверкнула зелеными глазами. - Пррошу пррощения за подобное злоупотрребление Вашим гостепрримством, но нельзя ли нам поспать здесь у Вас? Мне кажется, это самое безопасное место в Лоу-Холле и никакой Генрри Пайпер сюда уж точно не доберрется.
- Совершенно точно не доберется, - подтвердил сэр Джеймс не без самодовольства. - Даже знай он про это место, ему сюда ни за что не войти... Что же касается Вашей просьбы, дорогая Трина, вы можете делать здесь все что Вам угодно, но не забывайте о рассвете, до которого осталось чуть больше трех часов...по прошествии этого времени вам, к сожалению, нельзя будет тут оставаться.
- Безмерррно Вам благодаррна, сэрр! - поклонилась Трина. Возможно, поклон в исполнении кошки выглядел бы смешно, если бы не был выполнен с таким достоинством. - В таком случае, я немного вздрремну. - Продолжала кошка, уютно устраиваясь в одном из кресел. - Меррлин, Терреза, я хочу попробовать отыскать Брайана во Сне, так что было бы очень хорошо, если бы кто-то из вас остался бодррствовать, чтобы разбудить меня, если что-то пойдет не так. - Трина немного помедлила. - Или если я прросплю слишком долго. - Кошка сладко зевнула.
- Во Сне можно встррретить боггинов, - на мордочке Мерлина было откровенное беспокойство, - если они так тесно вокруг Брррайана. Лучше, если ты пойдешь не одна.
Мерлин не стал сразу предлагать себя, хотя и намекал на это, но ему показалось неприличным обрекать Терезу на скучное и однообразное ожидание... Если она захочет тоже пойти в Сны, то Мерлин был готов уступить и самому остаться бодрствовать.
Тереза приподняла усы, что означало улыбку.
- Точно, - подтвердила она, - боггины могут попасться на пути. Но Меррлин, ты самый ловкий охотник на этих тваррей. Конечно, если что, ты лучше защитишь Тррину. Так что смело отпрравляйтесь, а я посижу тут и побеседую с сэрром Джеймсом, а через часика два вас рразбужу, если вы сами раньше не прроснетесь.
Мерлин благодарно мурлыкнул, потянулся, выгнул спину и запрыгнул на другое свободное кресло.
- Спасибо, Терри. Благодарррю вас, сэр Джеймс, - кот свернулся клубком черного меха, снова блеснули зеленые глаза. - До встррречи.
Он уткнул нос в лапы и тихонько замурчал.

Сэр Джеймс не был уверен, можно ли традиционно пожелать "спокойной ночи" кошкам, уходящим в страну Снов для выполнения важного дела, поэтому счел за лучшее пожелать "приятных сновидений", надеясь, что эти сновидения окажутся именно теми, которые нужны Мерлину и Трине.
Оставшись в обществе двух спящих кошек и бодрствующей Терезы, сэр Джермин обратился к ней:
- Ну что ж, леди, будем развлекать друг друга светской беседой, пока наши друзья не проснутся. На самом деле, есть несколько весьма серьезных вещей, о которых я просто не могу умолчать...
Тереза убедилась, что ее друзья отправились в путешествие в Землю Снов, потому сочла теперь совершенно свободной для разговора с призраком.
- Соверршенно веррно, сэрр Джеймс. Уверрена, что наша беседа будет прриятной и полезной.
Услышав о "весьма серьезных вещах", Тереза навострила ушки:
- Что же это такое, сэрр Джеймс?

 *чешет нос лапой*

 Мурр!

Cat's Quest. Часть 6

В комнате сэра Джеймса...

- Простите, что мне приходится начинать не с самой сути дела, но я должен сначала кое-что объяснить вам, дорогая Тереза. Дело в том, - произнес сэр Джеймс с видимым сожалением в голосе, - что время за стенами этого дома меняется значительно быстрее, чем внутри его, быстрее, чем я могу себе представить. Я узнаю об этих переменах только от тех людей, что на время селятся под кровом моего старого дома; но объяснять эти новые для меня явления мне приходится самому. И я, к несчастью, должен констатировать, что с 1689 года утекло слишком много времени, чтобы я мог надеяться справиться с постижением изменившегося мира.
А между тем, мне ужасно неприятно, что Пайпер натащил сюда, в мой дом, столько странных предметов, смысла которых я не понимаю. Во-первых, какие-то трубки и склянки, которые он зачем-то присоединяет к руке Брайана, - сначала я думал, что это процедура вроде кровопускания, но, наверное, ошибся. Во-вторых, эта громогласная коробка, испускающая иногда такие вопли, что кровь застыла бы в моих жилах, будь во мне то и другое; однажды я зашел в ту комнату посмотреть, кого там истязают, - невидимо зашел, разумеется, - и что же я увидел за стеклом этого прибора? Там погибала в огне женщина, ее сжигали на костре, языки пламени лизали ее связанные руки... А потом картинка пропала, и показали другую девушку, она была нага, ее грубо насиловали какие-то два негодяя.. Я не знаю, каким образом коробка это показывает, но что передо мной жестокое преступление, за которое виновника следовало бы повесить, сомнений у меня не было... И бедному Брайану предлагается смотреть на подобные вещи? Нечего удивляться, что он плохо спит... а в тот момент мне показалось, что его глаза закрыты не потому, что их смежил сон, а в попытке избавить себя от этого омерзительного зрелища... Но даже не все видя, он не мог не слышать душераздирающих звуков, криков, ударов, женских рыданий и грубого смеха убийц.
Я стал смотреть на прибор, преодолевая отвращение, пытаясь понять, каким образом работает эта машина, - с помощью магии или каких-то оптических фокусов с линзами и лучами. Будь жив этот упрямый ученый, Ньютон, он бы непременно нашел объяснение. Но мне, по скудости моего ума, оставалось только задавать себе вопросы без ответа: все, что я увидел, произошло на самом деле? Я не первый раз видел прибор включенным; однажды он показывал праздничный кортеж нашей королевы, Елизаветы Второй, и это выглядело так реально, как если бы я сам смотрел на него из окна. Я не мог перестать думать о тех двух девушках – неужели их действительно замучили на глазах Брайана и моих?
Смотреть на все это я больше не мог; но отвернувшись от экрана, я заметил рядом с прибором два или три небольших прямоугольных предмета, вроде книг. У них были яркие картинки на обложках и какие-то буквы... я смог прочесть надпись на той, что лежала сверху и была приоткрыта: «Ночь кровавого монстра»...
Я подумал, что это одно из самых глупых названий, что я когда-либо слышал; и еще меня поразило, что в этой странной книжке была обложка с застежками, но не было ни одной страницы. Наверное, открыв вторую такую книжку, я бы понял, в чем тут дело, но к сожалению, этого сделать я не смогу. Быть может, мисс Тереза, вы знаете, что это было такое? Все-таки вы чаще видите современных людей и знаете их привычки лучше меня. Ваши подопечные не имеют обыкновения пользоваться такими вещами?
Должны же мы знать, что за дьявольские развлечения устраивает Пайпер для племянника, и главное - как и зачем.

Тереза слушала призрака, чуть шевеля усами. Она не сразу поняла, что он описывает таким изящно-вычурным языком (примерно, как часы судового врача Лемюэля Гулливера, которые описывали лилипуты в своих трудах, если бы Терезе была знакома эта книга). Но все же кошка была уроженкой XXI века, пусть даже жила в маленьком провинциальном городке старой доброй Англии.
- Ах, сэрр Джеймс, кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Этот ящик со стеклом называется телевизорр. Его часто смотррит моя воспитанница Мэрри-Фелис. Нет-нет-нет, - Тереза даже помотала головой для убедительности, - совсем не такие ужасы, что вы ррассказывали. Она смотррит фильмы, - у Терезы это слово вышло очень вкусно - "meovies", - или перредачи про животных... ррыбок, напрример, тогда я сажусь рядом и старрательно ловлю их лапкой. Мэрри очень смеется, когда я так делаю. А "обложки без книжек", как вы вырразились - это коррробки от... от... - Тереза запнулась, - в общем, это как раз такие meovies, их можно смотрреть не по одному разу и даже подррряд. Только, по-моему, это очень скучно.
- Тем более, что все, что прроисходит в meovies - это, как бы вам сказать.... это понаррошку. То есть, те люди, которрые там ходят - они, конечно, настоящие, но всеррьез никто не умиррает. Как в сказке, когда кот прритворился мерртвым, чтоб глупые мышшки подумали, что его больше нет, и потерряли бдительность.
Я не очень сумбуррно объясняю? - и кошка немножко кокетливо поглядела на прризрака, но потом снова стала серьезной. - Но все рравно, если этот Пайперр показывает Бррайану такие страшные meovies, как вы рассказали... хоть это и не по-настоящему, все рравно смотрреть на это должно быть очень непрриятно.

- Вы немного успокоили меня, дорогая леди, - сказал сэр Джеймс. - Я очень признателен вам за прекрасное и понятное объяснение. Хорошо, что никто из этих женщин не умер по-настоящему... да, теперь я понимаю, это, должно быть, совсем как в театре, когда в пьесах Шекспира задушенная героиня или заколотый отравленной шпагой герой умирают лишь затем, чтобы завтра выйти на эту же сцену и услышать новые аплодисменты.
Да, это вроде бы не так страшно, как я себе вообразил. Это все такой мрачный спектакль, и ничего более. Но все же... прошу вас верить мне: эмоции смерти - одни из самых ужасных, самых мучмтельных для человека, и если бы я знал заранее, каким будет мой личный опыт, я, быть может, с бОльшим состраданием относился к смерти других людей. Некоторые из них умерли из-за меня, и я только на смертном одре понял, что они тоже страдали, и мое сердце разбилось, но было уже слишком поздно что-то изменить. Слишком поздно и для них, и для меня самого...
Простите, дорогая леди, я увлекся. Вы же здесь не за тем, чтобы слушать отрывки из моего жизнеописания. Но я, беседуя с вами о meovies, на секунду вообразил одну ужасную, пугающую вещь...

Сэр Джермин сделал паузу, как бы подыскивая нужные слова для объяснения; было видно, что затронутая тема весьма чувствительна, чтобы не сказать, болезненна для него. Наконец он продолжил, глядя не на Терезу, а куда-то в сторону, будто что-то смущало его:
- Есть переживания, которые ни за что на свете не хотелось бы снова повторить. Для меня таким стало мое прощание с жизнью. Вы можете предположить, что три столетия обретаться тенью в этом доме есть худшее из зол, но поверьте, леди, это просто ничто, это легкий отдых по сравнению с той разрывающей болью, с той смертной мукой, для которой я не нахожу слов. Джентльмен никогда не должен жаловаться леди на свои беды, но я нарушил приличия лишь в попытке объяснить: если бы кто-то сделал meovie из сцены моей долгой смерти и заставил бы меня сейчас смотреть, - я, право, не знаю, что бы со мной было...
Леди Тереза, вы сказали, что meovies можно смотреть не по одному разу и даже подряд. Но ведь это значит, что Брайану, возможно, НЕОДНОКРАТНО приходится наблюдать смерть этих девушек, да и других людей, - смотреть и переживать их мучения вновь и вновь, столько раз, сколько захочет Пайпер. Пусть это лишь театр - но Брайан не такой, чтобы бесчувственно развлекаться такими сценами. Он тоже страдает, на все это глядя, и мне тогда показалось, что на щеках у него следы слез...
Неужели Пайпер не замечает, что Брайану не по вкусу такие meovies? Или же... или он просто добивается, чтобы у бедного мальчика накопилось как можно больше жестоких, мрачных впечатлений? Может ли такое быть, что Пайперу хочется вызвать у Брайана ночные кошмары, полные тех образов, которые он подсовывает ему в этих проклятых meovies? И как на это все реагируют эти твари...боггины?
Высказавшись, сэр Джеймс изящным жестом прижал к губам уголок кружевного платочка, как бы говоря Терезе: "все, я посмел задать столько вопросов, что ни слова больше с моей стороны", и внимательно посмотрел на кошку, ожидая ответа.

Тереза сочувственно мурчала в течение этой речи
Она даже было привстала, чтоб подойти к сэру Джеймсу и сочувственно потереться о его ногу, но вовремя вспомнила, что он - призрак, потому толку от этого не будет. Потому она постаралась, чтоб ее мурчание было как можно мягче (в конце концов, разве не это было ее репутацией?)
Когда сэр Джеймс закончил свое повествование, Тереза некоторое время деликатно ничего не говорила, но потом решила ответить со своей точки зрения на последние вопросы:
- Не могу ничего сказать по поводу этих meovies, и о том, как к ним относится Брррайан, и как на них рреагирруют боггины... но они коррмятся на кошмаррах людей. И такие meovies в самом деле могут вызывать плохие сны, а боггинам только того и надо. А может быть, они могут усугублять плохие воспоминания из прррошлого... - Терезе вспомнилось, как Пайпер спрашивал у Брайана что-то по этому поводу. - Возможно, у молодого человека уже были какие-то нехоррошие перреживания.

- Да, нехорошие переживания... повторил сэр Джеймс. - Несомненно, они у Брайана были. Они и сейчас у него здесь, - он постучал пальцем себе по лбу, - и здесь, - белая ладонь сэра Джермина легла на грудь, туда, где у живых людей сердце, и Тереза только сейчас заметила на его указательном пальце вычурный перстень с каким-то камнем, должно быть, по людским меркам немалой ценности, а сейчас таким же иллюзорным, как и его владелец. – Боюсь, несчастный молодой человек еще нескоро оправится от такого удара. Помните, что сказал Пайпер во время того разговора, коему мы с вами стали невольными свидетелями? «Я не могу стать твоими родителями», таковы были его слова, и на основании этих слов мы можем заключить, что Брайан полностью осиротел, и вероятно, недавно. Я полагаю, что его болезнь – частично следствие той трагедии, которую он пережил…
Да, я так его понимаю… - продолжал сэр Джеймс с чувством, собираясь, видимо, опасно уклониться в собственные воспоминания. – Судьба отняла у меня двоих очень близких мне людей…сразу, бесповоротно… лучше бы она сделала это со мной, а не с ними, невинными, юными, чистыми душой. Видит Бог, лучше бы я умер тогда.
Спорить с этим, в общем, было бесполезно, да сэр Джеймс и не рассчитывал заставить Терезу его разубеждать. Он склонил голову в парике и закрыл глаза, молча предаваясь каким-то мыслям; иногда его губы двигались, будто он молился или размышлял про себя, но когда он соблаговолит выйти из задумчивости, можно было только гадать.

Однако это произошло быстро, как будто сэра Джермина осенила какая-то внезапная догадка. Его облик удивительным образом изменился. Сейчас на этом лице, которое Тереза уже привыкла видеть благожелательным, иногда грустным, но в общем и целом – располагающим к себе, не осталось и следа этого незлобивого, чуть сентиментального характера; напротив, в чуть сдвинувшихся бровях, в глазах, ставших вдруг очень серьезными, в мягкой линии двойного подбородка проступила суровость и официальность, как если бы через симпатичную оболочку гостеприимного хозяина проглянула истинная личность того сэра Джермина, что жил три века назад. Очевидно, что-то в его безмолвных размышлениях вызвало эту перемену настроения, воскресив доселе скрытую сторону его прошлой жизни. Когда он вновь заговорил, голос его не стал звучать иначе, но чуткое кошачье ухо могло уловить в нем строгие нотки, - интонацию вроде той, с какой учитель диктует новый сложный материал, или докладчик читает какой-то официальный отчет. Даже его манерный акцент на «а» почти исчез.

- Я только что понял, - сказал сэр Джеймс, и Тереза заметила, как строго сжались в линию его губы, словно призрак досадовал на себя за то, что не понял чего-то раньше. – Я позволил себе увлечься мыслями о переживаниях и несчастьях, и не заметил практической стороны дела. Что ж, теперь мне следует исправить свою ошибку и для начала немного объяснить вам, леди Тереза, в чем состоит сейчас проблема Брайана с нашей, повседневной точки зрения. С точки зрения Common Law, если хотите. Спросите меня, если что-то покажется вам слишком сложным, - я правда хочу, чтобы вы поняли, потому что пока о судьбе Брайана, кажется, некому позаботиться, кроме нас.
Первое: мы знаем, что Брайан теперь сирота. Второе: судя по всему, он единственный наследник своих родителей. Похоже, он уже совершеннолетний, то есть достаточно взрослый, чтобы распоряжаться своим имуществом, и будь он не так болен и слаб, опекун в лице Пайпера или кого-то другого ему был бы не нужен. Я понятия не имею, как ему удалось это самое опекунство оформить, - ибо это достаточно сложная процедура и одного родства, или желания, или, тем более, улыбок Пайпера для этого недостаточно, - но так или иначе, он своего добился. С какой целью? – это другой вопрос. По закону, мистер Генри Пайпер с имуществом Брайана почти ничего сделать не может без согласия самого Брайана и только от его имени, и прикасаться к этому имуществу ему позволено лишь до истечения срока опекунства, когда Брайан или выздоровеет, или не дай бог, умрет, или потребует сменить опекуна.
Вот тут-то, в этом проклятом истечении срока, и скрыта главная проблема. Опекунство Пайпера над племянником оформлено на стандартный срок в три года, и если это произошло недавно, то у Пайпера впереди еще тысяча дней и ночей, в течение которых он может делать своему несчастному подопечному «лечебные» уколы и показывать ему «развлекающие» Meovies – и за все это время никто, ни один человек извне не поинтересуется судьбой Брайана и тем, хорошо ли Генри Пайпер исполняет свои обязанности перед ним. Если только сам Брайан, который ему полностью доверяет и любит его, вдруг не подаст на него жалобу или Пайпер не проколется в создании благостной видимости того, что все делается как нельзя лучше. Как вы думаете, мисс Тереза, есть ли хоть малейшая вероятность того, что это случится? По-моему, ее нет…
Я оставляю в стороне вопрос об истинных целях Пайпера. Я только начал думать над этим, и пока мы слишком мало знаем о ситуации. Но для меня очевидно, что законным путем он мало на что может рассчитывать, значит, пытается действовать незаконным. Нам придется доказать это и остановить его преступные намерения, пока не истекла эта тысяча дней.
Скажите мне, леди Тереза, не ошибся ли ваш друг Мерлин, что мальчик может умереть? Он сказал, что его съедят боггины, - и, как ни владел собой сейчас сэр Джеймс, при мысли о боггинах, пожирающих Брайана, его округлые плечи брезгливо передернулись. – Скажите мне, ради Бога, - есть ли у Брайана эта тысяча дней, после которой Пайпер утратит над ним всякую власть? Есть ли у него вообще шансы выздороветь до тех пор, пока компетентные службы не обратят, наконец, свое внимание на беду, в которую он попал? Или же нам надо будет самим каким-то образом привлечь их внимание?

Сейчас голос сэра Джеймса звучал по-прежнему, жесткие деловые интонации уступили место искреннему беспокойству, которого он не скрывал от Терезы. Разве что, произнося с презрением “компетентные службы”, он бессознательно передразнил любопытную старуху Бидуэлл, которая в свой памятный визит громко восторгалась проницательностью этих самых служб, определивших больному в опекуны такого замечательного, обаятельного и состоятельного жентельмена , как Генри Пайпер.

Тереза даже задергала хвостом, представив, что впереди у Брайана тысяча ночей, заполненных кошмарами с боггинами
- Что я могу сказать вам, сэррр Джеймс? - проговорила она задумчиво. - Боггинов, которые корррмятся кошмаррами Бррайана - очень много. Так много, что вы бы ужаснулись, увидев их. Они сидят даже на стенах. И они соверрршенно довольны уколами снотворрного. Вот только неизвестно, знает ли Пайперр о боггинах, или уповает на врред лекаррств?..
Тереза чихнула, припомнив, сколько их в алой комнате, но одновременно ей в голову пришла мысль, которой она решила поделиться с призраком.
- Как вы думаете, сэрр Джейсм, если попрробовать перревести Бррайана в другую комнату, последуют ли те боггины, что сидят на стене, за ним?

Судя по лицу сэра Джеймса, уго ужасал даже не вид, а сама мысль о боггинах. О боггинах в ЕГО ДОМЕ, что было еще более возмутительно и гадко. И даже здравое предположение Терезы, что Пайпер, как и большинство смертных, о боггинах вряд ли имеет понятие, не умаляла в глазах призрака вины этого наглеца, посмевшего осквернить своим беззаконием этот почтенный дом. В том, что беззаконие имело место, сэр Джермин уверил себя без дополнительных доказательств.
- Тайберн, Коммон-Гэллоуз, - вдруг сказал сэр Джеймс довольно злым голосом без всякой видимой связи с вопросом Терезы. - Лучшее место для Пайпера, по моему глубокому убеждению. Как и для всякого, кто злоупотребил своими правами... кто позволил себе злонамеренное посягательство...
Он порывисто поднес руку к горлу, словно батистовый шейный платок душил его, слишком туго обвивая шею; разумеется, жест этот был совершенно излишним, ибо в воздухе сэр Джермин давно уже не нуждался. Словно очнувшись, он прервал сам себя и обратился к Терезе со всей возможной предупредительностью, и даже с улыбкой, исполненной мягкого сожаления:

- Боюсь, я не знаю точного ответа, дорогая леди Тереза. Попробовать перевести Брайана мы, конечно, могли бы, - сэр Джеймс с явным сомнением посмотрел на четыре кошачьих лапки и на свои бесплотные руки в таких же воздушных, нереальных кружевах, - но вряд ли нам это удастся. Понимаете, у меня впечатление, что эту комнату специально готовили для него. Во всяком случае, таких чудовищных ярко-алых обоев в ней раньше не было, ни один прежний владелец, даже эта вздорная мадам Феба, жена моего брата, не додумались до такого. Нет-нет, там все продумано Пайпером для своих целей, и вряд ли кому-то из нас удастся его убедить изменить положение вещей. А кроме нас, никто не видел этого ало-багрового цветного кошмара, - Пайпер не водит туда посетителей. Вот если бы кто-то из соседей зашел туда, если бы смог понять, что в этой комнате неладно, тогда, быть может, Пайперу пришлось бы уступить уговорам…

А что касается боггинов, - сэру Джеймсу никак не удавалось скрыть отвращение, с которым он произносил это слово, - я так мало знаю о природе этих гадких созданий, что не смею надеяться, что они оставят Брайана в покое, если он покинет свою спальню, - потому что из того немногого, что я себе уяснил, ничто в природе этих мерзостных креатур не выказывает их склонности к добру. Если они созданы, чтобы причинять боль людям, они где угодно будут ее причинять.

Тереза задумчиво почесала задней ногой за ухом.
- Значит, вы говоррите, даже обои перреклеили специально для Бррайана? Как гнусно... - Тереза пофыркала. - Я не питаю иллюзий относительно того, что тррем кошкам и одному прризрраку никак не спрравиться с дядей. Даже если вы, сэрр Джеймс, явитесь прред очи Бррайана - прростите мне мою деррзость, но кто порручится, что молодой человек не ррешит, что он окончательно сошел с ума, тем самым сделавшись еще более легкой добычей для боггинов? И рречи кошек он не понимает. Вся надежда остается на Меррлина и Тррину в Снах, - Тереза посмотрела на мирно посапывающих друзей. - Там наши воспитанники куда более воспрриимчивы и доверрчивы... Да, кстати, а нет ли тут часов? Нам надо не прропустить ррассвет.

- Часов? Посмотрим… рассеянно проговорил сэр Джеймс, запуская руку в жилетный карман и извлекая оттуда нечто круглое, похожее на луковицу на цепочке – старинные часы тонкой работы. Поднеся забавную штуку к глазам, он близоруко сощурился, стараясь разглядеть маленькие римские цифры и золотые стрелки, и вдруг с досадой отодвинул часы прочь.
Господи боже, как велика власть привычки над человеком, - сообщил сэр Джеймс, наконец водворив часы на прежнее место в кармане. – Я все время забываю, что они все эти годы показывают ОДНО И ТО ЖЕ время. Стрелки не сдвигаются ни на деление. А я, как последний глупец, вообразил, что сейчас они для вас, леди, покажут что-нибудь другое. Простите мою ошибку… По-моему, у наших друзей и у нас с вами есть еще пара часов, чтобы закончить свои дела и успеть вернуться. Впрочем, если у вас есть сомнения, мы можем разбудить их, как только вы сочтете нужным.
Я все думаю над тем, как нам…предать дело огласке, - продолжил сэр Джермин, вертя в руках свой платочек, как будто это помогало мыслительному процессу. – Все, что вы сказали, верно. Брайан, возможно, менее всего на свете желал бы увидеть в ногах своей кровати привидение, да еще и такое, с которым придется вести беседу. Быть может, он и не верит в привидения… и в способность кошек разговаривать…и в боггинов… и в то, что его дядя не желает ему добра.
Знаете, нам надо найти человека, который смог бы во все это поверить. Кого-то, кто не имел бы предрассудков, страхов и предубеждений относительно невидимого мира и невысказанных тайн. Кого-то, кто смог бы помочь нам спасти Брайана, - не от боггинов (ибо это, как я понимаю, под силу только кошачьему народу), а от злобного интригана, называющего себя его дядей. Ведь только человек может до конца понять дурные намерения другого человека и помешать им…
Мне хотелось бы верить, что где-то по соседству с моим домом живет кто-то достаточно смелый и сообразительный. А если поискать - есть ли у нас четверых надежда найти в Тэме кого-то, подходящего на эту роль?

На сей раз Тереза думала дольше.
- Прраво слово, сэрр Джеймс, я даже не знаю, кто из знакомых моей Мэрри мог бы воспррринять адекватно говоррящих кошек или призрраков... Можно попрробовать поговоррить кое с кем во сне, но не знаю, удастся ли убедить их. Но, думаю, мы постарраемся...

- Да, милая леди, Брайан был бы нам очень признателен за это, - сказал сэр Джеймс, услышав ответ Терезы. - Попробуйте воздействовать на них через Сны, а если этого окажется недостаточно, постараемся устроить встречу со мной... Главное, Брайан не будет брошен на произвол судьбы.
Сейчас многое зависит от того, что удастся узнать нашим друзьям в их странствиях. Скажите, мисс Тереза, опасна ли их миссия? Эти самые боггины, которых я, к счастью, не вижу, - могут они причинить вред Мерлину и Трине, пока они спят? Меня беспокоит эта мысль... и еще одна: нет ли боггинов здесь, в этой комнате?

- Попрробуем, непрременно попрробуем, сэрр Джеймс, - промурлыкала Тереза.
- Ведь за тем и отпрравились в сны наши дррузья. Хоррошо бы, чтоб они добррались до Бррайана, и он бы их послушался. Хотя бы, чтоб выйти ненадолго из этой комнаты - а там уже мы бы посмотррели на боггинов. Что касается опасности миссии Тррины и Меррлина, - Тереза вздохнула, раздумывая, что именно рассказать призраку. - В Снах боггины гораздо опаснее, чем здесь... но будем надеяться, что все будет хоррошо. А здесь боггины будут врряд ли - ведь здесь им нечем питаться, рраз тут никто не спит. Но я все же прроверрю...
И, прищурившись, Тереза пристально оглядела стены комнаты в поисках боггинов.
Но призрачная комната была совершенно чиста. Даже самого маленького Heavy или Greeny в ней не было.
- Да, сэрр Джеймс, как я и предполагала, - успокоительно мякунула Тереза. - Здесь никаких боггинов нет. Чисто и спокойно.

- Рад это слышать, юная леди, - поблагодарил Терезу призрак. – Хоть одно место в моем доме не несет на себе печать деятельности мистера Пайпера, чего не скажешь об остальных комнатах… При мне этот дом был роскошен, потом наступили другие времена, но никогда он настолько мало не подходил для жизни такого человека, как Брайан.
Сэр Джеймс долгим взглядом посмотрел на огонь в камине, где черные угли вспыхивали и рассыпались золой; на причудливый рисунок ковра, на блестящие пряжки собственных туфель. Казалось, он собирается с мыслями; лицо его было задумчиво и почти печально, когда он вновь обратился к Терезе, и так же звучал его голос:
- Было бы счастьем убедить Брайана почаще покидать проклятую алую спальню. Но ведь и это он, бедный, никак не может сделать сам. Вы, вероятно, обратили внимание на большое кресло у его кровати, кресло на колесах? Я не сразу догадался, зачем оно нужно; поначалу я думал, что это нечто вроде кресла-качалки для отдыха у камина… но потом я увидел, как Брайан пытается передвигаться с его помощью, крутя эти самые колеса слабыми руками… должно быть, ноги его совсем не слушаются, раз он вынужден садиться в это странное кресло, да еще просить дядю о помощи…Печальное зрелище. В мое время такими креслами не пользовались; в ходу были портшезы – вы знаете, что такое портшез, леди Тереза? Маленькая закрытая кабинка, ручки спереди и сзади – для пары носильщиков; весьма удобная вещь, когда болят ноги и пешком идти невозможно…Но я отвлекся. Пайпер один заменяет двоих слуг, возя своего племянника в этом кресле, - добрый, заботливый опекун; вот только вывезти Брайана на прогулку в сад ему пока ни разу не приходило в его добрую и заботливую голову, - в голосе сэра Джермина вновь зазвучало ожесточение, которое с некоторых пор неизменно вызывало у него упоминание о Пайпере. Овладев собой, он продолжил уже более спокойно, но все же тоном, далеким от доброжелательного:
Я не могу взять в толк – для чего Пайперу все его механические игрушки, которыми он окружает Брайана? Пока от них я вижу больше вреда, чем пользы… пусть мы и выяснили, что говорящая коробка - как ее, теле-визор? - не настолько опасна, как кажется. Но есть еще одна штука в комнате Брайана, - я видел ее лишь мельком и, к сожалению, не смогу описать подробно. Это какой-то странный прибор сферической формы, напоминающий одновременно глобус вроде того, что есть здесь в библиотеке, выпуклое зеркало и ту коленчатую медицинскую штуку, которую Пайпер подключает к рукам племянника. Там тоже есть какие-то трубки и сочленения, крепления, зажимы и подпорки… Он подключает прибор.. к голове Брайана, - сказал сэр Джеймс и, верный своей привычке к наглядной демонстрации, запустил пальцы в пышное сооружение из светлых локонов, украшающее его голову. – Вот так, примерно сюда. Это мне напомнило один метод лечения, который в мое время считался эффективным, - прижигания головы. Им придворные медики лечили даже Веселого короля Карла… правда, король все равно умер. – По губам сэра Джермина скользнула нервная усмешка. – Если Пайпер ТАК пытается лечить племянника, то я сильно боюсь за несчастного молодого человека. Впрочем, я…я вовсе даже не уверен, что прибор этот служит целям врачевания.

- Вы понимаете меня, леди? Я очень сожалею, что не могу обрисовать эту машину подробнее – у меня довольно слабые глаза, да и не рассмотрел я ее с подобающим вниманием… Видите ли, дорогая Тереза, мне он очень не понравился, этот прибор. – Теперь сэр Джеймс говорил взволнованно, опасаясь, что не найдет нужных слов для объяснения. - Что-то было в нем такое… что священники назвали бы колдовским, если не дьявольским. Он больше подошел бы не спальне больного юноши, а кухне ведьмы или лаборатории мрачного алхимика… Я не уверен, известно ли кошкам об алхимии и колдовстве, но лет за двести до моего рождения за увлечение этими темными искусствами людей сжигали на костре…совсем как в том неприятном meovie. Я полагал, что сатанинские знания давно умерли вместе с их носителями, я верил, что в мой век, когда люди открыли мир астральных пространств и микромир в капле воды, уже никто не посмеет остаться приверженным старинной ереси. И вот теперь в моем собственном доме (голос призрака гневно дрогнул на тих словах) пришлый мошенник пытается заниматься алхимией, соединяя прибор с телом своего племянника!
Голос сэра Джеймса прозвучал уже не возмущенно, а скорее растерянно, когда он задал вопрос:
- Только я никак не пойму, какое же золото – и каким образом, и из чего - он надеется добыть?

Тереза внимательно слушала призрака. Но никаких ассоциаций описание призрака у нее не вызвало.
- Шар, вы говоррите? И надевает Бррайану на голову? Я видела людей с такими шаррами на голове, но они в тот момент быстрро ездили на такой дрребезжащей и ррычащей двухколесной штуковине - она называется мо-то-цикл, - произнесла раздельно Тереза. - Бррайану, такие, судя по всему, совсем не нужны.

Кошка опять задумалась, но в голову ничего не приходило.
- Нет, решительно не могу догадаться, что это такое, - смущенно призналась Тереза, и даже опустила усы в знак огорчения от того, что не смогла помочь сэру Джеймсу.

По мере того, как Тереза говорила, глаза сэра Джермина все шире раскрывались от удивления, к концу ее объяснения больше напоминавшего испуг. После паузы он потрясенно выговорил:
- Как вы сказали, леди Тереза? Дребезжащая…и рычащая…и двухколесная штуковина?? Еще и очень быстрая?? Господи Боже… я даже представить себе не могу, что люди додумались до такого дьявольского изобретения, и главное, зачем… Наверное, это очень опасно, если приходится надевать на голову какие-то шары…нет, ни за что не хотел бы иметь дело с такой машиной… и надеюсь, что хоть от этого детища прогресса Пайпер избавит мои владения. Иначе, боюсь, это будет единственный в истории случай, когда привидение под давлением обстоятельств покинет место своего извечного пребывания…
Вы предположили, что Пайпер одевал такой шар на Брайана? Нет-нет, - сэр Джеймс отрицательно помотал головой, аккуратные завитки парика разлетелись по плечам. – Не совсем так… простите, леди, я не могу объяснить точнее. Просто Пайпер что-то одевал ему на голову, а больше я, к несчастью, ничего не разглядел… я успел только почувствовать что-то необъяснимо отталкивающее в этом зрелище, и потому не стал наблюдать, что было дальше… Вы не сердитесь на меня? Жаль, но похоже, со временем мне все-таки придется посмотреть внимательнее на этот предмет, раз даже вам совершенно неизвестно, что это такое.

- Нет-нет, - покачала головой Тереза. - На мо-то-цик-ле ездят только по улицам, здесь, в доме он не пррригодится. А шлем надевают... ну, наверрное, чтоб не рразбить голову, если вдрруг не удерржатся на нем.
На предположение сэра Джеймса, что она может сердиться, Тереза даже фыркнула возмущенно.
- Даже не думайте, и в мыслях не дерржала серрдиться на вас. Но вот что касается этого шарра... он меня волнует, - призналась кошка и спросила испуганным шепотом. - Скажите, а это Пайперр случайно не старрался ей пррридушить Бррайана?

- Видите ли, леди, - спокойно ответил сэр Джеймс встревоженной Терезе, - я ничего не могу сказать о целях Пайпера, пока я не в курсе его дел. Не тех дел, которые он тут творит, а его финансовых дел и его отношений с законом. Если он мошенник, а я чую, что он именно таков, - он пытается провернуть какую-то аферу, используя Брайана. Многое зависит от того, есть ли у Брайана завещание, и если есть, то что в нем отписано Пайперу…
Не знаю, как на это смотрят кошки, но у людей, поверьте, этот листок бумаги часто означает жизнь или смерть. И «придушить» Брайана Пайпер может попытаться, только если совершенно уверен, что выиграет от смерти племянника…
Если Брайан умрет – в силу естественных причин – без завещания, Пайпер не получит ничего. Если завещание существует и было составлено до болезни Брайана, скорее всего интересы мистера Генри Пайпера оно, опять-таки, не учитывает. А Пайпер, по-моему, не такой человек, чтобы идти на что-то без уверенности в успехе своего плана. Не зная точно, собирается ли Брайан оставить ему что-нибудь по завещанию, он ни за что не посмеет ускорить его кончину.
Ведь это слишком большой риск.. я сомневаюсь, что это он пойдет на это. Судя по всему, Пайпер достаточно выигрывает от своего нынешнего положения опекуна, которое превратится в ничто, если Брайан все-таки умрет.
А теперь подумайте: вероятно ли, что такой молодой человек, едва получив наследство своих родителей, озаботился бы проблемами завещания. Могу поспорить, что бумаги не существует, а если она и есть, то она мирно лежит в офисе поверенного и Пайпер даже не знает о ней. Так что мы можем надеяться с большой долей уверенности, что Пайперу до выяснения всех этих обстоятельств гораздо выгоднее сохранять несчастному парню жизнь, чем избавиться от него. По крайней мере – пока.
- Я надеюсь, мне хоть немного удалось развеять ваши страхи за жизнь Брайана, как вы развеяли мои, - прибавил сэр Джеймс, слегка улыбаясь. Все же на "дребезжащей штуковине" ездят только по улицам? Это не может не радовать... впрочем, если кто-то на этом самом мо-то-цикле станет кататься по зеленому газону возле Лоу-Холла, то боюсь, о газоне придется забыть, как и о тишине. Моему бедному Томасу все это не понравилось бы…


Стрелки на часах в пустом кабинете сэра Джермина медленно подползали к второму часу ночи, когда с легким скрипом отворилась дверь освещенной комнаты, и Генри Пайпер, одетый в длинный шелковый халат, как если бы он только что встал с постели, бесшумно шагнул в темноту.
Свет из распахнувшейся двери спальни на миг озарил висящий в углу портрет женщины по имени Мэри, ясным желтым отблеском лег на ее лицо, скользнул лучом по ее загадочной улыбке; но для быстро идущего мимо Пайпера давно истлевшая в земле Мэри Джермин была всего лишь ветхим, старым куском холста, который к тому же нельзя было продать с выгодой. Миновав эту спальню, он прошел дальше, в безмолвную гостиную, оставив женщину, чьего имени он не знал, за спиной, в темноте.
Он зажег оставленный на столе канделябр и высоко поднял его, освещая себе дальнейший путь. Трепетные язычки пламени бросали отблески на стены, вспыхивая в старинном хрустале, в пыльных зеркалах, на миг выхватывая из сумрака кусок потускневшей позолоты; Генри Пайпер продолжал идти сквозь темноту, спускаясь по лестнице на второй этаж.

Ниже, все ниже по тонущим во мраке ступенькам, ниже, мимо равнодушных взглядов чванливых братьев Джермин, ниже, мягко ступая тапочками по ковру. Вот он уже у двери, второй освещенной двери во всем огромном доме – двери в алую комнату.
Яркий электрический свет здесь кажется окрашенным в цвет крови, тяжелые одеяла громоздятся на кровати, погребая под собой тело, в котором почти не чувствуется жизнь. Усталые веки опущены, серые, высохшие губы полуоткрыты, словно пытаясь выпустить на волю, в удушливый плотный воздух, тихий стон. Подушка измята, мягкие светлые волосы прилипли к влажному, в испарине, лбу. Лежащий на кровати не просыпается, даже когда его дядя входит в комнату и наклоняется над ним, не просыпается даже тогда, когда Генри Пайпер привычно выкатил из-за ширмы странную треногу: сплетение хрусталя и хрома, серебрянных оккультных символов и шестеренок, проводов, зеркал и причудливых, сюрреаличных форм. Он не просыпается даже когда на его голову одевают обруч, больше подобный короне из лунного камня, когда подсоединяют провода, а в руку вводят толстую иглу для забора крови. Все это привычно. Все это не может вырвать его из тяжелого плена сновидений.

Он не просыпается и тогда, когда Генри Пайпер начинает речетативом произносить заклинание, на языке, что древнее любой страны мира, он не просыпается, когда обруч-корона вспыхивает вдруг жутковатым бледным огнем, а провода словно вползают под кожу. И даже тогда, когда по присоединенной к руке трубке начинает медленно струится кровь, когда с губ срывается мучительный стон, а взгляд стоящего у машины человека становится удовлетворенным - даже тогда он, узник собственных кошмаров, не просыпается...

 meovies!

Мррр!

Жуткие вещи мы придумали тогда, да -_-

Cat's Quest. Часть 7

Земля Снов.

И Мерлин, и Трина в конце концов уснули. Но как и всегда, непредсказуемая природа Мира Сновидений раздела их.

Найти друг друга в снах

Трина проснулась среди высокой и мокрой травы, - не просто тонких травинок, но длинных и достаточно широких травяных лезвий, сродни травам на заливных лугах. Видно было совсем недалеко - все остальное скрывал туман, ежеминутно ерошимый сильным ветром: в тумане тут и там, куда хватало взгляда, виднелись огромные смутные формы. Трина ощущала, что где-то там, вдалеке был сон Брайана, - тяжелый, страшный комок, - но окружающая ее саму реальность тоже приятной не казалась.
Трина отряхнулась, сбросив с усов неприятные капельки влаги, и осмотрелась, вертя слегка вытянутой мордочкой в разные стороны.
Низкое свинцовое небо было непомерно тяжелым, оно незримо давило, от чего дышать становилось труднее, заставляло опускать голову, пригибаться к земле, вызывало желание укрыться, спрятаться где-нибудь от его немигающего взора. Длинные серые травяные лезвия казались необычно острыми, и наводили на мысль о хорошо наточенных ножах.
Туман таил в себе неясную угрозу, и на мгновение кошке показалось, что в его движении появилась цель, он очень медленно, едва заметно, но неуклонно, стал сгущаться вокруг нее, забиваться в уши, липнуть к шерстке, обволакивать, становиться темнее и плотнее...
Трина тут же постаралась представить, как он начинает редеть, становится светлым, почти прозрачным, и, подгоняемый ветром, рваными космами расползается в стороны, с далекого неба чудом пробивается тоненький солнечный лучик...
На самом деле в мрачном пейзаже совершенно ничего не изменилось, просто кошка слишком хорошо знала, что пугающие мысли надо гнать от себя подальше, пока они не стали реальностью, ведь Земля Сна очень чувствительна.
Большинство людей не подозревают об этом, они приносят с собой свои страхи, заражают ими все вокруг, страхи накапливаются и отравленная Земля Сна постепенно начинает меняться, она становится очень неуютным местом, пугающим, зловещим, уродливым, а потом приходят Кошмары...
Нет, о них тоже лучше не думать.
Определить нужное направление для Трины не составляло труда, она сразу же почувствовала средоточие неприятных, гнетущих ощущений, где-то там впереди, и именно оттуда, как ей показалось, исходил непрерывный протяжный звук, в искаженных, перекрученных очертаниях замка таилась невидимая угроза.
Не мешкая, кошка двинулась в путь, на ходу постепенно изменяясь так, чтобы удобнее было передвигаться. Сначала лапы ее удлинились, потом начала меняться и вытянулась еще больше мордочка, затем шерсть стала медленно менять цвет и фактуру, пока не стала серой и очень жесткой, и, в завершение превращения, на спине выросли сложенные серые крылья.

Трина шла среди высокой мокрой травы.
Время от времени кошка замирала - казалось, вот-вот из-под тяжелой вуали тумана вынырнут тяжелые, искаженные фигуры, но все обходилось, и она продолжала путь - среди неясной тревоги, разлитой в воздухе, среди сероватых, мокрых трав и неуютных звуков.
Шерсть скоро намокла, кончики крыльев потемнели от влаги, да и воздух становился каким-то неприятным, свинцовым; земля под лапками словно бы размягчалась, превращаясь в зыбкую, вязкую грязь. Темные силуэты то приближались, то отдалялись, - иногда взгляд выхватывал из плотного серого тумана очертания искривленных стен, длинных клювов и остроконечных спиц, но стоило посмотреть на них прямо или подойти поближе, как они изчезали бесследно. Иногда Трине казалось, что она вообще ходит по кругу.
Но когда она уже почти решила сесть и немного подумать, неожиданно туман словно бы расступился в сторону от огромной арки, сложенной из причудливых спиралей, колец, шестеренок и улиточных домиков огромной величины. Какой-то неясной тревогой повеяло от этой арки - и в то же время Трина не сомневалась, что путь ее лежит именно туда, хотя за аркой колыхался все тот же туман. Правда, оставалось неясным сможет ли найти этот же путь Мерлин, если появится в туманной стране и попробует побродить тут без Трины - ведь он-то не оставлял на Брайане отметку.
Не успела кошка додумать эту мысль до конца, как прямо на дуге арки она заметила вольготно лежащего гротескного человека, по сравнению с аркой совсем небольшого. Острые уши, длинный нос, тонкие губы, похожие на золотую фольгу волосы, несуразно длинные узкие пальцы с шариками на концах - и шестеренки вместо глаз, самая неожиданная и пугающая деталь. Одет он был в разномастные полосы легкой разноцветно-темной материи, шлейфы которой свисали с локтей, запястий и коленей. Гротескный Человек с Глазами-Шестеренками испытующе смотрел на Трину, искуссно расположив свое тело между выступами и впадинами арки - ноги были немного выше головы и половина лица его пряталась за большой раковиной, но казалось, его это совсем не смущало.

- Добррый день, мистерр, - вежливо поздоровалась Трина со странным человеком. - Вы не прротив, если я прройду в вашу аррку?
Гротескный человек посмотрел на Трину своими глазами шестеренками
И зубцы шестеренок двинулись, завращались словно пробудился к жизни какой-то механизм.
- Ты пройдешь через арку или арка пройдет через тебя - вот в чем вопрос. - Его голос был похож на скрип сломанной музыкальной шкатулки. Без малейших усилий он двинулся - словно перетек - всем гибким телом вниз по арке так, что принял почти вертикальное положение, но судя по всему, это ему несколько не мешало.
“Фи, какой невежливый!” - мысленно фыркнула Трина, стараясь не смотреть в жутковатые глаза-шестеренки.
- Прростите, мистерр, но я очень спешу, не могли бы вы прросто позволить мне пррройти? - поинтересовалась кошка, жалея, что с ней нет Мерлина, он бы наверняка уже догадался что к чему. Что ж, видимо, придется выкручиваться самостоятельно.
Но тут Трину осенила мысль, что нужно оставить Мерлину какой-нибудь знак. Она понимала, что кот наверняка ищет ее, и, что нужно ему помочь.
Подойдя чуть ближе к арке, кошка вдавила лапу в грязь, оставив четкий отпечаток и очень посмотрела на него, пожелав, чтобы он затвердел и его не мог размыть дождь.
- Проходи-хи-хи - серьезным голосом ответил Гротескный человек и тронул странными своими пальцами одну из ракушек.
Отпечаток вышел четкий и возможно, причудливая природа Земли Теней не затронет его некоторое время.
Довольная результатом своей работы, Трина постояла немного, задумчиво глядя на арку и гротескного человека.
- Я прройду, через аррку... или аррка черррез меня... или я через аррррку...- тихонько мурлыкала она себе под нос. - А какая, в сущности, рразница, кто через кого прройдет? - Решила наконец кошка, и смело двинулась вперед.
Она прошла под огромной причудливой аркой, сопровождаемая странным взглядом странного человека...
И вышла с другой стороны, в то время как ощущение дороги к сну Брайана оставалось за спиной, где-то внутри арки.
Озадаченная Трина села на землю и почесала лапой за левым ухом.
- Когда дверь - не дверь? - спросил сзади ее все тот же странный голос.
А может не ее спросил, а просто так произнес. Но Трине, недоумевающей и окруженной туманом Трине показалось, что все же фраза предназначалась ей.
"Когда дверь не является дверью... - мысленно повторила Трина.
Кошка пристально изучила арку, но ничего принципиально нового в ее строении не заметила. Человек с глазами-шестеренками продолжал за ней наблюдать, и она не могла сказать, что взгляд этот был приятен.
Она явно сделала что-то не то. В чем же дело? О, как же не вовремя сейчас эти загадки!
И от человека с шестеренками помощи навряд ли приходится ожидать...
Но она ведь не ожидала, что все будет просто, правда?
В Земле Сна вообще трудно ожидать чего-то определенного.
Вариантов может быть множество, начиная от того, что для того, чтобы попасть в сон Брайана нужно всеми силами этого не хотеть, заканчивая...
Трина резко поднялась и потянулась. А что если формулировка была неверной? “Пройти через арку”. Вот она и прошла через нее, точно как того и хотела. В Земле Сна простые слова могут иметь огромное значение, это кошка хорошо знала.
- А теперрь я хочу пррррройти в арку, - сказала она Человеку с Шестеренками Вместо Глаз, и, не дожидаясь ответа, снова направилась под раковины и шестеренки.
И снова лапки Трины коснулись мокрой холодной травы.
И снова арка осталась позади, и снова ощущение вело куда-то вглубь ее.
Человек С Шестеренками Вместо Глаз промолчал, но снова двинулся-перетек по арке: теперь он возлежал на центральной части и трогал шариками-на-пальцах за какую-то шестеренку, словно играя с ней или пытаясь понять из чего она сделана.

Трина расстроенно опустила усы.
Ей очень не хотелось вступать в беседы со странным человеком, который ей совершенно не понравился, но, похоже, другого выхода не было. Тем более, что Человек с Шестеренками Вместо Глаз сидел здесь явно не спроста, а значит он и так уже знал куда направляется кошка.
- Прростите, мистер, что отвлекаю вас, - начала она, - но мне очень нужно попасть к Бррайану, вы не подскажете, как это сделать? - Трина склонила голову набок, вопросительно глядя на гротескного человека.
Странный человек провел не менее странной кистью по лицу, как в детской игре "улыбка-слезы"
- Если бы я знал ответ, разве бы я задал вопрос? - заявил он, скрипнув глазами, однако Трина явственно поняла, что за этой фразой крылось что-то большее.
Но вот что?

Немного же от него пользы, совсем невежливо подумала Трина в адрес Человека с Шестеренками.
Она никогда не считала себя мастерицей разгадывать загадки.
- Когда дверрь – не дверррь? - спросила кошка вслух саму себя. - Может, когда она никуда не ведет? Но такой ответ мне рровным счетом ничего не дает... - принялась рассуждать она. - И вообще, рраз это не дверрь, то в нее можно только не войти. - Трина недовольно дернула хвостом. В другое время подобная ситуация ее бы лишь позабавила, но место, в котором она находилась совершенно не казалось приятным и никаких положительных эмоций не вызывало. Ее несколько измененная шерстка все равно полностью промокла, от чего было очень противно, к подушечкам лап липла отвратительная холодная грязь, а на душе подвывали собаки. Она снова отчаянно пожалела, что рядом нет Мерлина и Терезы. Так ничего и не придумав, Трина снова вошла в арку, просто отчаянно желая попасть к Брайану.

... и конечно же, к ее величайшему разочарованию, она снова просто вышла с другой стороны.
Липкий влажный туман, казалось, надвигается ближе, грозя поглотить и арку, и Человека с Шестеренками, и саму Трину...
Аккуратно подвернув хвост, Трина села на влажную траву и задумалась.
Однако сидеть на мокрой траве кошке быстро наскучило, более нудное и вдобавок неприятное занятие в данной ситуации сложно было выдумать.
Сдаваться так просто Трина не собиралась. Оставалась еще надежда на знаменитую кошачью интуицию. Кошка поднялась, отряхнулась, снова подошла в арке и зашла под нее. Из этого положения она принялась внимательно изучать гротескное сооружение, и даже осторожно тронула лапой одну из шестеренок.
Арка над Триной уходила куда-то в серый туман - она была так высока, что даже человек казался бы под ней ребенком. Складывающие ее шестеренки, ракушки, спицы, спирали и странные фигуры, - среди которых были и жутковатого вида осьминоги, и лунные полумесяцы, и искривленные куски металла, - были, казалось, соеденены без всякого смысла и системы. Как и многое в Земле Сна арка, казалось, немного менялась, когда от нее отводили взгляд, но посмотришь снова - и вроде бы все на месте.
Тронутая лапой шестеренка вдруг резко закрутилась, вызвав сухой громкий треск - Трина моментально отпрыгнула назад, внимательно наблюдая и ожидая любого подвоха, но ничего не случилось и, немного потрещав, шестеренка столь же резко остановилась и замолчала.
Трина, напуганная шестеренкой, не спешила возвращаться под арку.
Серая шерсть никак не ложилась спокойно, а хвост бешено дергался, она едва удержалась чтобы не зашипеть. Когда кошка немного успокоилась, взгляд ее невольно снова наткнулся на Человека с Шестеренками Вместо Глаз.
- A вы вообще знаете что-нибудь о Брайане? - поинтересовалась кошка.
Гротескный человек вытянув шею, рассматривал Трину то так, то сяк.
- Брайан, Троян, Трэйн, Блейн... - усмехнулся он, сломав лицо улыбкой на пополам. Ленты на локтях зашуршали. - Кто же не знает?
Трина вздрогнула от этой улыбки.
- Ну а я вот очень хотела бы знать, не расскажите? - Кошка прекрасно понимала, что можно было и не спрашивать, но не удержалась.
- Знает ли слово, что означают его звуки? - снова задал вопрос Человек с Глазами-Шестеренками.
- То, что вделано в белых камень упорнее всего стремится стать водой. Так есть ли смысл мостить им дорогу?
Этот тип с шестеренками начинал порядком раздражать кошку.
Трина несколькими резкими движениями отряхнула крылья, сильно оттолкнулась лапами от земли в взлетела. Она подлетела к арке и, облетая гротескное сооружение по периметру, стала раскручивать на нем шестеренки и толкать лапами другие движущиеся части.
Долетев до противоположного конца арки и порядклм запыхавшись, кошка опустилась на землю в отдалении, чтобы немного отдохнуть.
Сооружение издало страшный треск - словно тысяча трещоток трещали на все голоса, словно тысяча бубенчиков звенели на все бубенцы, словно тысяча раковин стонали во все свои горла...
Трина с трепетом наблюдала за последствиями своих действий.
Ей ужасно хотелось зажать уши от поднявшейся какофонии и она с трудом подавляла желание убежать и спрятаться. Едиственное, что ее немного ободряло - это мысль о том, что если Мерлин где-то неподалеку, то он просто не сможет не услышать поднятый шум. Кошке оставалось просто ждать, что произойдет дальше.
Звук изчез так же обрывисто, как и возник.
Человек с Глазами-Шестеренками неподвижно, не мигая, не произнося ни звука, смотрел на Трину с высоты арки. Раковины стали пурпурными, потом поблекли до прежней серо-кремопой крапчатой раскраски, и ощущение тревоги в воздухе стало сильней.
Трина во все глаза смотрела на дело лап своих.
Такого громкого эффекта она никак не ожидала. Человек с Глазами-Шестеренками не выглядел довольным, и на всякий случай кошка решила пока не приближаться к арке. Она тревожно осмотрелась, пытаясь обнаружить не произвели ли ее не слишком обдуманные действия какие-либо изменения в окружающем пейзаже.

***

Это похоже на мир, сделанный из одних облаков: пушистые пространства, по которым можно прыгать, бегать или просто сладко в них лежать, и мягкое, светлое небо. Лучи золотистого света - откуда-то снизу, из-под белоснежного слоя, что пружинит под лапами как самый мягкий матрас. Пространство дышит покоем и довольно сильный, прохладный ветер из ниоткуда гладит по шерсти.
Мерлин проснулся в напоминающем перину облаке, паря где-то в светло-золотистом небе. Огромное пространство простиралось до предел взгляда - некоторые облака парили ниже, некоторые выше, некоторые просто странствовали по воле ветра.
Ветер - сильный и холодный, неприятно ерошит шерсть, влагой оседает на усах. Откроешь глаза - и вокруг туман, как тяжелым ватным одеялом закрывающий весь мир, высокая мокрая трава серебрится от осенней росы. Тяжелыми каплями скатываются на землю остатки недавно прошедшего ноябрьского дождя. Кажется, в тумане высятся очертания замка гигантов - искаженные, завитые спиралями башни упираются в невидимое низкое небо. Низкий, протяжный звук, словно звук рога или дыхание огромного животного, заставляет быть настороже.
Это было слишком хорошо и приятно... так легко дремать на перине облаков, тихонько мурча простенькую кошачью песенку.
Но нельзя расслабляться, нельзя ни в коем случае, потому что где-то там затерялась Трина, которая ищет бедного Брайна, и если она найдет его одна - ей одной придется встретиться с боггинами! Нет, не расслабляться! - выгнулась спина, хвост возвышается, как мачта корабля, черная шерсть рассыпает искры - и облако, повинуясь воле Мерлина, превращается в воздушный кораблик, готовый лететь по небу, быстрая тень среди ленивых толстых облаков. И на этом кораблике Мерлин - и капитан, и рулевой, и впередсмотрящий. И вспоминая историю своего знаменитого деда, на борту облачного корабля Мерлин делает надпись - "HMS Glamorgan". Облачный корабль мчится по небу - Мерлин ищет Трину и Брайна.

Маленький храбрый кораблик

Сквозь сон лети, мой маленький храбрый кораблик,
Сквозь мягкие облака, сквозь шаловливые ветра,
Изредка задевая мачтой хрустальные яблоки звезд
И чьи-то мечты.
Сквозь золотые лучи - по воле белоснежных волн туда,
Где страна жданная, где страна причудливая,
Где страна наших снов и фантазий, страхов и тревог ждет тебя.
Не дай своему сердцу дрогнуть, будь спокоен среди бушующих волн и тьмы
И тогда сияющий рассвет будет твоим маяком.

Вот так и странствовал Мерлин. Казалось, прошла целая вечность, пока маленький бесстрашный кораблик плыл по облачной стране. Время от времени облака расходились, - и тогда внизу виднелись причудливые ландшафты, стеклянные башни и реки с пурпурной водой, где говорящие рыбы носили карманные часы. Долго ли, коротко ли странствовал Мерлин, - золотое небо уже стало оранжевым, как при закате и ветра приобрели вечернюю напевность, когда впереди кораблика показался вдруг островок с одиноким фонарем.

Фонарь - старинный, с большим футляром для света, с завитушками и яркой свечой внутри - приветливо снял шляпу-крышку, здороваясь с Мерлином.
- Добрый вечер, сэр. - Голос у фонаря был низкий и хрипловатый, как если бы немного простуженный. - Куда путь держите?
Облачный кораблик по воле Мерлина остановился, кот приветственно помахал лапой.
- Добрррый вечер, мистер фонарь, - мурлыкнул он. - Я ищу мою спутницу, мы с ней напррравлялись вместе на поиски снов одного несчастного молодого человека, но вот по дороге нас занесло в разные сторрроны. Вы случайно не видели ее? она очень симпатичная, темно-кофейного цвета, с белыми ушками и лапками.
- Нет, сэр, к сожалению не видел. В наше время тут так редко летает кто-то мимо, что поневоле запоминаешь каждого.
- Все тем же слегка простуженным голосом отвечал фонарь, водрузив шляпу на место. Было видно, что он непрочь поболтать - видимо скучно было стоять одному.
- Однако, если Вам, сэр, надо в Несчастные Сны - то это прямо воон туда. - Фонарь указал на темнеющее небо, где облака становились похожими на серую грязную вату.
- Да-да, мне наверррное туда, - Мерлин всмотрелся в темное небо, как заправский капитан, высматривающий в штормовом море слабый свет маяка. - Большое спасибо, мистер фонарррь! Я бы с удовольствием задеррржался с вами побеседовать, но увы... Надеюсь, что смогу как-нибудь после посетить вас и обменяться новостями. Еще раз пррримите мою благодарность, - кот поклонился на кошачий манер, то есть изогнул хвост, покачал им и мурлыкнул. Облачный кораблик снялся с места и помчался вперед, навстречу мрачным облакам, отмечавшим недобрые места Страны Снов.
Фонарь только головой покачал, - впрочем, учтиво.
- Доброй вам дороги, сэр. - Произнес он своим немного скрипуче-простуженным голосом и когда лодочка уже отчаливала, произнес вдогонку. - И не забудьте теплый шарф, сэр, там жутко сыро.

Постепенно вокруг Мерлина становилось темно.
Не так темно как в чулане, где единственная полосочка света - от неплотно прикрытой двери, но так темно как бывает в очень непогожий день. Облака больше не казались мягкими перинками, - наоборот, их влажные и сырые клочья неприятно липли к шерсти, цеплялись за хвост и мачту. Вскоре храбрый маленький кораблик словно вплыл в сырое туманное море - последние проблески лучей остались далеко позади. Постепенно начались качания и толчки - серые тучи словно толкали кораблик в корму и бока, стремясь перевернуть его и Мерлину приходилось с двойным упорством взглядываться в серую промозглость, чтобы не налететь на какую-нибудь особо зловредную туманность.

Хлопанье огромных крыльев он услышал за секунду до того, как огромная, с пять Мерлинов черная птица пролетела прямо над корабликом, едва его не опрокинув.
Кот резко выгнулся и издал боевой клич. (Вот такой: МЯЯЯЯЯАААААУУУУУУ!!!! ) И угрожающе выпустил когти. Однако сражаться с крылатым врагом совсем не входило в его планы, и одновременно пытаясь отпугнуть черную птицу демонстрацией боевой готовности, Мерлин направил корабль вниз, к скрытой в серой непроглядности земле.
Однако, огромная птица не отставала и вскоре Мерлину услышал за спиной хлопанье ее крыльев.
"Боевая тревога!" - вспомнил Мерлин, как рассказывал дед-корабельный кот в отставке про Фолклэндскую компанию. - "Воздушный противник на восемь часов!" - Мерлин не совсем понимал, при чем тут восемь часов (он представил себе восемь вывешенных в ряд на стене часов с кукушкой, какие висели в кухне коттеджа "Ивы", и устроившегося сверху на них воздушного противника в виде большой-пребольшой вороны с острым клювом), но дед рассказывал именно так.
- Ну держись, - зашипел черный кот, снова выпуская когти и оскаливая клыки. - Я тебе весь хвост выдеру! - он напрягся, готовый подпрыгнуть и как следует проучить наглую птицу, осмелившуюся напасть на Первый и Единственный Корабль Кошачьего Флота Страны Снов.
Огромная птица, действительно напоминающая чем-то ворону, спикировала и движения ее крыльев хватило
...чтобы маленький отважный кораблик сильно покачнулся, едва не налетев на какой-то особенно твердый сгусток тумана, клочья и вуали которого не давали рассмотреть что-либо дальше вытянутой лапы.
Мерлин высоко подпрыгнул, но лапа прошлась совсем рядом с угольно черным опереньем, не задев ни единого перышка. Кораблик качнуло, когда лапа птицы с острыми когтями скользнула по черной шерсти...
Мерлин злобно шипел вслед пролетевшей мимо птице.
Когда она исчезла в сером тумане, кот свернулся в клубок и стал зализывать следы от когтей. Кораблик тем временем, повинуясь его воле, спускался все ниже и ниже, к пока еще невидимой земле...

Тучи становились все плотней, и Мерлину пришлось постоянно смотреть вперед. А то как бы не налететь на какой-либо особо коварный облачный камень. Влага капельками висла на усах, на хвосте; липкие паутины тумана цеплялись к мачте и корме кораблика, словно водоросли и ракушки налипали на днище.
В тумане виднелись еще какие-то темные неприятные формы, то приближающеся, то отдаляющиеся, - но к счастью, больше никто не решил попробовать капитана Меррлина на зуб, лапу и прочность.
Только заунывный далекий вой иногда нарушал беззвучие этого полета.
Вскоре, днище кораблика коснулось жесткой лезвиевидной травы. Ощущение тревожности, сырости и присущей Земле Сна странности не оставляло Меррлина ни на секунду.
Спрыгнув на траву, Мерлин недовольно фыркнул и поежился от неприятной сырости. Искать Брайана было достаточно бессмысленно - Мерлин не оставлял на нем Метку, а поиск наугад занял бы столько времени, что всей кошачьей жизни бы не хватило. Поэтому черный кот сосредоточился, представляя себе Трину, и очень крепко пожелал найти к ней дорогу.

Как только кораблик коснулся травы, он поблек, почти слившись с окружающим туманом
На мачте его проросли ветки, пустив туманные листья, надпись на корме заплелась дымчатыми цветами.
Посмотрев вокруг, Мерлин вдруг заметил, что среди трав пролегает темная полоска, как если бы кто-то не очень большой недавно шел среди них, сбрасывая росу.
Вытянув хвост, почти прижимаясь к земле, как во время охоты на увлекшихся крошкоклеванием голубей, Мерлин двинулся по следу, аккуратно ставя лапы и стараясь сочетать быстроту и бесшумность продвижения.

Мерлин крался по жесткой, мокрой траве и чем дальше он крался, тем неприятней становилось ощущение того, что виднеющиеся в плотном густом тумане, то появляющиеся, то пропадающие массивные фигуры ищут его.
Вдруг откуда-то справа и впереди Мерлин услышал страшный треск - словно тысяча трещоток трещали на все голоса, словно тысяча бубенчиков звенели на все бубенцы, словно тысяча раковин стонали во все свои горла...
Кот замер. Выгнул спину, оскалил клыки - звук был преотвратительный.
Шаг за шагом, с рассчитанной точностью, выработанной в охоте за птицами и боггинами, Мерлин двигался в направлении звука. Время подгоняло... а спешить было нельзя.
Мерлин почти дошел до источника звука, когда он иcчез: впереди высилось что-то огромное и двигались неясные, спрутообразные тени.
Тени очень насторожили Мерлина... даже немного испугали, но он взял себя в лапы и решительно двинулся дальше,
насторожив уши и всматривась в тени зелеными глазами.
"Хочу найти Трину, хочу найти сны Брайна", - повторял он про себя.

Кроме того, что в тумане начали неясно маячить какие-то спрутообразные огромные фигуры арка и Человек на ней казались совершенно теми же самыми.
Мерлин, старательно переставляя лапку за лапкой двигался вперед, пока перед ним вдруг не открылась Арка во всем ее гротескной причудливости и высоте. Туман, казалось, чуть отступал от нее, но уже на длине хвоста в сторону ничего не было видно.
Рядом с аркой и чуть неподалеку сидела странная кошка с жесткой шерстью, немного вытянутой мордой и небольшими крыльями, и тревожно осматривалась по сторонам.
Черный кот осторожно приблизился, опасливо косясь на Арку, и негромко мурлыкнул: "Пррривет."
Кошку он не узнал, но в конце концов в Стране Снов все кошки друг другу помогают...

- Мрррр, пррривет, Мерррлин! - радостно отозвалась кошка знакомым голосом.
Она встала и подошла к черному коту. - Ты молодец, быстрро нашел меня. Арррку видишь? - Трина указала мордочкой в сторону гротескного сооружения. - Это она так шумела. Сюда я добралась, а дальше – никак. - Кошка выглядела расстроенной. - Я уверрена, что где-то внутри нее скррывается путь к сну Брайана, но как туда попасть так и не прридумала. Что скажешь?

- Трррина, привет! Я тебя и не узнал, - Мерлин помахал хвостом. - Вот это чудо и есть пррроход? - Мерлин задумчиво посмотрел на Арку, сел, положив хвост вокруг лап, и стал приглаживать растрепавшиеся усы. - А с ним можно разговаррривать?
- Попррробуй, - вместо ответа предложила Трина.
- Мррр... здррраствуйте, сэр... или леди, - начал Мерлин. - Не будете ли вы столь любезны подсказать, каким образом мы можем пройти в сны мистера Брайана из Лоу-Холла в Тэме? Насколько я могу судить судить, это ведь здесь, не так ли?
Человек со странными глазами ничего не ответил. Только скользнул туда-сюда по арке, словно пытался не свалится с нее или выбирал более удобное место.
Мерлин тихонько зашипел и даже выпустил когти.
- А если туда войти, что получится? - спросил он Трину.
- Мрррррр, - неопределенно отозвалась Трина. - Я и под нее заходила, и через нее проходила - толку никакого. Чувствую, что дорога к Брайану где-то в ней, это точно, но как пройти - даже не представляю. А мистер, который сидит на верху, наверное обиделся на меня, что я пошумела тут, раньше он отвечал на вопросы. Но только вопросами, спрашивал меня "Когда дверь - не дверь?", например, и прочую бессмыслицу.
- Когда дверррь - не дверррь? - задумчиво переспросил Мерлин. - Может быть, когда... когда она открррыта?
- Мне тоже прриходила в голову эта мысль, - отозвалась Трина. - Но я подумала, что откррытая дверрь - все равно дверрь...
Кот задумался, подергивая кончиком хвоста и выпуская и втягивая когти. Наконец он вздохнул с грустью.
- Я не могу пррридумать другую отгадку, - честно признался Мерлин. - Давай попррробуем эту... вдруг получится.
Кошки произнесли ответ...
Но туман только стал гуще, только тревожней зазвучали - так-так, - шарики на концах пальцев Гротескного Человека.
- Открытая дверь - все равно дверь. - Произнес он все тем же голосом, похожим на звучание сломанной музыкальной шкатулки. - Закрытая дверь - все равно дверь. Но когда дверь - не дверь?
- Единственная дверь, которрая не дверрь - эта та дверрь, которррая никуда не ведет. Больше ничего пррридумать не могу. - Отозвалась Трина. - Но нам такая не нужна.
Мерлин потер нос мягкой подушечкой лапы.
- Дверь - не дверь... если... если вокруг двери нет дома?
- Тик-так - сказал Гротескный Человек, изгибая шею под немыслимым углом. - Тик-так, тик-так. Дверь, которая никуда не ведет все равно что дверь без дома, который возле этой двери не стоит, который эту дверь не оберегает. Если дверь - только рама на песке, - можно ли сказать что это не дверь, если идущие в нее ищут путь?
Когтистая лапа оставила глубокий след на земле.
- Любитель загадок, значит? - зеленые глаза уже почти метали молнии. - А вот ответь тогда сам - в городе Тэм парикмахер бреет всех мужчин, которые не бреются сами. Кто бреет самого парикмахера?
- Дин-дон - сказал Гротескный Человек, полосы шелка на его локтях взвихрились и мгновение сменили цвет. Большая раковина, впаянная в арку вдруг раскрыла створки, посмотрев на Трину и Меррлина большим карим глазом. - Лабиринты-лабиринты, а двери остаются дверями. Или не остаются дверями. Или остаются не дверями. Или не остаются не дверями? Что толку в лабиринтах, если ключ уже в лапе? И когда дверь - не дверь?
Наблюдая за готовым метать молнии Мерлином, Трина, как ни странно, напротив вдруг ощутила необычное спокойствие. Происходящее даже стало немного забавлять кошку.
- Человек бы, наверное, сказал, что дверь – не дверь, если она не выполняет то, для чего она предназначена, то есть то, что делает ее дверью. - Принялась она рассуждать вслух. - Любая дверь непременно должна куда-то вести, это так, но справедливо ли это в Земле Сна? Как там этот мистер Любитель Загадок говорил? Когда дверь – не дверь? Эта дверь – не дверь прямо сейчас!

На мгновение воцарилась жуткая, неестественная тишина.
- Тада! - Сказал Гротескный Человек, тихо захлопав в ладоши.
Когда дверь - не дверь? Говоря "здесь и сейчас", закрепляешь это "не дверь" в здесь и сейчас, а уже в следующий момент времени дверь перестает быть не-дверью, и как арка начинает играть всеми оттенками темной радуги, так и пространство под ней неуловимым образом меняется, - внешне оставаясь тем же самым на самом деле становясь Дверью

- Трррина, ты умница! - восторженно замурлыкал Мерлин, чуть расслабляясь и поднимая прижатые уши. - Все-таки мы пррробились! Теперь можно идти вперед, - и кот направился в Арку, аккуратно, осторожно и не теряя бдительности...

 Ох, муррр, - читаю и как будто никогда раньше не читала >^______^<

Cat's Quest. Часть 8

Сэр Джеймс и Тереза

- Я, к сожалению, совсем не знаю человеческих законов, - призналась Тереза. - Но вполне доверяю вашему суждению. Но, может быть, он хочет как-то незаметно причинить Бррайану врред? Так, чтоб никто не догадался, и даже сам Бррайан. А врред наносится, это точно... видели бы вы, сэрр Джеймс, как эти боггины оживились, когда этот Пайперр уколол его... впррочем, давайте подождем Тррину и Меррлина обрратно. А Томас - это кто? - поинтересовалась она.
- Томас Пенн, дорогая леди, был мой дворецкий, - ответствовал сэр Джермин с заметной ностальгией в голосе, смягчившей надменность его лица. – Чудесный старик. Он мне достался от Уитвортов с наилучшими рекомендациями, и, насколько я знаю, ни Спенсер, ни даже Роберт никакого горя с Томасом не знали. Это был верный, честный человек, полностью лишенный пороков, обычно присущих слугам; и мне не в чем его упрекнуть. Он ни разу не позволил себе нерадиво отнестись к работе или непочтительно ко мне – я, право, не знаю, что было бы хуже, - но Томас никогда не давал мне повода для подобных упреков. Он гордился своей службой, любил этот дом и, я уверен, любил меня. По крайней мере, на его глазах я видел слезы, когда…
Он осекся и пару мгновений не говорил ни слова; затем продолжил с деланным спокойствием, которое, как он ни старался, не могло скрыть некоего сожаления:
- Томасу, леди Тереза, можно только позавидовать… он прожил долгую жизнь и умер тихо, во сне, на девяностом году… Думаю, в этой жизни было всего одно разочарование: ему не довелось послужить Мэри, моей жене, которая так и не стала хозяйкой Лоу-Холла… - По горькому тону, каким были сказаны эти слова, было ясно, что печаль самого сэра Джеймса по этому поводу безгранична; после чуть заметного колебания он быстро прибавил: - Однако полагаю, наследством своим Томас разочарован не был.
Вам бы он понравился, мой добрый Томас, - продолжал сэр Джеймс, вставая и подходя к камину, горевшему ровным пламенем, тепла которого он не ощущал. – Он на всех производил прекрасное впечатление. Мой сосед, маркиз Шропшир, мечтал видеть Томаса своим дворецким, но сам Томас был твердо убежден, что его долг – заботиться об этом доме, а главное, о спасении моего тела от болезни и души от ада. – Сэр Джермин усмехнулся, ясно давая понять, сколь наивны и неосуществимы были надежды его верного слуги. – Признаюсь, мало кто стал бы хлопотать об этом. Имей успех его радения, я бы ушел в мир иной раскаявшимся грешником и, вероятно, не сидел бы сейчас с вами в этой комнате. Но знаете, чем дольше я разговариваю с вами, леди, тем меньше я сожалею, что старания Томаса не увенчались успехом.
Закончив, наверное, самую длинную тираду, какой когда-либо удостаивался старый Томас, его бывший хозяин какое-то время просто смотрел в огонь долгим рассеянным взглядом. По его лицу разлилось странное, печальное, нежное выражение, какого, вероятнее всего, никогда не видел его верный слуга. Казалось, возвращение из мира давних воспоминаний к проблемам сегодняшнего дня потребовало от сэра Джеймса значительного усилия, когда он наконец сказал:
- Томас в могиле, леди; будем беспокоиться, чтобы туда не последовал Брайан. Мы должны следить за всеми действиями Пайпера, за его манипуляциями над племянником, за его разговорами. Я очень бы хотел иметь доступ к его бумагам, - если будет на то воля божья, он однажды забудет что-то важное на столе...
Не огорчайтесь, дорогая леди, что вы не разбираетесь в людских законах; ибо благословенный английский закон меняется так же редко, как и природа человека, и я не вижу причин думать, что то, что в мои времена привело бы преступника в Тайберн, сегодня приведет его куда-то еще. Если мистер Генри Пайпер по какой-то причине иного мнения, и думает, что это приведет его в рай, то я с искренним удовольствием развеял бы его заблуждение на этот счет, - губы сэра Джермина изогнулись в саркастической усмешке, но глаза оставались холодными и совершенно серьезными. – Право слово, этот человек заставляет меня все чаще сожалеть о моей нынешней эфемерности и о минувших днях…

В этих словах, произнесенных резким и не предвещающим ничего хорошего голосом, прозвучала скорее угроза, чем простое сожаление, - если бы Пайпер мог слышать его и понимать намеки, это, скорее всего, заставило бы его кое о чем задуматься. Сэр Джеймс, очевидно, и сам понял некоторую чрезмерность произведенного впечатления, потому что властная и суровая маска на его лице исчезла, когда он обратился к Терезе.
- Меня долго занимала мысль, как нам узнать о планах Пайпера. Как вы думаете, леди, можно ли это сделать, проникнув в его сны? Ведь так…возможно…вам бы удалось прочитать его тайные мысли, а может, и повлиять на них?
- Что касается того, чтобы прроникнуть в сны Пайперра, - задумчиво муркнула Тереза. - Понимаете, для этого нам надо его немножко... оцаррапать, - кошка даже выпустила коготки. - Только тогда нам удастся попасть в его сны. Но вот повлиять на них - это сложно сказать. Не знаю, одерржим ли он боггинами, но тогда мы можем попрробовать только изгнать их из его снов. Не уверрена, повлияет ли это на его отврратительный характерр.
- Я понял, - в задумчивости кивнул сэр Джеймс. - Нет, пожалуй, с учетом всех обстоятельств это не самая лучшая идея... я не прощу себе, если из-за моих слов вы подвергнетесь опасности при встрече с боггинами Пайпера. Я слабо представляю себе путешествие в страну снов.. но сейчас, после всего что мне стало известно о боггинах, я смотрю на Мерлина и Трину и в душе боюсь за них, и еле сдерживаю себя, чтобы их не разбудить...
Что же касается Пайпера, то я не знаю, как быть с мнимой одержимостью боггинами, но думаю, старый рецепт борьбы с одержимостью демонами тут прекрасно подошел бы. Помните, что я говорил про алхимиков и ведьм? Да, именно этот способ, - голос призрака прозвучал зловеще, и словно в подтверждение сказанных слов, пламя камина вдруг вспыхнуло ярче...

Тереза опять посмотрела на спящих друзей.
- Да вроде они спокойно так дышат, - проговорила она, - наверррное, они спрравляются. Или пока ничего стррашного не прроисходит. Я прросто вся в нетеррпении - что же они там увидели?..
- Не скрою, и я тоже, - признался сэр Джермин. - Ничего. нам осталось потерпеть каких-нибудь два часа, после чего мы их разбудим и услышим их историю... что ж, я уверен, в компании такой милой леди как вы, это время пролетит незаметно Желая скрасить вам ожидание, с удовольствием поддержу разговор на любую тему, что заинтересует вас.
Тереза смущенно пофыркала. Ей были приятны комплименты призрака, но она совершенно не представляла, что может заинтересовать сэра Джеймса из современного мира. Факты наличия мeowies они уже обсудили (содержание Тереза не могла передать при всем желании) и мотоциклов. Приемы охоты на мышей тоже вряд ли заинтересовали бы привидение.
- Я не так много знаю, - наконец призналась кошка. - Но вот если пожелаете, я могу ррасказать о моей воспитаннице, Мэрри-Фелис... - и Тереза посмотрела на сэра Джеймса снизу вверх.
- Мэри... - чуть слышно прошептал сэр Джеймс. - Мэри-Фелисити, Благословенная Мэри. - Да, я буду рад послушать о ней, милая Тереза. От женщин моего времени не осталось ничего, кроме портретов и немногих писем... даже от Фебы, которая думала, что весь мир принадлежит ей, и она никогда его не покинет. Как странно - они истлели, они рассыпались в прах, а я все еще помню их лица, их имена, их слова звучат у меня в ушах, как будто они произнесли их вчера, как будто... Простите мою сентиментальность, дорогая Тереза... сейчас, когда у меня нет сердца, я отчего-то чувствительнее, чем при жизни. Видели бы меня мои исчезнувшие леди, - прибавил сэр Джермин с грустной улыбкой. - Рассказывайте, милая, рассказывайте о вашей воспитаннице, я весь внимание.
Тереза уселась поудобнее.
- Я воспитываю Мэрри-Фелисити уже около двух лет. Мы познакомились с ней на РРождество, - и опять у Терезы это вышло очень по-кошачьи: "Mrrristmas" - Мне очень нрравится, как ее зовут. Мне мама говоррила, что где-то далеко нас называют "felis", так что Мэрри-Фелис - очень подходящее имя для кошачьей воспитанницы. Она немного ррассеянная - постоянно забывает, какие именно подушечки я люблю. Я прредпочитаю курриные, а она прриносит мне из крролика и овощей. А я такие не люблю, потому что знакома с длинноухими из дома старрой Черри. Они такие забавные, глуповатые и постоянно жуют моррковку или кочеррыжку. И так смешно пррыгают по лужайке, когда их выпускают поррезвиться. И потому мне есть их совсем не хочется. Вот.
Тереза сморщила носик и заговорщицки промурлыкала:
- А когда Мэрри все-таки прриносит мне подушечки с крроликом, я прриношу ей сушеную мышшку, она их очень боится и грромко визжит.
- Кролики, мышки... - повторил сэр Джеймс, не скрывая улыбки. - Очаровательно, леди. Отчего-то все дамы всегда боятся мышек, даже если это королевы... Мэри тоже боялась. Я никогда не забуду, как она испугалась, когда маленькая черная мышь забралась на каминную полку и уронила ее любимую статуэтку... Что ж, в этом отношении женщины ничуть не стали современнее... Скажите, а у вашей воспитанницы есть дети? Вы не поверите, но в Лоу-Холле за все эти годы почти не было детей.
- Нет, - Тереза даже голову опустила. - Я тоже думаю о том времени, когда у Мерри-Фелис появится котенок, тогда я буду охзранять двоих. Ведь для кошки это труднее, но почетнее, - Тереза даже надулась немножко, но наморщила носик и забавно фыркнула. - Да и Мэрри не будет тогда гррустить иногда по вечеррам.
- Да, милая леди, - серьезно сказал сэр Джермин, - позаботьтесь о нем. – Маленькие дети так хрупки, в жизни им угрожает столько опасностей… Это покажется вам странным, но я ловлю себя на мысли, если бы много лет назад вы оказались рядом с моим Джорджем, ребенок не оставил бы этот мир так рано…
Сейчас сэр Джеймс говорил необычно сухо и отрывисто, как будто произнесение длинных эмоциональных фраз давалось ему с трудом; но под этим обманчивым бесчувствием ощущалось страшное душевное напряжение и боль, которую не выразить ни словами, ни слезами. Он продолжал, хотя Тереза еще не успела ни о чем спросить, - с таким отрешенным видом, что даже скажи она что-нибудь сейчас, он, поглощенный воспоминаниями, вряд ли смог бы ее услышать.
- Я называю его Джорджем, - сказал призрак тихо, - хотя Мэри не очень нравилось это имя. Она хотела назвать нашего будущего сына…Брайан. Мы бы, конечно, решили бы этот вопрос, если бы…если бы я успел к ней, когда все случилось. Но я был занят в Сити, по очень важному делу, - произнес он торопливо, будто оправдываясь, - и я не ждал этого, и не знал, и не успел. Когда я получил записку и приехал из Олд-Бейли к себе в Чипсайд, Мэри…уже не было. Я поднялся наверх, там была повивальная бабка…служанка…и наша экономка… они все смотрели в пол и молчали, молчали, как будто тоже умерли, но умерла, в наказание мне, моя Мэри. Мы не успели окрестить нашего ребенка…он пришел в мир слишком рано, нашел его холодным и серым и рано покинул его. Маленький умер на следующее утро. Если бы вера в бога могла служить мне утешением, я бы думал, что они с Мэри в раю, вкушают вечное блаженство… но я не знаю, что это такое. Я знаю только, что они вдвоем на старом кладбище в Сити, недалеко от Гилдхолла; это очень далеко отсюда. Почти так же далеко, как рай. И так же для меня недостижимо.

Он замолчал; темные глаза его были широко раскрыты, словно он и сейчас видел то, что триста лет назад запечатлелось в его памяти – серый октябрьский день, серый дождь, падающий с серого облачного неба на серую мостовую Флит-стрит, а под ногами - желтые листья, сморщенные ладошки осени, утонувшие в серой прозрачной воде. Смятый белый саван простыни весь в крови, растекшейся темными, страшными пятнами; и лицо женщины, серое, как дешевая бумага, в которую лондонские лавочники заворачивают сладости для детей. Он закрыл глаза, прогоняя видение; он спросил Терезу – серым, будничным голосом, странно не вяжущимся со смыслом наконец-то высказанной тайной мольбы:
- Скажите, леди, ведь кошкам подвластен потусторонний мир… вы видите незримых существ, вы проникаете в сны, могли бы вы поговорить с давно отлетевшими душами?
Тереза сочувственно слушала грустный рассказ призрака. Когда сэр Джеймс задал последний вопрос, в комнате повисла тишина. Теперь Тереза припоминала, что у людей рождается один, редко два котенка. Это у нее самой было еще два братика и сестричка, но узнай она о том, что кто-то из них... нет-нет, об этом даже думать нельзя, не то, чтоб говорить вслух. А тут один, маленький совсем, новорожденный, ох...
- Не знаю, сэрр Джеймс, - наконец призналась Тереза. - Я многого не знаю, я ведь еще не очень взррослая кошшка. Но я обязательно поспррашиваю у старрших, может быть, они знают, как поговоррить с душами. Пожалуйста, не гррустите, мурррр. Хотите, я спою вам песенку или ррасскажу сказку? - с усов Терезы упало "faeiirytail" - Я знаю рразные сказки, меня мама научила, и мои брратья и сестрра меня часто слушали.
Сэр Джеймс смотрел на Терезу, склонив голову набок, как птица; наконец он ответил:
- Благодарю вас за доброту и участие, милая леди Тереза; я был бы вам признателен, если бы вам удалось найти ответ на мой вопрос, но если нет - значит, так тому и быть. По-настоящему, я даже не представляю, как бы я мог говорить с ребенком, умершим менее двух дней от роду... с ребенком, даже не получившим имени.
Что же до сказки, или песенки, - продолжил призрак, и его лицо слегка посветлело, - я буду рад и тому и другому, как и ваша родня. Возможно, я единственный на свете призрак, которому когда-либо кошка рассказывала сказки. Если бы меня могли видеть мои друзья и коллеги, - и те, кто узнал меня при других обстоятельствах, - они бы не поверили ни глазам, ни ушам, это точно.
- Хоррошо, сэрр, - Тереза выпрямилась, приосанилась и распушилась. Конечно, у Мерлина пушение получалось лучше - он в своей черной шубке становился почти шариком, а у нее шкурка была более гладкая. Но зато Тереза умела очень-очень красиво мурчать, и сейчас собиралась продемонстрировать это призраку.

- Я с утрра гоняю духов,
Неустанно и умело,
Так как это, между пррочим,
Только кошкиное дело!

Наши духи спозарранку
Ррасповсюдятся, игррая…
Только Я их до обеда
Снова в кучки собираю!

Дух на крресло – я со шкафа
На него напррыгну с мявом!
Если спррячется на люстрре –
Я укрроюсь под диваном.

Посмотррев на ловлю, люди
Скажут: "Глупый шарик меха!"
Им смешно, а мне – рработать.
Мне, котенку, не до смеха!

- Это песенка, которой наша мама научила нас, когда мы были совсем маленькими и только начинали видеть всяких невидимок, мурррр! - пояснила Тереза и зажмурилась.
Когда Тереза закончила исполнение, произошло нечто такое, чего она, возможно, и не ожидала, - сэр Джеймс Джермин искренне и от души рассмеялся.
- Великолепно, леди, просто чудесно, - все еще улыбаясь, сказал он. - Даже лучшие комические актрисы театра Друри-Лейн вряд ли смогли бы доставить мне такое удовольствие, как сделали вы. А чьи стихи? Наши Ванбру и Конгрив вдвоем не сочинили бы ничего более живого и очаровательного, чем этот пассаж про "расповсюдившихся" духов...
Слушайте, леди, как вы относитесь к МЫШАМ? Я только что вспомнил забавную песенку про мышку...быть может она несколько старомодна и юмор в ней мрачноватый, но если хотите, я могу спеть ее для вас...
- Мышшшки? - оживилась Тереза. - Я люблю мышшек. Особенно ловить - это наша фамильная черрта. И послушать про них было бы очень интерресно.

Сэр Джермин встал с бархатного кресла, вышел на середину призрачной комнаты, и поклонился единственной зрительнице, стоя спиной к горящему камину. На этот раз поклон вышел еще более театральным, чем при первой встрече, когда бедняжку Трину чуть не задел холодный неосязаемый платок призрака. Однако сейчас Тереза сидела на почтительном удалении, и ничего такого с ней не случилось.
Выпрямившись, сэр Джеймс возвел очи горе и сложил руки в кружевах на груди. Сия поза больше подощла бы для исполнения рождественских песнопений мальчиками-хористами в церкви, но так как под рукой у сэра Джермина не было ни сиринги, ни какого-нибудь другого музыкального инструмента, приходилось прибегать к скупой выразительности жестов… На миг опустив взор с потолка на Терезу, сэр Джеймс возвестил чрезвычайно торжественным голосом:
- Песня «Мышь и Портной» - поучительная история того, как прискорбная злонамеренность иных людей влечет за собой справедливую кару, что падет… в общем, в народе говорят проще: «не рой другому яму – сам в нее попадешь», - неожиданно закончил мораль сэр Джеймс и запел.
Голос у него оказался вполне достойным, - вероятно, когда-то сэр Джермин уделял некоторое внимание светскому музицированию, модному в его время. Конечно, манерная аффектация, свойственная и его разговорной речи (и вряд ли присущая сельским жителям, песню сочинившим), никуда не делась, но в общем песня прозвучала убедительно.
Эта глубокомысленная вещь состояла из трех куплетов и припева; текст, несмотря на изложенную выше высокую мораль, был крайне прост, чтобы не сказать – незамысловат, но веселый мотивчик делал песенку презабавной:

Жил-были мышь да портной,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,
И мышь пришла к нему домой,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,

Я день-деньской бегу бегом
Из Таунтона в Рэмзи,
Ты пусти меня к себе,
У огня погреться.

Портной решил: умри, зверек!
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,
Дал ей отравленный пирог,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,

Я день-деньской бегу бегом
Из Таунтона в Рэмзи,
Ты пусти меня к себе,
У огня погреться.

Но помер сам, съев тот пирог,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,
А мышка – снова за порог,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,

Я день-деньской бегу бегом
Из Таунтона в Рэмзи,
Ты пусти меня к себе,
У огня погреться….

{(с) Перевод: Рэнди}

Припевом песня и кончилась. Сэр Джермин еще раз поклонился с чувством выполненного долга и сел обратно в свое кресло, положив ногу на ногу и вертя в пальцах один из шелковых бантов, украшавших его костюм. Повернувшись к Терезе, он сообщил с таким видом, будто вспоминал о чем-то приятном:
- Вот вы тоже теперь знаете эту песенку. Я впервые ее услышал в городе Таунтоне, графство Сомерсет, - я был там по делам. Очень давно был, и дела отнимали все мое время. Но я и сейчас помню, сколько красивых девушек было в этом местечке, правда, умом они не отличались, разве что вот такую песенку спеть, про мышку, бегущую из Таунтона в Рэмзи. Я сам не поехал в Рэмзи, дела требовали моего присутствия в Бриджуотере.
Тереза восторженно поблескивала зелеными глазками на призрака. Под конец она даже чуть было сама не пустилась в пляс, но все же благовоспитанной кошке не пристало прыгать как котенку месяца от роду. Тереза даже бы зааплодировала - она видела, как люди выражают таким образом поощрение певцам или артистам, но ее лапки были не совсем приспособлены для этого. Вместо этого она выразила свое восхищение протяжным муррром, даже не боясь, что ее может услышать Генри Пайпер.
- Сэррр Джеймс! - Тереза встала и поклонилась (если поклоном можно было назвать грациозное вытягивание во всю длину с ритуальным кивком). - Я в восхищении! Ни одна кошшка не сможет похвастаться, что слышала такую замурррчательную песенку от такого неверроятного джентльмена!
- Благодарю вас, дорогая леди, за столь высокую оценку моих скромных способностей, - чуть смущенно произнес призрак. - Я действительно тронут. Думаю, ни одно самое заслуженное привидение не может похвастаться такой чудесной аудиторией, как вы, миледи. Не только здесь в Тэме, но и во всей Англии.
Кстати, о Тэме, - прибавил сэр Джеймс с любопытством, - я как-то не догадался раньше расспросить вас о городских новостях. Сами понимаете, в моем положении я не могу узнавать их своевременно... Вся надежда на то, что Пайпер включит этот...те-ле-визор или оставит на столе газету, этот глупый "The Tam Spectator"; тогда я могу прочитать хотя бы верхнюю страницу. Но там многое мне совершенно непонятно...и даже шокирует меня. А местные новости мне, естественно, никто не рассказывает. Не могу же я ждать, что кто-то зайдет в гости, например старуха Бидуэлл, - она невыносимая сплетница, но всегда знает все про всех... Не стану лукавить, дорогая Тереза, мне так хотелось бы услышать от вас что-нибудь интересное о Тэме. На месте ли еще старая добрая "Виселица"? (так сэр Джермин любовно поименовал паб "At The Gallows")

Тереза задумалась. Это старая сплетница Бидуэлл нашла бы, что рассказать даже старому привидению (если б, конечно, не убежала с визгом при виде полупрозрачного сэра Джеймса), а кошке было трудно даже представить, что может заинтересовать призрака в современном мире. Тем более, что и сама Тереза имела о нем не очень большое представление. Тэм и его окрестности - вот и все, где она бывала в своей жизни.
- "Виселица" все еще на месте... - неуверенно начала она, - там все никак не починят одну дырру в заборре, через которрую мы иногда ходим в гости к Флаффи - это черрно-белый кот, он живет там уже много лет. Он охрраняет от незваных прришельцев дворр и смотррит, чтоб гости не дррались. Еще он не любит старрого Джо, потому что тот покупает коррм для собак, но никто не видел у него никакого пса. Нет, это что-то не то... - почесала лапкой носик Тереза. - А вообще главной новостью Тэма как рраз стал прриезд мистерра Пайперра с племянником.
- Любопытно, - сказал сэр Джеймс. – Покупает корм для несуществующего пса? Что бы это могло означать, мда… Не перевелись еще в Тэме настоящие английские чудаки…в некотором смысле время не движется вперед. А чем занимается этот забавный старик? Наверное, просто сидит в «Виселице» день и ночь и пристает к посетителям, чтобы они проставили ему выпивку? – Голос сэра Джеймса звучал вроде бы строго и с некоторым осуждением, но напрашивалась мысль, что во время оно он и сам был не прочь поддаться предполагаемому греху старого Джо. - Я помню одного такого, его звали Том, и он плохо кончил, что, впрочем, нисколько меня не удивляет. Старинная тэмская «Виселица» повидала много такого сброда… кстати, знаете ли вы, леди, откуда у паба взялось такое название? Это не просто дань традиции, хоть наш провинциальный городишко и славится своим почтением к делам минувших дней… Попросите вашего друга Флаффи, пусть он проведет вас внутрь, туда, где старая лестница. Может быть, он знает, что было под ней. Может быть, вы и сами задавались вопросом, почему на чулане под лестницей такая тяжелая решетчатая дверь. И почему высоко на стропилах, на темном дереве, до сих пор видны, - вы только поднимите голову, - тонкие стертые полосы…
- Непременно спрошу, - кивнула Тереза. - И про чулан, и про решетку, и про стертые полосы... А что касается старого Джо - нет, он вполне почтенный гражданин Тэма, он - фонарщик. На нескольких улицах города еще сохранились фонари, вот он их и зажигает каждый вечер. А утром - гасит.
- Фонари... - ностальгически протянул сэр Джеймс. - Я помню, в Лондоне их называли "маленькими ночными солнышками" - так ярко они горели, делая менее страшной ночь. А сейчас, наверное, уже не осталось там ни фонарей, ни таких вот старых Джо... как давно я не видел Лондона.
А что касается старого паба, леди, не трудитесь спрашивать Флаффи, - продолжал сэр Джермин с напыщенным выражением на лице, явно осознавая собственную уникальность как источника всяческих бесполезных сведений, - ваш приятель живет там всего лет 10, так? А паб получил свое имя триста пятьдесят лет назад, когда солдатня этого архи-бунтовщика Кромвеля устроила там тюремную камеру, - да, там, за этой решеткой - и, чтобы далеко не ходить, стропила приспособили под виселицу. Так что эти бледные полосы, все еще видные внимательному взгляду - не что иное как следы от веревок, от веревок повешенных!
С тех пор паб "Sweet Pea" превратился в "Виселицу", - подвел итог своему экскурсу в годы гражданской войны сэр Джеймс. - Будете там снова, осмотритесь хорошенько и убедитесь, что это имя ему подходит больше... А у Флаффи, уверен, припасено для вас множество более новых историй города Тэма и его жителей... ведь где, как ни в пабе за пинтой, люди открывают душу и развязывают языки? (Несомненно, сэру Джеймсу были известны и другие случаи, когда это с людьми происходит, но о них он предпочел не упоминать). - Я заплатил бы гинею, чтобы узнать, ходит ли туда этот висельник Пайпер и какие разговоры он там ведет, - сэр Джеймс развел руками, - но так как гинеи у меня, к моему прискорбию, нет, то вашему черно-белому другу придется слушать мистера Генри без гонорара, - было видно, как упоминание о Пайпере привело сэра Джеймса из элегического настроения в состояние слегка зловещей язвительности, - тон, выбранный им для дяди Брайана раз и навсегда.

Тереза не очень понимала, что за бунтовщики, и кто такой Кромвель, но очень внимательно слушала рассказ сэра Джеймса. Даже уже за это недолгое время знакомства она узнала столько, что смело могла считаться самой обрадованной кошкой Тэма. По крайней мере, в истории города и самой Англии - точно.
Идея сэра Джеймса очень заинтересовала Терезу.
- В самом деле, - протянула она, - Пайперр наверрняка будет заглядывать в "Виселицу". Я смогу уговоррить Флаффи, чтоб он подслушал его рразговоры. Пообещаю ему несколько мышек, - смешливо фыркнула кошка, - а то он сам лодыррь и не любит охотиться. Или чтоб он сам прропустил меня в зал... Конечно, вряд ли он будет ррассказывать что-то важное, но вдрруг. А пока Пайперр будет перредвигаться по Тэму пешком, мы сможем прроследить за ним - кто, как не кошшки, умеют хоррошо маскирроваться?

Пока Тереза развивала свою мысль, сэр Джермин внимательно глядел на ее умную мордочку, и уголки его губ медленно приподнялись в удовлетворенной полуулыбке, обозначив ямочки на его лишенных румянца щеках, - он был более чем доволен сообразительностью и рассудительностью своей маленькой собеседницы.
- Вы с полуслова понимаете меня, дорогая леди, - сказал он, когда Тереза закончила. - Именно так мы сможем заполучить новые доказательства вины под... простите, Генри Пайпера. Собственно говоря, для меня их уже сейчас достаточно, - сэр Джеймс усмехнулся, - но так или иначе, мы загоним в док этого молодца, или я не Джеймс Джермин.
Неясно было, что конкретно имел в виду призрак своей странной тирадой, относящейся к Пайперу, но тон, каким она произносилась, не оставлял тому никаких надежд на что-то хорошее в будущем. Вспомнив, однако, что перед ним сейчас не объект его злоязычия, а симпатичная пушистая леди, сэр Джермин продолжил оставленную было нить мирного разговора о Тэме и его жителях:
- Вас не затруднило бы рассказать мне кое о ком еще? - спросил он Терезу. - Поминтся мне, лет 10 назад в этом доме недолго обретался некий мистер.. Рейли или как его там. Довольно жалкий тип, коммерсантик, неудивительно, что он так и не сумел погасить кредит за дом и попросту сбежал от долгов... надеюсь, что прямо к черту в пасть. Он пару раз приводил сюда даму, - строгую такую леди в очках... Если мне скажут, что он прельстился ее молодостью и красотой, буду вынужден это отрицать. Помню, он называл ее всегда Дженнифер, даже не Джен. Она говорила больше всего о каком-то, да простит меня господь, музее Тэма, который она собиралась устраивать - то ли Музее Чудес и Волшебства, то ли Чепухи и Надувательства (что мне представляется наиболее вероятным), и, подозреваю, она хотела от мистера коммерсантика денег на это благое начинание. С тех пор как мистер сбежал, а мисс Дженнифер перестала сюда заглядывать, я ничего не слышал о том, к чему привела вся эта вздорная затея. Не стану скрывать от вас, милая леди, - мне до крайности любопытно было бы узнать, чем это все завершилось и вышла ли наконец замуж мисс Дженнифер.
Сэр Джеймс взял со столика маленький предмет, оказавшийся дивной красоты веером из слоновой кости, - изящной старинной безделушкой, которую здесь, в своих апартаментах, он не был лишен счастья держать в руках. Развернув его и закрыв почти все лицо кроме верхушки парика и больших темных глаз, глядя на Терезу поверх тонкого резного веерного края, призрак прибавил, рассмеявшись со странным сочетанием кокетства и сожаления:
- Простите, леди, что надоедаю вам своим любопытством. Право же, я становлюсь несносен, точно как миссис Бидуэлл, - мы с ней, оказывается, похожи: старые, толстые, глупые да еще и с накладными волосами.

Тереза наклонила голову к плечу.
Она даже немного распушилась - у нее это означало смущение.
- Дженниферр... если вы говоррите, что пррошло десять лет, возможно, кто-то и знает что-то о ней. Что касается музея - в Тэме есть даже два музея: которрый прро горрод, и музей мистики, м-дас... мистики. Но это все, что я знаю. Очень может быть, ваша знакомая Дженниферр как рраз там и рработает.
- Очень может быть, - подтвердил из-за трепещущего в его руке веера сэр Джеймс, кивнув головой, отчего светлые кудряшки покачнулись. - Я нисколько бы не удивился, если бы так оно и было. В этом мире я уже ничему не удивляюсь, даже тому, что в таком городе, как Тэм, образовалось целых два музея. Ни в одном из нних бывать не приходилось, однако могу себе представить. Там, где про город, наверняка висит портрет королевы Елизаветы, гравюра или меццо-тинто, с уверением, что она останавливалась в "Виселице" в 15-каком-то году, - точность не имеет значения, потому что все равно этого не случалось ни в том, ни в другом году; еще там, не сомневаюсь, под стеклом висит на манекене какой-нибудь из моих старых костюмов с табличкой "Одежда тэмского горожанина XVII столетия", и все в таком духе, не считая картины маслом "Празднование Дня Душистого Горошка в городе Тэме в присутствии принцессы Уэльской". Вход пять фунтов, - по фунту за минуту осмотра богатой экспозиции. Одним словом, восторг, - сэр Джермин изящным движением сложил веер. - А музей мистики - это вообще нечто за гранью моего бренного рассудка... что там эскпонируется - джинны в бутылках, банши в банках или эти...боггины?? Впрочем, о чем это я...как можно показывать в музее то, чего никто не в состоянии увидеть? Вот уж действительно был бы музей Чепухи и Надувательства. Я лично выставил бы там миссис Алисию Смолл собственной персоной - как уникальный образчик мистически настроенной пуританки-"пятой монархистки". Почему "пятой"? Так их секта называлась, "Пятая Монархия", а почему, я сам не дослушал, - слушать миссис Смолл оказалось выше моих сил, и я... решил этот вопрос иначе. Но я отвлекся, простите... меня интересовала мисс Дженнифер. Если вы не боитесь потратить свое время на посещение вышеописанных музеев, загляните туда с друзьями - быть может, наша девица действительно там. Этто означало бы, что ей и без беглого коммерсанта удалось добыть денег на облагораживание искусством нравов горожан Тэма...
- Я прогуляюсь, - пообещала Тереза. - А вы сами не можете разве тоже попасть в этот музей? Вам ведь наверняка было бы тоже интересно, что там?
При словах Терезы сэр Джеймс опустил глаза; тихим, будто немного обиженным голосом он ответил:
- Милая леди, мне было бы многое интересно, - даже в этот нелепый Мистический музей я не отказался бы заглянуть, хоть и предполагаю, что ничего более мистического, чем я сам, там не было и нет... Мисс Дженнифер, если она там в самом деле работает, была бы счастлива, почти я ее своим присутствием. Боюсь, она бы мне и уйти не дала. Представляете себе картину, - призрак невесело усмехнулся, - я в особой витрине, под латинской табличкой Homo spirutus, улыбаюсь экскурсантам и исполняю таунтонскую песню... Нет, дорогая Тереза, - будь то в моих силах, я бы пошел не туда.
Я бы отправился в Лондон, - глаза сэра Джермина медленно поднялись к потолку, словно где-то там ему виделся город его мечты, - с болью в сердце я оставил его ради мира и покоя Тэма, и от боли разлуки хотел бы туда вернуться. Я хотел бы вновь увидеть Темпл, и зеленые сады Грейз-Инна, и собор святого Павла - достроенным... хотел бы войти в Олд-Бейли и посмотреть, что там изменилось за столько лет; послушать крики чаек над Темзой и принести Мэри и Джорджу букетик цветов. Ничего этого я не в состоянии сделать, моя дорогая, - но право, не подумайте, что я жалуюсь на судьбу. Я почти научился смирению.
Под конец его голос перешел почти в шепот; казалось, глубокая печаль лишила его сил. Он оторвался от созерцания мифического, призрачного Лондона на собственном потолке и снова смотрел на Терезу, честно стараясь ответить на ее вопрос:
- Как видите, мое пребывание в Лоу-Холле сродни заточению, - иначе разве стал бы я надоедать леди просьбами куда-то пойти и что-то разузнать? Это не значит, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не могу отсюда отлучиться, - да, не стану скрывать, принципиально это возможно, - но это очень тяжело для меня. Так что почти вся моя странная жизнь после жизни обречена проходить здесь, в этом доме... в моем Тауэре.

Тереза наклонила голову Она не все понимала из того, что говорил призрак - многое оставалось недоступным молоденькой кошке. Например, что такое собор святого Павла, и кто это был такой - святой Павел, и где это такое - Олд Бейли. Но она решила, что лучше не спрашивать об этом сэра Джеймса, и не потому, что любопытство погубило не одну кошку. Просто ей показалось, что призрак будет не очень рад предаваться именно этим грустным воспоминаниям.
- Прростите, сэрр... - только и муркнула она тихонько.

 Как пушисто все-таки ))

Ну где же, где же lizarrrrrd?

 Будут!

Cat's Quest. Часть 9

При словах Терезы сэр Джеймс опустил глаза; тихим, будто немного обиженным голосом он ответил:
- Милая леди, мне было бы многое интересно, - даже в этот нелепый Мистический музей я не отказался бы заглянуть, хоть и предполагаю, что ничего более мистического, чем я сам, там не было и нет... Мисс Дженнифер, если она там в самом деле работает, была бы счастлива, почти я ее своим присутствием. Боюсь, она бы мне и уйти не дала. Представляете себе картину, - призрак невесело усмехнулся, - я в особой витрине, под латинской табличкой Homo spirutus, улыбаюсь экскурсантам и исполняю таунтонскую песню... Нет, дорогая Тереза, - будь то в моих силах, я бы пошел не туда.
Я бы отправился в Лондон, - глаза сэра Джермина медленно поднялись к потолку, словно где-то там ему виделся город его мечты, - с болью в сердце я оставил его ради мира и покоя Тэма, и от боли разлуки хотел бы туда вернуться. Я хотел бы вновь увидеть Темпл, и зеленые сады Грейз-Инна, и собор святого Павла - достроенным... хотел бы войти в Олд-Бейли и посмотреть, что там изменилось за столько лет; послушать крики чаек над Темзой и принести Мэри и Джорджу букетик цветов. Ничего этого я не в состоянии сделать, моя дорогая, - но право, не подумайте, что я жалуюсь на судьбу. Я почти научился смирению.
Под конец его голос перешел почти в шепот; казалось, глубокая печаль лишила его сил. Он оторвался от созерцания мифического, призрачного Лондона на собственном потолке и снова смотрел на Терезу, честно стараясь ответить на ее вопрос:
- Как видите, мое пребывание в Лоу-Холле сродни заточению, - иначе разве стал бы я надоедать леди просьбами куда-то пойти и что-то разузнать? Это не значит, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не могу отсюда отлучиться, - да, не стану скрывать, принципиально это возможно, - но это очень тяжело для меня. Так что почти вся моя странная жизнь после жизни обречена проходить здесь, в этом доме... в моем Тауэре.

Тереза наклонила голову.
Она не все понимала из того, что говорил призрак - многое оставалось недоступным молоденькой кошке. Например, что такое собор святого Павла, и кто это был такой - святой Павел, и где это такое - Олд Бейли. Но она решила, что лучше не спрашивать об этом сэра Джеймса, и не потому, что любопытство погубило не одну кошку. Просто ей показалось, что призрак будет не очень рад предаваться именно этим грустным воспоминаниям.
- Прростите, сэрр... - только и муркнула она тихонько.

- О, не стоит просить прощения, дорогая Тереза, - уже спокойно сказал сэр Джеймс, - вы ровным счетом ничем не обидели меня. Я сам виноват в своем несчастии, и более того, я должен был бы благодарить судьбу за то, что могу сейчас разговаривать с вами, а не лежать горсткой праха в могиле. Это вы простите меня за ненужные излияния. Они могут создать у вас превратное впечатление обо мне... В то же время, - задумчиво произнес призрак, - я не знаю, право, были бы вы рады познакомиться со мной при жизни; я искренне счастлив знать, как мало значит для вас вся та гирлянда лживых сказок, которая для многих людей по сей день заменяет мою репутацию.
Расскажите мне еще о вашем семействе, пожалуйста. Про Мэрри-Фелисити я уже знаю; а нет ли у вас братьев или сестер в Тэме?
- В Тэме у меня есть еще брратик и сестрричка, - живо отозвалась Тереза.
Было видно, что эта тема ей нравится больше, ибо давала ей простор для собственной болтовни, чтобы отвлечь призрака от его грустных дум. В конце концов, кошки же обязаны помогать людям, а сэр Джеймс тоже когда-то давно был человеком.
- Мы все близнецы, и наше семейство славится своими коготками, - Тереза подняла лапку и продемонстрировала мягкую лапку с острыми коготками. - Но только те, у кого серрая шкуррка, становятся отменными мышеловами. Такими, как я, - не удержалась от того, чтоб немножко похвастаться, кошка и опять немножко распушилась, - и мой брратик Ланселот. Он живет на соседней улице и тоже ловко ловит мышей. Но поскольку у него больше белых пятен, он еще и забияка, вот два полнолуния назад умудррился поррвать ухо в дрраке с Длинным Рредом. А кошшки нашего рода умеют очень прриятно и вкусно мурррлыкать - это мы, три сестррички Терри, Керри и Шерри. Керри и Шерри - тррехцветные, люди называют такие шубки "черрепаховыми". Сэрр Джеймс, вы не знаете, что такое "черрепаховые"? - Тереза вопросительно посмотрела на призрака.
- Черепаховые бывают гребни для волос, - тонкие брови сэра Джермина удивленно приподнялись. Видно, вопросом этим он никогда не задавался. - Еще табакерки и веера, вроде вот этого, - он снова приоткрыл резной веер, лежащий на подлокотнике кресла, словно показывая его Терезе, и вдруг задумался.
Собственно говоря, откуда кошке знать, что такое табакерка и для чего нужны веера и гребни для волос? Быть может, Мэри-Фелисити вообще не пользуется никакими гребнями, а носит практичную современную стрижку. И уж точно она не нюхает табак из черепаховой табакерки. На что похож черепаший панцирь - на скорлупу, на устрицу? Но тогда придется заодно объяснить, и что такое "устрица"... Нет, надо найти другие слова, чтобы его маленькой собеседнице все было понятно... Потерев пальцами виски, он продолжил, уже не так уверенно:
- Слово "черепаховый" значит "как у черепахи". А черепахой, милая леди, называют такое странное животное, немножко похожее на ящерицу...вряд ли вы встречали его у нас в Англии. Я сам видел черепаху всего один раз - ее привезли из теплой страны за морем, которая называется Греция. Один грек по имени Аполлон много столетий назад первым заметил, какая твердая и красивая шкура - панцирь - у черепахи на спине, и сделал из него себе музыкальный инструмент, лиру. С тех пор люди стали делать из пестрого, в пятнышках, панциря черепахи и гребешки, и веера, и много других мелких вещиц, и сама эта пестрая расцветка получила название "черепаховой".
Так что я вполне могу себе представить, какого цвета шерстка у ваших очаровательных сестриц, а я надеюсь, вы хоть приблизительно сможете вообразить себе черепаху, - улыбка сэра Джеймса выглядела слегка смущенной. - Никогда не думал, что описать черепаху мне будет куда сложнее, чем растолковать вам любой процессуальный вопрос Common Law.

Тереза задумчиво почесала за ухом
- Ящерррица? - наконец неуверенно промурчала она незнакомое слово("lizarrrrd"). -Нет, я никогда не видела lizarrrrd. Я видела майских жуков, они такие большие и жужжащие, и у них усы как щеточка, которрой Мэрри прричесывается по утррам. И у него такая тверрдая рраздвигающаяся спинка, под корторрой кррылья. Вот! Наверрное, такой панциррь у черепахи? - воскликнула Тереза, но тут же немножко нахмурилась. - Но у Керри и Шерри не панцирь, у них пушистая шубка. И на жуков они не похожи совсем.

Сэр Джеймс почувствовал нечто близкое к тихому отчаянию, вообразив себе веселую компанию невиданных зверей - черепах с раздвигающимися панцирями, в меланхоличном полете проплывающих над головой, и гигантских майских жуков с усами-расческами, чье жужжание, казалось, начало явственно раздаваться уже у него в ушах, скрытых длинными локонами парика. "Может, в этом и состоит мое наказание?" - подумал призрак. - "Никогда в жизни не испытывал недостатка в словах, и вот на тебе... профнепригодность на старости лет... голова идет кругом... черт бы побрал все черепашье племя, да и майских жуков с ящерицами в придачу".

Улыбаясь Терезе насколько мог любезно и призывая на помощь все свое некогда печально известное красноречие (которое ему подло изменило), сэр Джеймс сообщил кошке, с досадой замечая, что интонации выдают его неуверенность вопреки непринужденному выражению лица:
- Н-нет...то есть я хочу сказать, у черепах спинка не раздвигается и крыльев у них вообще нет...еще не хватало... они не могут летать, зато некоторые из них могут плавать как...(он хотел сказать "как лягушки", но вспомнил пример lizzard и оставил лягушек в покое)...как рыбы. Вообще, когда люди называют ваших сестер "черепаховыми", они не имеют в виду, что они внешне похожи на этих треклятых черепах, речь идет только о цвете спинки, который и у кошек, и у черепах может быть одинаково пестро окрашенным.
Так что, поверьте, истинно кошачью сущность уважаемых Керри и Шерри никто не подвергает сомнению...
Тереза продолжала сосредоточенно шевелить усами
- Ну только если окррас, - наконец смилостивилась она. - А то панциррь... да еще плавать? Бр-р-р! - Тереза даже вздрогнула всем телом, от ушей до кончика хвоста. - Мокррая, прротивная. Нет, хоррошо, что Керри и Шерри - прросто тррехцветные кошшки. Не хватало в нашем роду еще и водоплавающих.

- Не могу не согласиться с вами, - в сторону сказал сэр Джермин, думая о том, что углубление темы о водоплавающих кошках могло бы всерьез лишить его душевного равновесия. К его счастью, этого не произошло. - Я вижу, леди, вы принадлежите к весьма респектабельному кошачьему семейству. Позвольте заметить, у вашего брата настоящее рыцарское имя. Необычно, не так ли? Может быть, это ваше фамильное имя, передающееся из поколения в поколение?
Вообще меня заинтересовало, - прибавил призрак, - происхождение кошачьих имен. Их дают ваши родители при рождении или ваши воспитанники-люди называют вас по своему вкусу? Я замечал, бывает, что кошка никак не хочет откликаться на то имя, которым ее зовешь, - возможно, причина в том, что ее настоящее имя совсем-совсем другое?
- А что такое "респектабельный"? - поинтересовалась Тереза. - Мой брратик получил свое имя от своего питомца. Это человек, который хрранит книги, его зовут Саймон. Наверрное, он и вычитал его в какой-нибудь старрой книжке. Может быть, как раз такой "ррыцарской"? А что такое "ррыцарь"? - забросала вопросами призрака кошка. - Это что-то такое ночное? Как летучая мышшка? Я видела их два рраза, - гордо сообщила она. - Если бы у меня были кррылья, я бы обязательно поймала одну такую.
- Крылья - у вас? - слабым голосом вопросил сэр Джермин, глядя на Терезу полуприкрытыми глазами. - Милая Тереза, давайте договоримся: кошки не плавают и не летают. Даже если вокруг порхают летучие мышки. Которые, к тому же, непременно укусят вас за нос мелкими острыми зубками, если вы захотите "обязательно поймать одну такую". Так что мой вам совет, ловите лучше обычных, серых, домовых мышей, которых, к слову сказать, в этом доме ужасное количество (как я подозреваю). Этот мистер Пайпер за порядком тут по-настоящему не следит, просто больно смотреть... так что я на правах истинного домовладельца разрешаю вам и вашим друзьям на правах официальных мышеловов Лоу-Холла ловить тут мышей. Ловить в любом количестве и без временных ограничений. С передачей права по наследству вашим котятам, ежели Лоу-Холл доживет до дня их счастливого рождения, - в чем я лично вынужден сомневаться, глядя на безумную деятельность этого злокозненного человека.

Произнеся эти слова в адрес Пайпера непередаваемо презрительным тоном, сэр Джеймс вновь пришел в благожелательное расположение духа и решио ответить на вопросы Терезы.
- "Респектабельный", леди, означает у людей "уважаемый", "внушаюший доверие". Это очень хорошее слово, но, к сожалению, сейчас его почти ни к кему не отнесешь. Скоро джентльмен будет такой же редкостью, как рыцарь...
Рыцарь, моя дорогая, - сказал призрак, - это воин минувших времен, сражающийся за своего короля и свою даму. Если верить книжкам, сэр Ланселот по прозвищу Озёрный был одним из прославленных рыцарей Круглого стола, в незапамятные времена служивших королю Артуру... Так что, как видите, никаких ночных летучих мышей или чего-то в этом роде с рыцарями не связано... Зато о них есть множество легенд, сказаний и баллад.
- Муррр, - довольно потянулась Тереза. - Я непрременно поохочусь тут на мышшек. Они тут действительно водятся в изррядном количестве. А можно будет и Ланселота прригласить? Мы бы тут выловили бы много маленьких серобррюшек.
- А Ланселоту я рраскажу о прроисхождении его имени, - пообещала Тереза. - Он будет очень доволен, что получил такое имя от питомца. РРыцаррь... - мечтательно произнесла Тереза, - хотя, думаю, Ланселот не будет согласен срражаться за кого-то, крроме самого себя. Ну и за воспитанника, конечно, с боггинами, - тут Тереза опасливо посмотрела на сопящих друзей ("как они там, в Земле Снофф?")
- Разумеется, можно пригласить и Ланселота, - сказал сэр Джеймс, - буду рад с ним познакомиться. Обязательно расскажите ему про его имя - здесь есть чем гордиться. В другой раз, когда в нашем распоряжении будет вся ночь, я мог бы поведать вам обоим историю рыцаря Ланселота, как я ее запомнил из старой книжки...
Кстати, я только сейчас подумал, - продолжал призрак, и удивление отразилось на его лице, - знает ли наш друг Мерлин о том, что его собственное имя - из той же книжки о короле Артуре? Мерлином звали могущественного чародея, советника короля и предсказателя будущего... Это очень сильное имя. Волшебное имя! - И сэр Джермин с уважением посмотрел на пушистый черный клубок - уютно свернувшегося во сне Мерлина.
Мерлин даже во сне отреагировал, пошевелив ухом и кончиком хвоста.
- Прравда, - искренне удивилась Тереза, - вот бы не подумала. - Шалопай Ланселот и такой ррассудительный Меррлин - и вдруг из одной книжки? Скажите, сэрр, - вкрадчиво промурлыкала она, - а Террезы в том рромане не было случайно?
- Да-да, из одной, - подтвердил сэр Джеймс. - Но вот леди по имени Тереза я там не припоминаю, - вот леди Элейна, леди Моргана, леди Игрейна... и, конечно, королева Гиневра, жена Артура и возлюбленная Ланселота. Так что Терезы не нашлось...
- Мррр... - неопределенно отзовалась Тереза. - Жаль, конечно, что я, напрримерр, не Морргана. А то мы были бы как в том рромане, - Тереза даже вздохнула. - Думаю, Мэрри-Фелис прросто не читала этой книги, прро ррыцарей, потому назвала меня так. Но я вполне довольна. Ведь это не имя кррасит кошшку, а кошшка - имя. - и Тереза пошевелила ушками.

- Такая кошка, как вы, сделает прекрасным любое имя, - галантно поклонился Терезе сэр Джеймс, и прибавил задумчиво, - а быть может, ваша воспитанница и не знакома с рыцарскими романами о Круглом Столе. Наверное, она больше смотрит meovies, чем читает книжки, так? В мое время не было этой странной вещи, телевизора, и люди проводили досуг с книгой…конечно, те, кто умел читать, - ироничная улыбка тронула уголки губ сэра Джеймса. – Моя бедная Мэри поначалу разбирала грамоту не лучше, чем маленький котенок… Знали бы вы, дорогая леди, как я сожалею о сорока восьми новых книжках, полученных из Лондона, от моего книготорговца Джона Старки, незадолго до того, как я… Я успел прочесть едва ли треть того, что мне прислал этот мошенник; зато я хорошо помню, что заплатил ему 21 фунт, не считая пары старых сочинений на латыни, обошедшихся мне еще в три фунта – вам бы они показались скучны, это были трактаты по римскому праву. Меня просто заинтересовала одна сугубо профессиональная тонкость, хоть я и отошел от дел… Там были и другие юридические сочинения, исторические труды, и пьесы Шекспира, и Бен Джонсон, и Флетчер, и несколько французских фривольных безделиц… Когда я уже не мог читать сам, я велел Томасу читать мне вслух, но дни были так коротки, а свечи вечерами сгорали так быстро… Я закрывал глаза и слушал его хрипловатый старческий голос… Он читал медленно и делал ошибки в словах, но все же помогал мне отвлечься… Эти книги и сейчас там, за стенами этой комнаты, в библиотеке, забытые, покрытые пылью, на полках под моим портретом; они так близко – но все, что в них скрыто, от меня так далеко…
Иногда это страшная тоска, быть привидением.

Тереза опять грустно опустила усы.
- Не гррустите, сэрр Джеймс, - опять успокоительно промурчала она, - мы что-нибудь обязательно прридумаем.
Кошка задумалась и вдруг воскликнула, даже подпрыгнув на месте (отчего из старого сиденья вылетел клуб пыли):
- Вот! Вы сказали, что книги до сих пор в библиотеке, да? Сэрр Джеймс, кто кроме вас лучше всего знает тайные ходы в доме? Нам, кошкам, надо всего-то небольшое отверстие, чтоб пролезть. А там уж положитесь на меня - я заберусь на любой стеллаж и сброшу любую книгу. Конечно, листать вы ее не сможете, но зато смогу я - уж не взыщите, если немножко поцарапаю ее и помну листы. Зато вы сможете прочитать то, что не успели когда-то давно.

В глубине темных прозрачных глаз отразилось удивление - и благодарность. Сэр Джеймс чуть повернул голову, в тихом изумлении - такого мягкого и немного растерянного выражения на его лице Терезе еще не доводилось видеть.
- Я глубоко тронут вашей добротой, леди, - сказал он наконец даже немного изменившимся от волнения голосом. - Вы первая, кто искренне проявил участие ко мне и к моей ущербной судьбе, - к судьбе человека, которого, не стану скрывать, после смерти любили еще меньше, чем при жизни. Я видел лицо моего Томаса, единственного свидетеля моих последних минут, - он один заботился обо мне в моем несчастии, и один плакал обо мне. Даже он, верный слуга, плакал так, как будто стыдился своих слез. Но с тех самых пор, как мы навеки с ним разлучились, никто и никогда не был ко мне так добр.
Он продолжал, импульсивно прижав обе руки к груди, - слева, там где под призрачной тканью и несуществующей плотью когда-то билось холодное и бесстрастное сердце, - продолжал потрясенно, едва ли замечая то, что смешная и трагичная высокопарность его слога могла смутить маленькую кошку, всего лишь по-дружески предложившую помочь:
- Моя милосердная леди, со временем я буду готов принять вашу помощь, ибо отказаться от нее означало бы отвергнуть величайший дар доброй и чистой души. Конец всем разговорам, что душой наделены одни лишь люди, - в вас я нашел душу намного более прекрасную, чем моя собственная, и чем души тех заблудших созданий, с которыми мне приходилось иметь дело. Вас послал ко мне Бог, я верю. Значит, через вас являя мне свою милость, он дает мне надежду, что не забыл меня... Да, да, мой ангел в образе кошки, я благодарно принимаю ваше предложение, но...

Тут сэр Джермин словно бы вновь обрел утраченное было чувство реальности, и то, что называется практическим, или здравым, смыслом, возобладало в нем над просветленным восторгом, чтобы вызвать который, оказывается, достаточно было одного - сострадания. Теперь он словно вспомнил все то, о чем они говорили до того, - Пайпера, которого он презирал, Брайана, которого он жалел, и ситуацию, которую предстояло как-то решать в дальнейшем. Он выглядел очень серьезным, когда сделал Терезе встречное предложение:
- Три столетия я жил без этих знаний, и могу подождать еще. Ведь вряд ли нам удастся сделать наши встречи в библиотеке незаметными для того, кто сейчас занимает мой дом. Но, быть может, вы поможете мне прочитать действительно важные бумаги - например, письма Пайпера, его счета за дом, его записную книжку... Я не имею намерения вмешиваться в его частную жизнь, - сэр Джермин иронически поджал губы, - учитывая то, что своим появлением здесь он, по всем признакам, вмешался в мою. Я всего лишь хотел бы уяснить себе его общественное и имущественное положение, - я уверен, где-то там и скрывается ответ на вопрос, зачем и почему дядя подвергает племянника мучениям. А зная слабые места Пайпера, мы могли бы попытаться остановить его.

Тереза вновь смущенно распушилась. Часть речей призрака по-прежнему оставалась недоступна ее понятиям. Например, что такое "душа", и почему ей подвержены только люди? А "ангел"? Тереза видела фигурки на Mrristmas, которые Мэрри называла "ангелами", но у них были крылья. А они вроде бы с сэром джеймсом буквально только что договорились, что кошки не летают. Нет, это надо было прояснить.
- Как это - ангел? - поинтересовалась Тереза. - Ведь у ангелов есть кррылья - я видела фигуррки на Mrristmas. А если я - тоже ангел, значит, кошшки тоже могут летать! - и она довольно мурркнула.

Трудно было сказать, кто теперь выглядел более смутившимся - Тереза или сэр Джеймс, не сумевший скрыть свое изумление таким поворотом беседы. Вопрос об ангелах явно был не из тех, на которые он отвечал каждый день. Действительно, как объяснить не испорченному изучением Библии существу, кто есть ангел, какого он пола, есть ли у него крылья и вправду ли он похож на жирных купидонов, которых под видом ангелов развешивают на рождественском дереве? Как вообще можно объяснить то, чего, по его убеждению, в здравом уме никто не видел?
Будучи при жизни довольно безразличным, чтобы не сказать – циничным в вопросах веры, сэр Джермин искренне полагал, что обращение к ним лучше всего служит достижению одной цели: напугать мрачными перспективами Божьего воздаяния и заставить раскаяться в тех или иных грехах. В его практике этот метод себя чаще всего оправдывал. Но Тереза – это совершенно другой случай. Спрятав лицо за веером – лучший способ и выразить свою неуверенность, и изящно скрыть ее – сэр Джеймс погрузился в смутные воспоминания теологического свойства.
«Я отвечу вам словами Писания: ступайте домой и больше не грешите». Кому же он сказал это – уж не проповеднику ли Бэкстеру, которого все называли «святым», а сэр Джермин, как водится, «святошей»? Должно быть, разговор с этим болезненным старцем в казенной обстановке Олд-Бейли и был последним религиозным спором, в котором участвовал сэр Джеймс, - спором, в котором было сказано очень мало того, что понравилось бы Всевышнему. Старый поп, ответчик по делу «Англиканская церковь против Бэкстера», хотел было доказать, что законы божественные превыше как гражданских, так и церковных установлений; не вынеся такого пренебрежения к Common Law, злоязычный сэр Джермин, долго не думая, аттестовал преподобного «старым мошенником» и «лживой протестантской собакой». Нет, все-таки о собаках при Терезе лучше не упоминать даже вскользь. Тем более что спрашивала-то она об ангелах…
Ангелы. В его семье, как выяснилось, их было целых два. Первым, конечно же, была Мэри – ее горничная, получив от хозяйки в подарок очередную юбку или шляпку (к неизменному неудовольствию сэра Джеймса), всегда повторяла одно и то же: «Миледи, вы сущий ангел». Что ж, быть может, служанка и не ошибалась, подумал он с горечью. Второй ангел ему явился в образе Томаса, - по крайней мере, такого мнения был тэмский эскулап, после кровавых священнодействий со скальпелем над бренным телом сэра Джеймса заявивший его опечаленному дворецкому, что он, то есть Томас, за свое ангельское терпение и ангельскую же кротость когда-нибудь вознесется на небо. А он-то оставил этому ангелу в наследство всего десять фунтов…

- Люди верят, - сказал наконец сэр Джеймс задушевным голосом, гадая, насколько сейчас он походит на пастора из детской воскресной школы и насколько глупо это выглядит со стороны, - что мир вокруг нас создал Бог. Он сотворил и людей, и кошек, и мышек, и все что ни есть сущего, но до того он создал ангелов себе в помощь. Ангелы охраняют людей, творят добрые дела и передают людям волю бога. Их, правда, мало кто видел, и я сильно подозреваю, что они не более чем красивая аллегория…то есть то, что люди себе воображают для удобства… они не имеют плоти, не имеют пола, и крылья их не из перьев и пуха, но из воздуха и света… Так что летать как ангел, дорогая леди, вы все равно не сможете. Но есть поверье, что ангелы могут воплощаться в смертных существах, передавая им свою мудрость и доброту, - и встретив вас, настоящего ангела в душе, я готов поверить в это.

Тереза слушала сэра Джеймса с большим интересом
- Никогда не задумывалась над тем, откуда это все взялось, - призналась она, - но мне нрравится, как вы ррасказываете прро ангелов, мурр. Мы и прравда охрраняем людей, пррогоняем всяких плохих духов и следим, чтоб в домах не водились мышшки. Мы очень старраемся. Наверрное, Бог - это такой большой-прребольшой доббрый и пушшистый кот, которрому помогают ангелы-кошшки поменьше, - докончила она и потерла лапкой носик.

- Маленькая еретичка, - сэр Джермин шутливо погрозил кошке пальцем, - Англиканская церковь не учит ничему подобному относительно котов больших и малых. Хорошо, что вас не слышит тэмский викарий, - я имею в виду, хорошо для викария. Но в чем-то вы правы - Бог и его ангелы могут принимать любой вид для тех, кто в них по-настоящему верит. А вид кошки - один из самых привлекательных среди божьих творений.

Кошка опять умильно улыбнулась. То ли она посчитала слово "еретичка" чем-то вроде комплимента (тем более, что дальше сэр Джеймс назвал кошек одними из самых привлекательных творений), то ли ее позабавила сама мысль о выражении лица отца Джошуа, к которому бы она обратилась с вопросом: "Мурр, а скажите, святой отец, похожи ли ангелы на кошшек?"
- Скажите, сэрр, - спросила она у призрака, - а вы можете выходить в сад?
- У призраков, леди, тоже есть свои маленькие секреты, - уклончиво ответил сэр Джеймс, глядя в сторону окна призрачной гостиной... что находилось за его плотно закрытыми шторами - стена реального дома? залитый луной тихий сад? или зыбкая ирреальная пустота, никуда не ведущая, нигде не заканчивающаяся? Он встал и подошел к окну - но не отдернул штор.
Повернувшись спиной к окну, словно отвергая всякую возможность проникнуть во внешний мир за занавесом, сэр Джеймс сказал сухим и спокойным голосом, странно не вязавшимся со смыслом его слов:
- Я отвечу вам так, дорогая Тереза: иногда это возможно. Но зачем мне это ныне? Мою старую беседку, должно быть, все так же оплетают розы; они цветут и изливают душистый аромат, но я не почувствую его. Я не смогу пройти по зеленой травке и сорвать цветок; не смогу скушать спелую вишню; мне не сидеть уже с книгой в беседке, глядя на тихую воду пруда. Бедный старый Томас давно умер, и сад пришел в запустение... мне грустно это видеть даже из окна.
Я, кажется, понимаю, почему вы спросили меня об этом, - прибавил призрак. - Да, не скрою, я был бы счастлив встретить вас у себя в саду для беседы... Но увы, у меня не будет достаточно сил, чтобы говорить с вами, да что там - даже чтобы показаться вам так, как я это делаю сейчас. Я, кажется, могу жить вечно, но возможностям моим, к несчастью, все же есть предел... - сэр Джеймс с видом безнадежности развел руками.
Серебристо-опаловая фигура нарядного полного джентльмена у окна не могла бы показаться изможденной ни кошке, ни человеку, но тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений в правдивости произнесенных слов.
- Мои силы.. тоже истощаются, - печально констатировал он.

Тереза беспокойно завертелась на кресле. Похоже, сэр Джеймс собирался снова впасть в черную меланхолию, из которой кошка (как она несколько самоуверенно полагала), все же немножко вывела. Потому Тереза шумно завозилась, засопела и даже позволила себе вонзить коготки в обивку.
- Да, сэрр Джеймс, кажется, мы еще не договорили один важный мяумент, - обустроившись, наконец, по-новому, промурчала она. - Вы говорили о том, что можно попрробовать прроникнуть в бумаги Пайперра. Это интерресная мысль. Давайте обсудим? С чего можно начать в этом хитрром деле кошшке и сэрру прризраку?

Вопреки предположению Терезы, сэр Джеймс не был расположен сейчас предаваться длительным приступам меланхолического настроения. Напротив, после практичного предложения Терезы он посмотрел на кошек с беспокойством, ясно показывающим, что происходящее в комнате прямо сейчас волнует его куда больше, чем какие-то воспоминания. Он невольно сделал жест, как будто хотел извлечь на свет божий часы из жилетного кармана, но с досадой отдернул руку, снова вспомнив, что они давно не идут. Хоть ни одного луча света из внешнего мира не проникало в призрачную комнату за портретом, внутреннее чувство времени безошибочно напоминало сэру Джеймсу, что рассвет уже не за горами.
- Вы спрашиваете меня, с чего начать? - сказал он, не стараясь понизить голос - если Мерлин и Трина проснутся раньше, тем лучше. - Если он не хранит бумаги в тайнике, или где-то вне дома, - например, в банке или в конторе своего поверенного, - значит, они в его кабинете. Там и следует искать, только это далеко не безопасно. Нам нужно выбрать момент, когда Пайпера не будет дома... для этого нам нужно следить за ним, за его поездками и прогулками. Что до меня, я попробую войти в кабинет и осмотреться. Я не исключаю возможности, что нечто важное может попасть мне на глаза. Но сейчас, боюсь, нам с вами не удастся обсудить подробно этот важный вопрос... как бы мне не хотелось, чтобы ваш приятный визит продолжился еще, я чувствую приближение рассвета. И об этом я вынужден напомнить, чтобы мы успели разбудить Мерлина и Трину.
Тереза могла обратить внимание, что сэр Джеймс говорил быстро, без привычных томных интонаций, и в глазах его читалось волнение. Очевидно, будить спящих следовало прямо сейчас.

- Да, конечно, мы разбудим их, - Тереза посмотрела на спящих друзей.
- Только... - казалось вид Трины и Мерлина о чем-то напомнил ей. - Сэрр Джеймс, только один вопррос.
Тереза выглядела немного озабоченной:
- Когда вы вперрвые появились, вы сказали: "Любопытство погубило кошку. Я думаю - зачем в моем доме _еще_ трри кошшки, умеррших от любопытства". Здесь были и дрругие кошшки до нас? И тоже тррое?
Сэр Джеймс, стоя за спинкой кресла, немного нервно вертел в руках веер. Не то чтобы его задел этот совершенно неожиданный вопрос, - но он явно считал его не слишком уместным. В то же время он досадовал на необходимость поступиться приятностью беседы и даже учтивостью, что, правда, нимало бы не смутило его в свое время, будь перед ним не три понравившихся ему кошки, а какой-нибудь "святоша Бэкстер".
- Как я могу не ответить вам, моя леди, - сэр Джеймс пожал плечами, как будто удивлялся вопросу. - Здесь до вас не было ни троих, ни даже одной кошки, - я имею в виду, в этих моих апартаментах. Вообще не могу сказать, что временные владельцы Лоу-Холла часто ходили в воспитанниках у кошек... То, о чем я поведаю вам, произошло много лет назад, и это довольно мрачная история. Рассказывать ее вам без вашей просьбы было бы довольно бестактным с моей стороны, но раз вы хотите знать, я подчиняюсь, - призрак поджал губы, словно давая понять, что ему рассказ этот не доставляет особенного удовольствия, и продолжал:
- Мой рассказ не займет много времени. Ее звали Амалия, у нее была белая с черными пятнами шкурка и прямо-таки пугающая жажда все знать. Не было такого места, куда бы она не совала свой носик за те несколько месяцев, что она провела здесь со своими хоз... простите, воспитанниками, но я, право, не знаю, как она могла бы кого-то воспитывать, ведь она была так молода...
Она не вернулась с ними в Лондон, как должно было быть; случилось так, что ее заперли на чердаке, куда она неблагоразумно забралась и, наверное, уснула там. Не знаю почему, ее так и не смогли найти вовремя. Наверное, ее хозяева подумали, что она заблудилась где-то в Тэме, и, расстроенные, уехали без нее. Многое я могу только предположить...
Когда я наконец увидел своими глазами, что случилось с Амалией, бедняжка уже уснула вечным сном. С чердака невозможно выбраться, если двери заперты, на окне решетка, а есть там нечего, кроме платьев моей Мэри и всякой рухляди. Я не завидую ее последним минутам, - лицо призрака передернулось. - И я предпочитаю не ходить наверх, ибо Амалия все еще там.
Я сожалею, - сказал сэр Джеймс, выходя из-за кресла и наклоняясь над Мерлином, чтобы убедиться, крепок ли сон черного кота, - и о том, что ничем не мог бы помочь Амалии, и о том, что вынужден буду очень скоро расстаться с вами. Давайте будить наших друзей, чтобы гостеприимство этого дома не было омрачено еще одной неприятной историей.
Призрак протянул руку, белые пальцы и кружева легким прикосновением скользнули по пушистой угольно-черной шерсти.

Тереза смутилась окончательно.
Она досадовала на себя, что под конец испортила столь приятную беседу с призраком.
- Прростите, сэрр... - начала было она, но что толку с ее слов было теперь, когда вопрос был задан, а ответ - получен.
Кошка опустила голову, вздохнула и помолчала, словно почитая память маленькой Амалии. Даже урчать перестала, огорченная тем, что так неловко поворошила память старого призрака.
Тереза спрыгнула с кресла, подошла к спящему Мерлину и громко промурлыкала:
- Вставайте, сэррр, вас ждут великие дела!
Для усиления эффекта она еще и фыркнула прямо в черное ухо с кисточкой.
Оставив Мерлина просыпаться, Тереза грациозно подошла и муркнула уже в подружкино ухо:
- Ма шеррр, уже утрро, порра прросыпаться!
После чего аналогичный "фыррр" раздался и в ухо Трины.

 Кошшки и пррризраки!

Cat's Quest. Часть 10

Когда дверь - не дверь? Говоря "здесь и сейчас", закрепляешь это "не дверь" в здесь и сейчас, а уже в следующий момент времени дверь перестает быть не-дверью, и как арка начинает играть всеми оттенками темной радуги, так и пространство под ней неуловимым образом меняется, - внешне оставаясь тем же самым на самом деле становясь Дверью

- Трррина, ты умница! - восторженно замурлыкал Мерлин, чуть расслабляясь и поднимая прижатые уши. - Все-таки мы ррробились! Теперь можно идти вперед, - и кот направился в Арку, аккуратно, осторожно и не теряя бдительности.

- Мрррр, все оказалось даже прроще, чем я думала! - Очень довольная собой Трина гордо подняла хвост и направилась за Мерлином. Но, не смотря на радость от собственного успеха,об осторожности она не забывала ни на мгновение, кошка предчувствовала, что самое трудное как раз впереди.

Кошки, сопровождае негромким клацаньем и дыханием промозглого тумана, шагнули под Арку.
И оказались в котле кошмаров, в тесном, и в то же время безграничном пространстве, наполненном живым, омерзительным ужасом.
Ветер рвал шерстку, резал невидимыми лезвиями по глазам, завывал как тысяча проклятых душ. Зловоние и боль волнами струились между усеянных острыми шипами стен - каждый шип был похож на коготь, каждый шип был смазан ядом, и каждый поблескивал в пульсирующем алом свете словно стальной.
Душно. Немыслимо душно.
Колючая проволка - лозами по стенам, пол бугрился жадными пастями ям. Стонало само пространство, зловещим, безумным смехом вторили ему скалящиеся под стальными лозами лица - застывшие, уродливые маски. Какофония. Вонь. Ужас, почти осязаемый.
Вокруг выростали бесконечно высокие стены - любой, заключенный в узких коридорах этого темного, кошмарного лабиринта, ощущал себя карликом, беспомощной букашкой. Подняв голову можно было разглядеть немыслимо высоко вверху небо - иссеченное плетьми молний, сочащееся суковицей из многочисленных ран.
За спиной - ужас, у него тяжелая поступь и хриплое, зловонное дыхание. Вот сейчас, сию минуту он догонит и уничтожит... а лапы так тяжелы, все тело полнится такой страшной тяжестью, что кажется - даже не повернуть головы, даже хвостом не двинуть.. но надо бежать. Надо бежать прочь...
Слабое шевеление живого среди мертвого и мертвящего ужаса. Два крохотных, съежившихся комочка меха, неспособных даже мяукнуть от невероятного давления - и все же с невероятным усилием преодолевающих преграду зла.

"Вперед..." - полу-спросил, полу-утверждал Мерлин. - "Вперед..."
Кошки - бойцы и охотники по натуре своей. И когда, преодолевая навалившийся страх, душный и липкий, как предгрозовой воздух, Мерлин сделал первый шаг - его черный мех поменял цвет, окрасившись полосами - на черном пробились желто-оранжевые. И уже не домашний кот...

Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи,
Кем задуман огневой
Соразмерный образ твой?
(У.Блейк, пер. Маршака)

Пусть он не вырос в размерах до тигриной стати, но одной лишь решимости идти вперед, не отступать и не сдаваться, было достаточно, чтобы зыбкая, переливающая материя снов поддалась. Мерлин сделал первый шаг. И еще. И еще. Маленький тигр шел, сокрушая баррикады ужаса изумрудным пламенем глаз.

Трина была совершенно подавлена окружающей обстановкой,
Ткоторая вызывала у нее острое чувство полной безнадежности. Разве смогут несколько кошек здесь что-нибудь сделать?
Но ничего не оставалось, кроме как двигаться вперед. Чистое упрямство не позволяло ей не смотря ни на что признать собственное поражение.
И тут глазам кошки предстала странная метаморфоза, произошедшая с Мерлином. Теперь впереди уверенно шел пусть миниатюрный, но настоящий тигр! Трина мгновенно вспомнила, что чтобы не случилось, но они, кошки, - победители, и почувствовала прилив сил. Она даже смогла ускорить шаг, продолжая решительно двигаться за маленьким тигром.

Ужас не отступал и лапы все так же наливались свинцом тяжести, но кошки упрямо делали шаг вперед там, где уже сто раз сдалась бы любая Собака.
Идти приходилось осторожно, все время петляя между неровностями пола и выскакивающими то тут то там шипами. Озерца жидкой смолы, жадные зевы трещин... и все то же гнетущее, убийственное чувство за спиной. Колючепроволочная лоза слегка извивалась, словно хотела хлестнуть идущего своими убийственными побегами.
Где-то раздался безумный хохот, отразившийся от стен лабиринта и пропавший столь же резко, сколь и появившийся.
Кошки прошли немного вперед и оказались на перекрестке, все дороги из которого терялись в багряно-черном полумраке где-то вдали.

- Трррина, попробуй определить, куда нам теперь идти, - Мерлин немного нервно подергивал усами, оглядываясь во все стороны. - Кошмарррное место, но чего можно ожидать... Бедный Брррайан! Нет, рррешительно я должен буду при первой же возможности перрребежать дорогу этому бультерьеру Пайперу! - Мерлин имел в виду способность черных кошек приносить неудачи, и серьезно был настроен использовать свою магию против нынешнего хозяина Лоу-Холла.
- Мрррр, - коротко отозвалась Трина.
Ей более чем не нравился этот перекресток. Кошке было ужасно неуютно и даже страшно, но она напомнила себе, что у них есть очень важная миссия. Нельзя останавливаться на полпути, достигнув столь многого. Трина послушно попыталась определить в каком направлении находится Брайан.
На какое-то мгновение Трине показалось, что на этом, упавшем с неба крестом ужасном перекрестке, левое направление чуть менее ужасное, но полностью уверенной, что именно в той стороне был Брайан она быть не могла.
- Раз тебе эта сторррона кажется более пррравильной, пойдем туда, - и Мерлин, преодолевая накатывающиеся волны ужаса, пошел по левому направлению.
Трина вовсе не была уверена в том, что направление выбрано правильно.
У нее уже почти не осталось смелости идти дальше, но и остановиться на полдороги она не могла. Тем более, что Мерлин упрямо продолжал двигаться вперед. Кошке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Стены лабиринта словно бы сжимались вокруг.
Тяжело вспыхивало багрянцем далекое небо над головой и от этого казалось, что стены лабиринта пульсируют, как живые.
Маленький тигр-Меррлин и Трина шли, ощущая и спертую вонь воздуха, и тяжесть в лапах и враждебность, злобу, ненависть, сочащуюся от стен. Левый коридор был столь же страшен как и весь остальной лабиринт - в шипах, ямах, хищных крючьях, - и выходил на новую развилку...
До нее оставалось еще почти треть пути, как кошки вдруг услышали мерное громыхание шагов впереди себя - кто-то очень огромных и, это ощущалось, невыносимо злой и жуткий шел по перпердикулярному коридору. Шерсть кошек стала дыбом от страха, от неумолимой и вполне ощутимой поступи... как вдруг, оттуда же, откуда слышались шаги, спотыкаясь и почти падая, не видя ничего вокруг пробежала светлая фигура обнаженного человека. И Мерлин, и Трина, до того как фигура скрылась из глаз, успели заметить спутанные светлые волосы, кровь на коже и общую худобу... а дальше они увидели, как со стороны тяжелых шагов в сторону убегающего человека хлестнула тяжелая, шипастая плеть огромной длины.
И шаги стали ближе.
Они накатывали как вода, как удушение. Запах гнили и мускуса стал невыносимым.
И ощущение что движется сам Рок, что нигде не спрятаться, не скрыться. Ужас, заставляющий лапы бежать прочь, а сердце - верить что это бесполезно.

- Трина, - Мерлин мяукнул еле слышно, - кажется, это был Брррайан. Беги за ним, а я... я попробую задержать Того-Кто-Идет-Следом.
Мерлину было невероятно трудно принять такое решение - ведь можно было даже не успеть проснуться и навсегда утонуть в этом потоке ужаса...
Трина повернулась и посмотрела на Мерлина.
- Нет! - твердо сказала кошка. - Я тебя одного не оставлю. Или мы вместе пытаемся догнать Брайана или вместе остаемся здесь. - По тону Трины было ясно, что спорить с ней сейчас бесполезно.
- Кажется, догонять Брррайана уже поздно... давай спрррячемся здесь, в полумррраке... - предложил Мерлин,
чувствуя шаги Преследователя все ближе и ближе.

Две кошки припали к изъеденной язвами земле, осторожно прижавшись друг к другу
Тяжелые, неотвратимые как сам рок, шаги.
От них не сбежать - все равно как быстро ты бежишь.
От них не скрыться - все равно, в какую нору лабиринта ты прячешься.
От них не защитится - все равно, какие стены ты воздвигаешь вокруг себя.
Они не были громыхающими, эти неотвратимые шаги, но каждый их них отдавался странным эхом-пульсацией, словно пульсировало само нечистое сердце лабиринта.
Они становились все ближе, они заставляли разум истошно вопить "бежим, пока не поздно" - но две маленькие кошки посреди зияющих ям каким-то чудом продержались ровно до того момента, чтобы увидеть...
Увидеть обсидиан тела, башню каменной плоти, острые, режущие лезвия пальцев и мантию ужаса, стелящуюся с плеч. Кровь, капающая с обсидиановой брони, кровь, выступающая из пола лабиринта как если бы каждый шаг фигуры был раной даже для этого темного места.
Лоза и язвы замирают перед фигурой, словно послушная свита.
Квинтессенция убийства, неотвратимого рока мучительной смерти, вместо лица - отделанная рубинами неподвижная маска, спаянная с телом, в руке - длинный, бесконечно длинный кнут, извивающийся словно живое продолжение руки и усеянный острейшими шипами, сочащийся кровью и ядом с длинного, узкого жала на конце.
Фигура остановилась ровно на против Мерлина и Трины, но те были буквально парализованы страхом, чтобы делать что-либо. Они просто таращились на эту замершую воплощением боли и смерти, ощущая как провалы на месте глазниц пригвождают их к земле...

...а потом какая-то сила унесла их оттуда, словно осенний вихрь уносит палые листья.
И они обнаружили себя в призрачной комнате. Тереза фыррчала на ухо каждому, пытаясь разбудить.

Мерлин открыл глаза. Взгляд, полный ужаса, метнулся по комнате.
Черный кот спрыгнул с кресла и забился под него, тихо и жалобно мяуча. Его трясло, когти царапали пол. Не сразу Мерлин пришел в себя настолько, чтобы понять, что сон кончился, и они с Триной покинули Мир Снов, а ужасающее существо осталось там...
- Мы были... были в снах Брррайна... Там ужас... настоящий ужас. Я не знаю, можем ли мы что-то сделать...
Очнувшись, Трина вцепилась когтями в кресло и зашипела на призрачную комнату.
Вид у кошки был испуганный, уши прижаты к голове, шерсть дыбом, тельце изо всех сил вжалось в кресло, словно она хотела слиться с мебелью в одно целое, но глаза полыхали зеленым так, будто она собиралась сражаться насмерть с неведомым врагом.
Сообразив наконец, где она находится, Трина отпустила изрядно пострадавшее кресло и втянула когти. Кошка дышала прерывисто, ее била дрожь, а кончик хвоста нервно дергался. Она лишь расстроенно заурчала, похоже, на время утратив возможность изъясняться понятным сэру Джеймсу языком, и виновато посмотрела на призрака.

Белое бескровное лицо сэра Джеймса, казалось, сделалось еще белее. Он был поражен состоянием кошек настолько, что в первый момент даже утратил дар речи, инстинктивно прикрыв ладонью рот, словно сдерживая испуганный возглас; темные глаза беспокойно, взволнованно расширились.
Он мог предположить, что погружаясь в сон, кошки отправляются на встречу с чем-то неведомым и почти наверняка опасным; но тот шок, который испытали Мерлин и Трина в своем путешествии, ужаснул сэра Джеймса. Его глубоко огорчала мысль, что времени успокоить кошек перед обратной дорогой из Лоу-Холла у него толком и не будет, что претило его понятиям о дружеской вежливости; однако он решил хотя бы попытаться сделать что-нибудь.
- Сэр Мерлин, леди Трина, - сказал призрак неожиданно тихо и нежно, как разговаривают с плачущим малышом. – Можете не рассказывать мне о том, что видели. Забудьте об этом. Ваши страхи, каковы бы они ни были, позади. Все кончилось, все прошло, не бойтесь. Прошу вас, не бойтесь, - он наклонился над креслом, под которым все еще прятался напуганный Мерлин, потом встал на колени и заглянул под него. – Выходите, сэр, оставьте ваше волнение мне – пусть оно исчезнет с рассветом.
Разрываясь между желанием помочь Мерлину и не оставить своим вниманием не менее пострадавшую леди, Сэр Джеймс бросил на Терезу умоляющий взгляд, взыскуя ее помощи.

- Простите, сэр Джеймс... - Мерлин вылез из-под кресла со смущенным видом. - Пррростите за беспокойство... Уже рассвет? значит, нам надо уходить...

- Меррлин, Тррина, что случилось? - волнение друзей передалось и Терезе.
Чтобы загнать Мерлина под кресло, требовалось нечто большее, чем городская дворняга или даже питбуль. Но вряд ли во сне Брайана бесчинствовали питбули, и это значило... это значило...
- Что вы там увидели? - почти шепотом промурчала Тереза и, заметив, что призрак полетел к Мерлину, перенесла свое внимание на подругу. - Тррина, - она успокаивающе потерлась носиком о щеку кошки, - чшшшш, давай сначала успокойся, а потом рраскажи, что ты... что там было?
Трина понемногу успокаивалась, шерстка ее улеглась, и кошка перестала дрожать.
Она негромким мурчанием выразила благодарность Терезе и, спрыгнув с кресла, подошла к призраку.
- Прростите, сэрр Джеймс, что прричинили вам беспокойство. Мне, мррр, никаких слов не хватит, чтобы ррасказать, что мы видели, но оно и к лучшему. - Быстро и взволновано заговорила кошка. - Мы почти добррались до Бррайана, но там встретили такое, чему я даже названия подобррать не могу. Это страшнее намного всех боггинов из комнаты Брайана вместе взятых. Терри молодец, что нас рразбудила, оно едва не добралось до нас! - Трина прервалась, чтобы набрать воздуха, а потом обеспокоенно спросила. - Но Меррлин пррав, уже рррасвет, да? Нам порра?

- Вам не за что извиняться, дорогая Трина, - спокойно сказал сэр Джеймс. - Своим визитом вы доставили мне не беспокойство, а величайшую радость, быть может, за последние двести лет. Я счастлив знакомством с вами и буду рад снова видеть вас в Лоу-Холле, когда вы этого захотите. Я буду следить, чтобы окно... - голос призрака чуть заметно дрогнул, - окно на кухне всегда было открыто для вас.
А сейчас, увы, настало время прощаться, как бы мне не хотелось задержать наступление утра. Позвольте мне открыть вам дверь - надеюсь, вы без труда найдете обратную дорогу к заветному окошку... Как только вы опять окажетесь в библиотеке по ту сторону портрета, бегите налево... а дальше вы все увидите сами. И не забудьте об осторожности, пробегая мимо комнаты Пайпера!

Сэр Джеймс провел рукой по шелковой обивке стены, и вновь с ней произошли чудесные изменения... бледнея, становясь прозрачной, исчезая, стена, через которую кошки проникли в убежище призрака, стремительно превращалась в сияющий манящим серебристым светом прямоугольник - начало дороги обратно, дороги через темный дом, через тихо шелестящий сад под медленно светлеющим небом.

- Прыгайте туда, друзья мои, - сказал сэр Джермин, отворачиваясь - быть может, от слепящего света? - Прощайте! Счастливого вам пути... Не забывайте эту ночь и бедное старое привидение, которое будет ждать вашего возвращения...

- Спасибо, сэр Джеймс! - искренне поблагодарил Мерлин. - До встррречи, мы наверррняка увидимся еще!
Не задерживаясь, кот шмыгнул в серебристый прямоугольник, сливаясь черной шубкой с чернотой дома.
- Муррмурр, сэрр Джеймс, - как можно мягче проурчала Тереза. - Мы прридем завтрра ночью. Не гррустите, встрречайте нас, - и серая кошка тоже выскочила в проем вслед за Мерлином.
Трина обернулась, чтобы попрощаться с сэром Джеймсом.
Она увидела, какая тоска затаилась в глазах призрака, и кошке стало очень жаль оставлять его в полоном одиночестве. Да и просто было жаль уходить. Но скорее всего эта встреча была вовсе не последней.
- До свидания, сэр Джеймс и огромное Вам спасибо! - сказала кошка. - Вы несомненно самый замечательный человек, с которым мне довелось встретиться! - С этими словами Трина прыгнула в прямоугольник.

Последнее, что увидели кошки, покидая призрачную комнату, был исчезающий в светлой дымке грациозный силуэт ее хозяина, на прощание машущего им кружевным платочком. Стремительно проскочив через волшебный портрет, они вновь оказались лицом к лицу с нарисованным сэром Джеймсом, надменно взирающим на них ясными темными глазами с портрета; и очень сложно было поверить, что холодное и красивое лицо этого исполненного презрения человека в черных струящихся одеждах совсем недавно освещалось улыбкой, предназначавшейся только им, троим маленьким созданиям; и что только ради них призрак нарушил свое долгое, одинокое молчание.

Кошачья троица сидела на узкой верхней полке невысокого шкафа, над которым висел портрет сэра Джермина; шкаф был битком набит книгами и свитками вроде того, что развертывал изображенный на портрете, и если бы кошки умели читать, благодаря мастерству живописца они смогли бы прочесть все, о чем говорилось в нарисованном свитке. В предутреннем полумраке пухлые тома со торчащими кое-где закладками и ломкие пергаментные листы, перевязанные ленточками, производили странное, немного пугающее впечатление архивов чернокнижника: но это, по всей видимости, были те самые книги, о которых сэр Джеймс рассказывал Терезе. Покрывающий их толстый слой пыли за столько лет впервые оказался потревожен, когда три быстрых тени ловко скользнули вниз с тесной верхней полки.

Предчувствия не обманывали сэра Джеймса: неотвратимо наступающий рассвет рассеивал сумрак библиотеки, тени ветвей за оконным стеклом становились четче и чернее, ночь отступала перед зарей нового летнего дня. Надо было торопиться, пока Большой Дом – как и весь тихий Тэм - не проснулся и не зажил своей обычной жизнью, так не похожей на пережитое кошками этой ночью удивительное и опасное приключение...

 Мурмуррлык

Cat's Quest. Часть 11

Кошки тихо выскользнули за двери, оказавшись в соседней комнате - дверь в комнату Пайпера, ранее бывшая приоткрытой, теперь была надежно заперта. По стенам скользила светлая тень наступающего рассвета, - туслые оттенки набирали цвет и во всем доме царила та особая, летне-задумчивая тишина рассвета, когда кажется, что можешь слышать само мироздание.
События прошедшей ночи - и страшные сновидения, и многоумные разговоры, - были весьма необычными, но кошки наполовину жили в необычном и, в отличие от людей, не стремились закрывать на него глаза. Узнанное, сколь страшным или печальным оно бы ни было, было прежде всего - тайной, которую можно было либо разгадать, либо оставить как есть.
Так или иначе, выскользнув из комнаты с портретом, надо было решать, что делать дальше. Тереза с тревогой подумала, что ее воспитанница могла беспокоится; да и Девочка из дома Мерлина могла в поисках кота перевернуть весь дом вверх ногами. Пусть кошки всегда гуляют сами по себе, порой им все же приходилось возвращатся.
Да и кушать порядочно хотелось. Все же, не шутка - целую ночь без единой хрустящей подушечки...

- Тихонечько уходим, - муркнул Мерлин, - а то скоро может пррроснуться Пайпер. Вниз, в кухню и через окошко. Поговорррим, когда выберрремся.
Тереза фыркнула и чихнула от пыли.
- Да, только осторрожнее и потишше. Надеюсь, он действительно спит, - она мягко спрыгнула со шкафа, приземлившись на все четыре лапы, и подкралась ко входной двери, прислушиваясь к звукам извне.
Трина мягко приземлилась рядом с Терезой и тихонько фыркнула в сторону закрытой двери Пайпера, позволив себе таким образом выразить свое отношение к мнимому хозяину Большого Дома. Затем она с достоинством направилась к двери, ведущей на лестницу вниз.

И вот, шесть пар проворных лапок пробежалось по ковровым дорожкам и ступенькам, три проворные тени мелькнули среди сумрака старых стен - утро давало себя знать угасшим лунным светом и посветлевшими окнами, но в скорлупе древнего особняка осталось еще немало укромных уголков.
Было то особое время, когда мир кажется рождающимся заново - в слабом отсвете на стенах и в нетронутой, замершей перед первым мгновением рассвета тишиной.
И вот - кошки на кухне. Близящийся, накатывающий волной рассвет позволял видеть кружево веток за окном и приоткрытое стекло. Одна за одной кошки запрыгивали на подоконник, чтобы оттуда упасть в утреннюю росу и мягкое, августовское тепло.

Негромко прошелестела трава - это Тереза приземлилась
- Бр-р-р, рроса, - она отошла и вздрогнула всем телом, отряхиваясь.
Тереза посмотрела на окно, из которого они только что выпрыгнули и заявила:
- Муррр, не скррою, мне очень интерресно, что вы там увидели. Но прраво слово, я ужжасно хочу спать. Беседа с сэрром Джеймсом была такой захватывающей, но она прродолжалась всю ночь, муррр. Потому я бы хотела внести прредложение... - кошка махнула хвостом, стряхивая наиболее упорные капли, - давайте встрретимся, скажем, ближе к закату. Вы рраскажете, что там было, и мы вместе обсудим, что делать.
- Фррр! - Трине утренняя роса тоже не очень понравилась. - Прринимаю прредложение. Мне тоже очень интерресно о чем вы беседовали с сэрром прризрраком, но я хочу хоррошенько выспаться. Где встрретимся?
- Потеррряем целый день, - немного недовольно мяукнул Мерлин, высоко поднимая хвост, чтобы не намочить. - Но... хорррошо, все равно пока непонятно, что мы можем сделать. Надо поискать более опытного в борьбе с боггинами... надо разузнать побольше о Пайпере и Брррайане... но как это сделать, я не знаю.
- Тогда есть дрругое прредложение, - тут же отозвалась Тереза. - Давайте сейчас все уснем и встрретимся в Земле Снов. Там-то нам точно никто не помешает... ну только если питомцы нас не рразбудят.
- У меня есть укрромное место на черрдаке, где меня уж точно не потрревожат. - Сказала Трина. - Только надо сначала на глаза воспитанникам показаться, а то искать будут, шум поднимут. Да и позавтрракать было бы неплохо...
- Завтррак - это хоррошо, - облизнулась Тереза. - Но, доррогая Тррина, даже на этом черрдаке я, верроятнее всего, усну, как бы ни был познавателен ваш с Меррлином ррасказ. А это было бы чррезвычайно неудобно, мурр. Давайте хотя бы к полудню соберремся тогда.
- К полудню, - согласился Мерлин, вспоминая о том, что его дома тоже ждет завтрак и мягкое кресло перед камином.

Быстрым и тихим бегом, ныряя в тени живых изгородей, Мерлин преодолел расстояние от ограды Лоу-Холла до коттеджа "Ивы", скользнул в давно прокопанный лаз и выбрался наружу. Уже рассвело, но дом еще дремал. Мерлин взбежал на террасу, отряхнулся от росы - фррррпшшшш! - и сунулся в "кошачью дверцу", которая всегда оставалась для него открытой. Тихонько пробравшись через прихожую, черный кот улегся на своем матрасике и стал старательно и со вкусом умываться. Тепло и спокойствие дома отогнали призраков... но Мерлин все равно старался не смотреть в темный угол, где чуть шевелилась тень, отбрасываемая занавеской.
Вот уже в глубине дома послышались негромкие голоса. "Ученый и Хозяйка", - узнал Мерлин. - "Значит, Хозяйка и Девочка вернулись вечером. И Глэдис легла спать, не поиграв с ним..." - кот потер лапой нос. Он любил маленькую Глэдис, она была таким славным котенком. И в Стране Снов они очень хорошо понимали друг друга - жаль только, что просыпаясь, она не помнила эти мурррркие сны. Мерлин представил себе на мгновение, что кто-то пытается напустить на Глэдис тех ужасных боггинов, шерсть встала дыбом, глаза сверкнули изумрудом. Он знал, что за Глэдис стоял бы насмерть, на все кошачьи девять жизней. Но смог бы он также стоять за незнакомого Брайана... Кот тихонько и жалобно мяукнул - все-таки как это было страшно!
Дверь в прихожую из комнаты скрипнула, Мерлин встряхнулся. Вошла миссис Уинн-Эванс в длинном халате.
"Пришел, гуляка?" - улыбнулась она. Мерлин вежливо мурлыкнул "С добрым утром" и исполнил весь кошачий ритуал - потерся об ноги и дал себя погладить и почесать за ушком. Завтрак не заставил себя долго ждать, и смолотив его, Мерлин побежал в детскую, где улегся на коврик перед кроватью Девочки. Там он немного задремал, и ему приснилось, что он ведет Глэдис, почему-то в странной одежде, не похожей на ее обычные джинсы и футболки, а в такой, в которой была нарисована девочка на картинках в книжке, которую Глэдис ему показывала... книжка называлась ALice in Wonderland, и Мерлин, немного послушав, как Глэдис читает вслух, решил, что Wonderrrland - это кусочек Drrreamland... так вот, он ведет так необычно одетую Глэдис в гости к сэру Джеймсу. И они все вместе сидят за столом и пьют чай с кексом - вернее, Глэдис и сэр Джеймс пьют чай, а Мерлин - сливки из красивого фарфорового сливочника, того самого, который он в прошлом году уронил с полки. Сон был очень славный, отгоняющий все увязавшиеся следом из Лоу-Холла страхи, жаль только, что короткий, потому что Хозяйка пришла будить Глэдис.
Поиграв с Глэдис, которая очень соскучилась по Мерлину, кот направился в гостиную, в свое любимое кресло напротив камина. Запрыгнув в него, он свернулся в клубок и уставился на фарфоровые фигурки на каминной полке. Постепенно они расплылись перед глазами - Мерлин опять задремал. Теперь ему снилось небо, по которому мчится облачный кораблик...
Стоит ли удивляться тому, что Мерлин проспал. Когда он проснулся, было уже существенно больше полудня. Взъерошенный кот стрелой вылетел из дома и помчался к намеченному месту встречи.

Тереза, распрощавшись с друзьями, тоже поспешила домой. Следовало оказаться там до того, как проснется Мэри-Фелис. Конечно, воспитанница, получив мышку вчера, могла и рассердиться, но Тереза не сомневалась в неоднократно испробованной магии своего мурррчания. Она обязательно расскажет Мэрри про призрака сэра Джеймса, про lizarrrd и летучих мышек, про ночного сэра Ланселота, чье имя случайно унаследовал Терезин шалопай-братец...
Кошка так замечталась, что чуть не пропустила свой забор. "Эх, жаль, что Мэрри-Фелис ничего не поймет из моих мурррчей", - вздохнув про себя, подумала Тереза, пролезая под забором. - "Ничего, вот заведет котенка, как хозяйка Меррлина - и я буду ему ррасказывать сказки. А он будет меня слушать".
Вот и окно кухни, как обычно, приоткрытое - Мэрри любит свежий воздух. Тереза запрыгнула на подоконник и осмотрелась. Кажется, за время ее отсутствия ничего чрезвчайного не произошло, и это было хорошо. Кошка спрыгнула вниз и последовала к миске с кормом - как ни крути, а перекусить что-то было надо. Пусть даже этих (фу!) подушечек с кроликом.
Но Терезу ждал приятный сюрприз: миска была наполнена подушечками с печенью. Пусть это были и не ее любимые куриные, но смена меню привела в восторг кошку. Она даже подпрыгнула на месте и сунула носик прямо в горку хрустящих кусочков. Подушечки показались еще лакомее, и Тереза даже заподумывала о смене предпочтений во вкусах.
Перекусив и сладко потянувшись во всю длину, кошка умылась и направилась в спальню воспитанницы. Мэри-Фелис еще спала, и Тереза, забравшись к ней на кровать, улеглась рядом с подушкой и, прикрыв глаза, замурррчала на ухо:
"Жил-были мышь да портной,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло,
И мышь пришла к нему домой,
Ай-ли-лО, ай-лИ-ло"
Так, мурча, Тереза и сама задремала. Но как только на ее нос упал солнечный луч, что означало, что время как раз подходит к тому, чтоб будить питомицу, чтоб ей не пришлось стремглав выбегать из дома. Тереза сладко потянулась, встала выгнула спинку и принялась будить мисс.
- Мурррр, порра вставать, Мэрри, муррр!- утверждала Тереза, тыкаясь носиком в ухо воспитанницы.
Мэри не отвечала, наоборот, стремясь забраться поглубже в одеяло и спихнуть Терезу на пол. Но не тут-то было, ведь Терезино семейство славилось коготками, и чтоб стряхнуть откуда-то его представителя против его воли, надо было очень и очень постараться. Куда там сонной Мэри.
Кошка просунула голову под одеяло и сказала еще требовательнее:
- Муррмяурр! Утрррро!
И как бы в подтверждение этого факта на столике звонко затрещал будильник. Мэри повернулась на бок, и Тереза с удовольствем ткнулась в ее нос своим мокрым и холодным носиком.
- Тереза! - пробурчала Мэри. - Вредная кошка.
- Вставай-вставай! - потребовала Тереза, выталкивая лапками воспитанницу с уютной кровати. - Тебе порра освобождать нагретое местечко для меня. Во-о-от так, быстрро умываться и завтрракать.
Тереза знала, что долго ей все равно не дадут нежиться в теплой кровати, потому следовало использовать каждую секундочку этого блаженного состояния. Кошка провалилась в ямку, оставшуюся на кровати от Мэри, и блаженно замурчала. Как и ожидалось, уже через десять минут, Тереза была согнана и отправлена на законное место, в корзинку. То есть, это Мэри-Фелис так думала, потому что уже через несколько минут после ее ухода Тереза вновь заняла теплую кровать, где и проспала до полудня.
Пробудившись, Тереза поняла, что уже пора отправляться к Трине и Мерлину. Обойдя все комнаты и убедившись, что все в порядке, серая кошка вышла из дома и неторопливо последовала к месту встречи по дорожке, прислушиваясь, чтоб не выскочила откуда-нибудь глупая дворняга. Впрочем, маленьких собак Тереза не боялась, а от больших ее спасали быстрые ноги и ближайший забор или дерево.

Трина тоже направилась домой. Она выбралась на каменистую тропинку, где попадались неприятные острые камешки, но зато не было мокрой травы, тщательно отряхнулась, и, бросив прощальный взгляд на Лоу Холл, побежала прочь.
Вообще-то, Трина считала, что воспитанным кошкам не подобает совершать утренние пробежки, тем более на голодный желудок, но ей не давало покоя чувство тревоги, ведь она отсутствовала всю ночь и за это время могло произойти все, что угодно. Поэтому Трина торопилась.
Как не старалась кошка во время пути думать о чем-нибудь серьезном и важном, воображение упорно рисовало будущий завтрак, например, аппетитные кусочки свежей рыбки. Ей даже показалось, что в воздухе запахло рыбой.
Нет, в самом деле пахло рыбой!
Сбавив темп, Трина осмотрелась, о обнаружила, что дразнящий запах исходит от одноэтажного здания с большими занавешенными окнами и вывеской у входа, на которой была изображена странная усатая рыбина. К сожалению, на первый взгляд и окна и дверь были плотно закрыты, а осматривать пахнувший рыбой дом более внимательно не было времени. Пообещав себе не отвлекаться на пустяки (но разве же дом полный рыбы - это пустяк?!) и облизнувшись, кошка побежала дальше.
Следующий, уже более знакомый отрезок пути пролегал мимо владений Монстра. Обычно от одной мысли об этом огромном чудище с горящими глазами и зловонным дыханием, шерсть Трины становилась дыбом. Но на этот раз кошка не стала делать крюк, обходя это место как можно дальше. Во-первых она спешила, а во-вторых после приключений в Земле Снов Монстр вовсе не казался таким уж жутким, всего навсего глупая собака с дурным характером. Пусть его боятся почтальоны, а Трина спокойно проскользнула мимо и продолжила путь.
Ну вот и дом. Вместо забора - живая изгородь, а за ней аккуратные пестрые клумбы, забавные глиняные гномы и маленький фонтанчик, в котором Роберт Младший несколько раз порывался завести золотых рыбок, но к огромному сожалению Трины ему не разрешили этого сделать.
Самое красивое место на всей улице, кошка в тайне очень этим гордилась.
Сам дом имел два этажа, парадный вход с широкой лестницей в три ступеньки и массивной дубовой дверью, которая была сейчас приоткрыта, а также черный ход со специальной дверкой для Трины. Туда и направилась кошка, стараясь не попадаться на глаза строгой миссис Мюррей, которая не смотря на ранний час уже возилась в саду. От этой пожилой дамы, любившей порядок всегда и во всем, вполне можно было получить выговор за затянувшуюся ночную прогулку, и ведь не объяснишь ей ничего.
Добравшись до заветной дверки, кошка без труда проникла в дом. Волновалась она совершенно напрасно, внутри было мирно и спокойно. Остальные обитатели, похоже, еще спали, в комнатах нижнего этажа ни единого звука не выдавало присутствия людей. На кухне стояла до обидного чистая мисочка Трины. Пора было напомнить о себе.
Кошка высунулась из парадной двери и требовательно мяукнула, привлекая внимание.
Миссис Мюррей отреагировала мгновенно, отложила маленькую лопатку, которой копалась в клумбе и направилась к дому. Она ласково погладила Трину, но при этом строгим шепотом попросила не шуметь. От ее морщинистой руки с аккуратно подстриженными ногтями пахло влажной землей. Кошка потерлась о ногу миссис Мюррей и и стала указывать ей дорогу на кухню. Ритуал как всегда действовал безотказно, и вскоре Трина с удовольствием уплетала сочные кусочки сырой печенки. Не рыбка, но тоже очень даже неплохо. Стоило, конечно, для полного соблюдения ритуала повредничать немного и покрутить носом, но слишком уж хотелось есть.
Поев, Трина посвятила необычно долгое время тщательному умыванию. Когда кошка наконец закончила, наверху уже слышались шаги Роберта Старшего, который ходил из комнаты в комнату, наверное, искал тапочек, который она вчера вечером загнала под диван.
Ничего, сам найдет, подумала Трина, и направилась на второй этаж в комнату Роберта Маладшего. Нужно было разбудить мальчишку, не то его снова будут ругать за опоздание в школу.
Кошка запрыгнула на кровать и ткнулась носом в лицо спящего. Обычно этот способ действовал безотказно, но сегодня маленький Роберт лишь отвернулся, не просыпаясь. Трине ничего не оставалось, кроме как мяукнуть в подставившееся ухо. В ответ на это мальчишка пошевелился и принялся сонно протирать глаза. Ну так и есть, собирался проспать все на свете.
Кошка прижала уши, когда детская рука принялась теребить ее голову. Роберт Младший широко зевнул, улыбнулся и выбрался из под одеяла. Вот какой хороший мальчик, не то, что его отец, которого Трина попыталась разбудить на прошлой неделе, когда дверь в спальню была приоткрыта. Она то думала, что дверь специально не закрыли, а за свою заботу едва не получила тем самым тапочком.
Мальчик пошел умываться, а Трина с чувством выполненного долга свернулась на своей подушечке и почти мгновенно уснула.
Если в доме вокруг нее что-то и происходило, то кошка этого не заметила. Она собиралась всего лишь подремать, но, видимо, вымоталась изрядно, и поэтому крепко заснула.
Однако ровно в полдень Трина проснулась, если это было нужно, она умела просыпаться вовремя. Приведя себя в порядок и удостоверившись, что в доме все в полном порядке, кошка выпрыгнула в окошко и поспешила к месту встречи.
Немного подумав, Трина рассудила, что может позволить себе опоздать немного, и сбавила ход. Негоже было бы появиться растрепанной и запыхавшейся, хватит с нее и вчерашнего появления и постыдным бегством на дерево.

Полдень этого дня выдался спокойным и мягким.
Синее небо, почти не тронутое белоперыми облаками, приятный жар, длинные тени и люди, одевающие по случаю погожего денька легкие одежды. Конечно, существовали полисмены и почтальоны, носящие даже в такой день строгие униформы, но в сущности, весь Тэм на свой лад привечал погожий августовский денек.
Три кошки, стремящиеся на встречу, столкнулись почти нос-к-носу неподалеку от дома Синдера - самого грейхаунда видно не было, как не было видно (и слышно) и Монстра, и только лай Тэдди где-то доказывал, что скотч-терьеру в очередной раз что-то не нравится в мире.
Где-то цвели розы, и тигровые лилии, и маргаритки...

Мерлин приветственно мяукнул и, как подобает коту-джентельмену, сделал замысловатое движение хвостом и лапами.
- Я немного пррроспал, пррростите, - он потер нос мягкой подушечкой лапы. - Но надеюсь, из-за меня вам не пррришлось потратить много вррремени впустую. Трррина, идем на твой черррдак?
- Муррр, - поприветствовала друзей Тереза. - Пррекррасный день, не прравда ли? - слегка вздохнула серая кошка. - Именно в такие дни не хочется думать о том, что может скррываться в Земле Снов, но такова наша рработа. Идем, мрррр?

Вскоре кошки, прошмыгнув тремя быстрыми тенями, оказались на чердаке у Трины.
Небольшой и довольно сильно захламленный, он все же был достаточно просторен для трех кошек, облюбовавших себе каждая уютное местечко по вкусу. Через маленькое, забранное стеклом окошко падал солнечный свет и в нем танцевали пылинки. Было тихо, даже мыши не шуршали.
Обернув хвост вокруг лап, Мерлин уселся в тени большой коробки и задумчиво посмотрел вокруг.
- Нам удалось пррробраться в сны Брррайна, - начал он рассказ, - хотя это было непросто. Там какое-то глупое существо, которое задает загадки. Но Трррина сумела разгадать, - взгляд в сторону Трины был очень уважительным, - и мы прррошли. Там... там ужасно. Хуже, чем в конуре Монстра. Бедный Брррайан! если ему снится такое, то он вряд ли сможет попррравиться.
- Не говорри так, Мерлин, - сказала Трина укоризненно. - То, что мы видели, было соверршенно ужасно и отврратительно, но именно поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы помочь Бррайану. Не может быть, чтобы совсем ничего нельзя было сделать. Мы должны хоррошенько подумать. - Кошка посмотрела на Терезу в поисках поддержки.
Тереза посмотрела на друзей.
- Неужели там было все действительно так стррашно? - спросила она. Было немного странно в такой погожий летний денек верить в то, что существуют жуткие сны, которые могут свести с ума молодого человека. - Я верррю вам, конечно...
Тереза уселась поудобнее.
- Я еще не знаю, как это сделать, но если удастся? Если вывезти Бррайана на воздух, в сад, и он уснет там - ему станет легче? Ведь в саду нет этих злобных боггинов, да и дядя не станет показывать ему эти жуткие meowies?
- Знаешь, Террри, я думаю - это хоррошо, что тебя не было с нами, - задумчиво сказала Трина. - Я это к тому, что нам с Мерррлином не так то прросто вспоминать то НЕЧТО, которрое мы встрретили во сне. Понимаешь, мне очень сложно описать, но даже сами мысли о нем лишают воли, лишают надежды, малейшей возможности допустить, что с ЭТИМ можно спрравиться. - Кошка отряхнулась, словно пытаясь сбросить с себя что-то неприятное. - Идея с садом на мой взгляд весьма хорроша. Только как мы это сделаем? И что такое meowies? Ты узнала о Пайперре что-то, чего мы еще не знаем?
- О, meowies, - Тереза уселась поудобнее. - Вы наверняка знаете, что такое телевизорр, ваши питомцы наверняка смотррят его, и не по одному рразу в день. Моя Мэрри-Фелис иногда приносит такие плоские черрные корробочки, вставляет их в телевизоррр, и смотрит разные забавные meowies. И даже перресматривает их. Так вот, сэрр Джеймс ррасказал мне, что Пайперр покадывает Бррайану тоже meowies, но горразо более стррашные и ужжасные. - Тереза вздрогнула, припомнив описания, данные призраком. - Если молодой человек их так пугается, то неудивительно, откуда в комнате завелось такое количество боггинов.
- Пайперрр это делает нарочно, - Мерлин подергал кончиком хвоста. - Нарочно пугает Брррайана, чтобы тому было плохо.
Иначе никак не объяснить. Глэдис часто смотрит meowies, про смешных человечков и зверей, но никогда не смотрит страшные. Хотя мне не нррравится, когда мышонок побеждает кота, это непррравильно, - фыркнул Мерлин, вспомнив очередную серию "Тома и Джерри", которую Глэдис смотрела на днях. - Брррайан конечно старше, он уже не котенок, но все ррравно плохо, если он смотрррит стрррашные вещи. Может быть, сломать телевизоррр, чтобы Пайпер не смог показывать Брррайану ужасы? Хотя придет мастеррр и починит... - кот расстроенно уткнулся носом в лапу.
Тереза вздохнула.
- Точно... это не выход - ломать телевизорр. - муркнула она. - Давайте попробуем подежуррить у Лоу-Холла - может быть, Бррайана все же хоть иногда выводят на улицу? Ну нельзя же так - жить совсем без солнца. А давайте подглядим, когда Пайперр уедет, заберремся в дом и оборрвем шторры в комнате Бррайана? - совсем уж хулигански прредложила Тереза.
- Если Брррайан любит кошек, то можно помурррчать ему наяву, - задумался Мерлин. - Может быть, тогда ему приснится что-нибудь хорррошее, и мы сможем войти в его сон, не встретив там никого из ужасных тварррей.
- А еще если попытаться войти в сны Пайперрра... Но для этого надо его цап-царапнуть. Подвернуться ему в саду под ноги... или еще лучше - залезть на дерррево, напротив окна спальни Брррайна, - идея у Мерлина формировалась прямо на ходу, - и начать гррромко мяучить. Долго и душеррраздирающе. Чтобы они подумали, что кошка не может слезть с дерррева. Тогда Пайпер может быть полезет снять, и можно будет его царррапнуть.
Почему-то, когда у Мерлина появилась эта мысль, ему почудилось, что рядом стоит призрак сэра Джеймса и тихонько нашептывает идею на ухо.
- Здоррово! - одобрительно муркнула Тереза. - У кого не дррогнет серрдце прри виде жалобно мяучащей кошшки на ветке деррева? Ну только если у Пайперра. Но ррискнуть можно. Кстати, надо пррипомнить - нет ли рядом с окном Бррайана подходящего деррева? Я, конечно, не думаю, что он полезет на деррево, но даже откррыть окно - уже будет для него хоррошо. Вы же помните, какая духота у него в комнате...
- Идея хоррроша, - задумчиво сказала Трина. - Но, если этот Пайперрр такой злодей, то как вы думаете, не посмеет ли он наврредить Меррлину? Не прросто же так он показывает Бррайану эти гадкие meowies. Вдрруг он террпеть не может кошек?
- Нет, давайте попрробуем прросто перед Бррайаном появиться, - предложила Тереза. - Если у него будет открытое окно - забрраться в гости. А что касается Пайперра - я даже опасаюсь забирраться в его сны. Если он нагоняет такие ужасы на Бррайана...
- Все-таки лучше к Брайану не лазить в комнату, - решил Мерлин, - а на дерево залезть, чтобы выманить и поцарапать
Пайпера, это стоит сделать. И еще проследить, куда Пайпер ходит по городу.
Он подергал кончиком хвоста и наконец решительно мяукнул:
- Если в Лоу-Холле такое скопление боггинов, то они могут выбраться оттуда и разойтись по всему Тэму. Надо оповестить всех кошек в городе, чтобы они были готовы.
- Я думаю, что поцаррапать Пайперра все же надо, хоть это и может быть опасно. - Вмешалась Трина. - Мне кажется, что пробрравшись в его сны мы сможем узнать нечто важное. И прроследить за ним в горроде тоже нужно, только очень осторрожно, чтобы он ничего не заподозррил.
- Ну хоррошо, - сдалась Терреза. - Насчет прроследить - не знаю, вдрруг он ездит на автомобиле, тогда мы можем не успеть. А оцаррапать - хоррошо. Меррлин, мурр, ты очень хоррошо и пышно выглядишь, потому кто из нас полезет на деррево? Я или Тррина?
- Давайте сделаем так, - наконец попытался подвести итог Мерлин. - Я пробегусь по округе, попробую поискать кого-нибудь, кто сможет нам помочь знанием или действием. А вы отправляйтесь тогда в Лоу-Холл и попробуйте проделать эту штуку с Пайпером.
- Договоррились, мррр, - отозвалась Трина. - На дерево могу залезть я. Я вовсе не против поцарапать этого Пайперра. - Глаза кошки воинственно сверкнули в полумраке чердака.
- Хоррошо, а мне что тогда делать? - спросила Тереза. - Могу попрробовать пробрраться в комнату Бррайана или посмотрреть за ходом рразвития событий на дерреве.
- Лучше понаблюдай, мало ли что может случиться, - ответила Трина. - Только пррежде, чем я полезу на это деррево, надо как-то удостоверриться, что Пайперр дома. Днем люди часто уходят куда-нибудь. Сидящая на дерреве и орущая кошка и без того выглядит неверроятно глупо, не хотелось бы позорриться напррасно.
- Это прравильно, мурр, - согласилась Тереза. - Ты залезешь на дерево, а я обойду вокрруг дома, посмотррю-рразведаю быстрренько обстановку. И если Пайперр окажется действительно дома - тогда и будем осуществлять план.
- Договорррились, - мурлыкнула Трина. - Будем начинать? Все готовы?
- Конечно, - кивнула Тереза, - идем.

Когда кошки уже выходили с чердака, Тереза остановилась
- Вы знаете, я тут вот о чем подумала... - начала она. - Мы вчерра, конечно, в перрвый рраз были в Лоу-Холле и не можем с уверренностью говоррить о том, что было рраньше. Но я думаю, здесь не было, не могло быть боггинов в таком количестве. Получается что или Пайпер прривез их сюда вместе с Бррайаном... как блох, - тут Тереза не сдержалась и фыркнула, но тут же стала обратно серьезной, - или они сами налезли из Земли Снов на "запах" кошмарров. Тех самых, которрые вы видели во сне Бррайана.
- Возможно, - Мерлин опять потер нос лапой, - может быть, Пайперрр мучает Брайана, чтобы пррриманивать боггинов,
все больше, все сильнее. Но зачем ему это нужно?
- Это может нам сказать только Пайпер, - вздохнула Тереза. - Интересно, неужели это одни только meowies производят такое впечатление на Бррайана?..
- Вот подаблюдаем за Пайперром - и узнаем, что к чему, - бодро заявила Трина.

Cat's Quest. Часть 12

Выбравшись с чердака, черный кот сладко потянулся, запустив когти в коротко стриженный газон. День был столь степенен и сладок, что если бы не возникшее дело, он бы не отказал себе в удовольствии повалятся где-нибудь под розовым кустом, половить бабочек или просто побездельничать.
Однако, где-то там были Боггины и ужасы брайановских снов, - и хотя при свете дня они отчасти потеряли свою кошмарность, они все же были.
Куда же пойти?
Можно было пошататься по улочкам Тема, но город был большой, а Мерлин - маленький. И не факт, что коты с соседних улиц, следуя Кошачьему Принципу Территории Опеки, пропустят Мерлина куда-либо без боя. Можно было пойти в паб и покрутится там, - может действительно удасться встретится с тамошним котом: уж он-то, наверное многих знает.
Варианты, варианты...
Можно было то и это, и Мерлин в нерешительности замер, думая куда пойти.

Неожиданно он вспомнил, что неподалеку есть развалины какой-то древней церквушки и кладбище при ней - и что его Друг, Летучая Мышь, что-то говорил об этом месте когда-то, но вот что, к сожалению, Мерлин не помнил, ибо тогда, сонный, слушал в пол-уха.
Вообщем, вариантов была масса и выбор зависел только от самого Мерлина.

Мерлин уселся, обернув хвост вокруг лап и потер нос передней лапой - это очень помогало думать. :)
Сначала он настроился было пробежаться до паба и поболтать с Флаффи, с которым они были в достаточно дружественных отношениях... но тут размышления Мерлина оборвала ворона, усевшаяся на дерево и самым грубым образом обкаркавшая кота сверху. Мерлин зашипел - ворона очень живо напомнила ему больно клевавшегося "воздушного противника", и в который уже раз кот пожалел, что у него нет крыльев. Размышления о крыльях напомнили ему Летучую Мышь, а тут и вспыла в памяти историйка про развалины... Почему-то это место, на первый взгляд ничем не связанное с проблемой Лоу-Холла, очень привлекло внимание Мерлина. Еще чуть поразмыслив, черный кот громко и решительно мяукнул на ворону - та разоралась еще больше, но заметив, что Мерлин уже положил одну лапу с выпущенными когтями на ствол дерева , предпочла замолкнуть и перебраться на другое дерево, повыше. Довольный собой, кот задрал нос и хвост и с гордым и невозмутимым видом, приличествующим джентельмену, направился в поисках развалин церквушки...

Ему пришлось идти достаточно долго.
Хотя и не на другой конец города, - но все же, пришлось оставить знакомую улицу и вступить в царство чужих территорий, громких машин и незнакомых запахов, цветов и звуков. Где-то поливали газон - и Мерлину пришлось обойти стороной летящие во все стороны брызги; где-то послышался тяжелый металлический грохот, неприятно бьющий по ушам. Были и свои приятные моменты - как например, крайне интересная дверь, приоткрытая ровно настолько, чтобы кот мог прошмыгнуть: изнутри помещения чем-то вкусно и приятно пахло и Мерлин даже пожалел, что ему надо идти...

Но самым главным препятствием стала автомобильная дорога.
Тэм был городком небольшим, но это не значило, что все дорожки в нем существовали исключительно для прогулок и игры в бадминтон. По этой конкретной дороге, за которой уже виднелась искомая ограда, туда и сюда ездили машины: быстрые и опасные создания человека, не умеющего как следует передвигатся на собственных двух лапах. Не так чтобы часто или густым потоком, но кошки понятия не имели о светофорах и правилах дорожного движения, поэтому понять почему машины едут и не едут в тот или иной помент времени, а так же, что означает большой красно-зеленый фонарь на перекрестке в конце улицы, было для них невозможно. Машины вообще были кошкам непонятны - почти все, что кошки о них знали заключалось в том, что удобно спать на заднем сиденье, особенно если машина никуда не едет. Ну и еще, было бы очень любопытно посмотреть, что же у нее внутри... но так же, кошки знали что движущаяся машина - это опасно и требовалась определенная сноровка, чтобы успеть проскочить улицу, пока она далеко.

Кот мяукнул, глядя на большие коробки на колесах, сел и стал ждать.
Дождавшись момента, когда ни с какой из сторон машин не было близко, Мерлин прижал уши и кинулся через дорогу так быстро, как только мог.
Ох, как же быстро бежал Мерлин! Со всех черных лап, которые мелькали так, словно под Мерлином вдруг образовалась небольшая черная тучка.
И вовремя! Одна из этих быстрых повозок, еще секунду назад казавшаяся так далеко, с рокотом прокатилась по дороге словно стремясь раздавить Мерлина.
Но обошлось - и черный кот, отдышашись и расправив усы, медленным важным шагом направился к руинам церкви святого Олбанса; названия ее он конечно же не знал, он уже видел сквозь листву запущенного сада смутные очертания ограды маленького заброшенного кладбища, где со времен королевы Виктории никого не хоронили.

Действующая церковь Тэма уже век находилась в другом месте, уведя с собой всех прихожан; здесь же, под покровительством святого, остались только усопшие и подойдя поближе, кот был заворожен открывшимся перед ним зрелищем.

В нескольких местах ограда рухнула, и в проломы каменной кладки устремилась буйная растительность, сплетаясь ветвями, образуя непроходимую зеленую стену там, где выпавшие из ограды серые каменные бруски лежали, разбитые и расколотые, у ее подножья, полускрытые высокой некошеной травой. В одном месте к ограде была прислонена надгробная плита черного камня, с надписью, стертой настолько, что даже умея читать, Мерлин ничего не смог бы узнать о том, кто же под ней похоронен; быть может, эта плита была единственным, что осталось от чьей-то бесследно исчезнувшей могилы. Основание надгробия тонуло в дрожащей темной листве, трепещущей от едва уловимого ветерка – что это было за растение, кот не знал, да и видел надгробие едва-едва: все же по меркам кота пространство старой церкви и кладбища были очень значительными.

Среди могил, - очень старых, теперь безымянных, - росло несколько тисов, осенявших своими давно не стриженными, потерявшими форму ветвями забытый некрополь; меж могил кривые, узловатые стволы старых яблонь поднимали к свету зеленые кроны, в которых тут и там мелькали золотисто-розоватые, зеленовато-алые яблоки. Никому не нужные, никем не собираемые, созрев, они падали в траву навстречу своему сладкому, пьяному, неотвратимому распаду, ударяясь оземь с тихим, мертвым стуком.

Мягкая зеленая травка покрывала нежным ковром все пространство внутри ограды; изумрудным бархатом устилала землю меж щербатыми осколками каменных плит пола, между основаниями разрушенных колонн. Столетие назад, когда еще не было на свете ни Мерлина, ни Терезы, а старейшей жительнице Тэма, леди Сайленс Сиддонс, исполнилось только два года, страшный пожар уничтожил древнее готическое здание, и все, что осталось от стройных, уходящих ввысь опор, теперь напоминало неровные, почерневшие каменные зубы в челюсти исполинского мертвеца; лишь одна из шести опор, неведомо как устоявшая, продолжала напрасно стремиться вверх, возносясь к крыше, которой больше не было. Небо, полное яркой, невыразимой синевы, какая возможна только в это время года, с безразличной щедростью заменяло брошенной церкви крышу своим высоким бескрайним шатром.

Темный плющ, где-то густой и пышный, а где-то иссохший от палящего солнца до черных прутиков, до жухлой трухи, вился по уцелевшим стенам. Таких было всего две – смыкаясь под прямым углом, они образовывали западный фасад, вернее, то, что от него осталось. В одной из стен черным провалом зияли храмовые врата; створок давно не было, но тонкий белый каменный крест еще стоял над обвалившимся фронтоном, а рядом с ним, вцепившись в бесплодный камень корнями, проросло маленькое деревце с нежно-зеленой кроной. Другие стены были разрушены где до половины, а где до самого основания, превратившись в груды серого камня, поросшие бурьяном, крапивой и диким люпином, и там, среди черепков и обломков, среди тусклых осколков витражных стекол, лицом в пыли, лежала прекрасная статуя ангела с отколотым крылом.

Останки колонн и стен, как наметка портнихи, обозначала на зеленом бархате травы контуры разрушенного центрального нефа; в дальнем его конце, противоположном западному фронтону, еще стояла колокольня. Когда-то она была соединена с церковью каменной галереей, теперь же высилась отдельно, словно отсеченная от тела храма гигантским топором. Выстроенная из золотисто-медового портлендского камня, покосившаяся от старости, она возносилась вверх на высоту шестидесяти футов, увенчанная маленьким острым шпилем, в высшей точке которого, вспыхивая нестерпимым светом, еще ловил лучи солнца крохотный позолоченный крест. Бронзовые колокола давно исчезли из осиротевшей звонницы, винтовая лестница, ведущая наверх, обрушилась, делая невозможным подъем на башню для любого существа, не обладающего ловкостью кошки или крыльями птицы; тут и там каменную кладку пронизали древесные побеги, довершая дело ее разрушения. Пустая арка пронизывала насквозь первый ярус башни, через нее можно было видеть кладбище, поле и лесок вдалеке.

Ничто в этом заброшенном месте не выдавало присутствия живых существ, лишь монотонный, неумолчный стрекот кузнечиков в высокой траве резал плотный, остановившийся воздух, нарушая мертвый, тяжелый покой знойного дня.

Это было пустое место, и здесь кот чувствовал себя не слишком уверенно. Однако он пришел,
сам не зная уверенно, зачем, и теперь нужно было понять, что привело сюда Мерлина. Ступая медленно и бесшумно, черный кот приблизился к развалинам и осторожно вошел внутрь, через западный портал.
"Может быть, если войти здесь в Страну Снов..." - обрывок мысли, так и не завершившийся решением.

Несколько шагов мягких лап по мягкой траве - и Мерлин внутри. В первые несколько мгновений под разрушенной аркой портала его окутывает прохлада и сумрак, таящиеся под древними камнями несмотря на жаркий летний день. Пусть тьма снизойдет на тебя; то будет господня тьма.
Еще пара шагов - и он вновь на залитом светом пространстве внутри церкви. Осторожный осмотр ничего не дает, прислушавшись, он ничего постороннего не слышит. Но тут, как гром среди ясного неба, потустороннюю тишину старого храма раздирает резкое, громкое карканье откуда-то сверху. В нем, несмотря на хриплость, Мерлин в состоянии различить слова:

- Вторррржение! Прррреступление! Гррррабеж!

Черная пружина, сжатая до предела, распрямляется одним броском - кот одпрыгивает, клыки оскалены, хвост агрессивно задран.
Мерлин с шипением, как от проколотой шины, озирается - откуда донесся голос?! Придется ли сейчас драться когтями, клыками и кошачьими чарами, или это всего лишь выживший из ума старый ворон повторяет в который уже раз когда-то услышанное?...

Справа от входа, высоко над землей, к стене храма прикреплена мраморная доска, украшенная щербатыми, потемневшими завитками. На закопченной поверхности еще различимы буквы, запечатлевшие длинный список имен похороненного здесь семейства.
На верхушке мемориальной плиты, как черная жирная клякса на листе пергамента, восседает огромная иссиня-черная птица.
Крылья ворона полураскрыты, как будто он собирался покинуть свой насест и подняться в воздух; впрочем, заметив маневр кота, птица остается сидеть где сидела, сердито царапая когтями гладкий мрамор.

- Прризнавайся, воррровать пррришел? - сказал ворон, но уже более дружелюбно.

Мерлин присел на задние лапы, глядя на ворона недоверчивым взглядом. Ему было очень обидно, что про него, джентельмена от усов до кончика хвоста, кто-то мог такое сказать. Ведь он никогда в жизни ничего не украл! (оставленные на столе котлеты не в счет - это не воровство, а законная добыча :)
- Сэр ворон, - ответил кот учтиво, но холодно, - во-первых, смею вас заверить, что я пришел сюда без какого бы то ни было намерения причинять ущерб или красть что-либо. А во-вторых, если бы подобное обвинение мне бросил кто-то из моего рода или даже из собак - я заставил бы его взять слова назад. То, что вы говорите, недостойно джентельмена.

Ворон посмотрел на Мерлина черной круглой блестящей бусинкой глаза, как бы оценивая - можно ли принять в расчет заявления пришельца о его джентльменском воспитании. Осмотр и речь Мерлина его вполне убедили.
- Пррошу прррощения, сэррр, - каркнул он, щелкая клювом. - Но я хррранитель этой церрркви, и должен всех спрррашивать. - Пррриветствую вас, рррраз вы прришли с хорррошими намерррениями.
- С кем имею честь? - продолжил ворон. - Мое имя Кррромвель, и мои пррредки охррраняют хрррам уже тррриста лет.
- Рад приветствовать вас, сэр Кромвель, - Мерлин чуть расслабился. - Я Мерлин, страж семейства Уинн-Эванс из коттеджа "Ивы". Простите, что я нарушил ваш покой и уединение. Видите ли, я пребываю в поиске решения одной очень непростой задачи, и мне пришло в голову, что здесь может найтись ключ. Конечно, я могу ошибаться, в этом случае мне остается только откланяться и еще принести извинения.
- Нет уж, ррраз прришли - оставайтесь! - в голосе птицы уже нет прежних враждебных ноток. Видно, учтивая речь Мерлина произвела на старого ворона успокоительное воздействие. - Уинн-Эвансов я знаю, каррр, если память мне не врррет, они здесь не меньше сорррока лет пррроживают.
Бочком скакнув на соседний мраморный завиток, ворон пояснил:
- Я, как и мои пррредки, хррраним в своей памяти почти все, что есть в пррриходской книге... такая наша ррработа... вы пррришли за старрринными сведениями?

Черная шерсть уже почти совсем улеглась, однако полного доверия к ворону Мерлин все еще не испытывал - мало ли что придет в голову этому господину... Тем не менее возможность разузнать что-то новое была очень привлекательной.
- Сэр Кромвель, меня интересует история владельцев Лоу-Холла. Разумеется, одно даже перечисление всех этих джентельменов займет долгое время, и я не смею вас так сильно отвлекать, но если бы вы могли мне поведать о сэре Джеймсе... увы, я запамятовал его фамилию, но он жил очень давно. А также меня интересуют последние владельцы усадьбы. Буду вам очень признателен.

Ворон нахохлился и втянул голову в плечи, глаза его подернулись пленкой, как будто он погрузился в глубокую задумчивость.
Так прошло, наверное, минут пять или даже десять. Наконец птица щелкнула клювом и открыла глаза. С важным видом пройдясь по насесту, Кромвель завел рассказ:
- Мы, воррроны, - дррревние птицы, каррр. - Он еще немного походил, важно задрав клюв, потом продолжил: - Я думаю, мой пррра-пррра-пррадед жил во врррремена вашего сэррра из Лоу-Холла. Его фамилия была Джеррррмин, пррравда? Тррриста лет назад, или даже больше.... Соверррршенно точно, он не ррродился в Тэме. Он даже здесь не похорррронен, каррр. На моем веку здесь не было ни одного Джерррмина, хотя я живу уже ррровно сто лет.
Ворон замолчал, как будто вспоминая подробности. Было видно, что своей памятью он гордится и не хочет ударить в грязь лицом, то есть клювом.
- Пррро него ррррасказывают всякие стрррашные исторррии. Пррравда или непррравда - сейчас уже не прроверррить. Мой дед Гррраймс утверрждал, что ваш сэр Джеймс был суррров, но спррраведлив, но я не знаю подрробностей. Дед говорил что-то про Crrriminal Courrrrt.
- Но он давно умерррр, - каркнул ворон, подводя черту под земной жизнью сэра Джермина. - Говорррят, стрррашно стрррадая. Вррроде как каррра за крровь на его ррруках. Может, и врррут.
- Что касается последних владельцев, - Кромвель распушил черные перья и нахохлился, - десять лет назад, после того как старрый маррркиз Шрропширр умеррр, дом аррррендовал один коммерррсант. Пррриезжий. Его звали Генррри, то ли Рроуди, то ли РРоули, карр. Он пррроворровался!! - голос ворона звучал торжествующе. - У него не было столько фунтов стерррлингов, чтобы арррендовать дом, и он испарррился. Собрррал вещи и испарррился. Он пррриходил сюда, ррррылся тут, будто что-то перрррепрррятывал. Темная фигуррра, кар.
- А в настоящее врррремя, - прибавил ворон, повспоминав еще с минуту, - туда пррриехал новый владелец. Я ни ррразу его еще не видел, и даже имени не рррасслышал. Никто больше не ходит в мою церрррковь. И он не ходит. Я сам умиррраю от любопытства.

Мерлин задумался.
- Спасибо, сэр Кромвель, я вам очень признателен. И относительно сэра Джеймса Джермина, и особенно относительно последнего владельца. В самом деле, это был не джентельмен, раз он так себя повел. Вы говорите, закопал что-то? - Мерлин старался не показать, насколько ему это любопытно. - Подумать только! Юная Глэдис Уинн-Эванс читала мне вслух историю, где pirrrates закапывали в землю сундуки с монетами и драгоценностями. Может быть, этот мистер Роуди или Роули был pirrrate?
- А нового владельца зовут мистер Пайпер, - тут же постарался утолить любопытство старого хранителя Мерлин. - Он очень неприятный человек. У него есть племянник по имени Брайан, который очень болен. Мы - я и несколько моих друзей - хотели бы что-то сделать для молодого человека, потому что нам кажется, что этот Пайпер замышляет что-то нехорошое.

- Закопал? А может, наоборррот, ррраскопал! - каркнул ворон. - Черрррт его ррразберррет! - вон в том пррравом углу, - длинным кривоватым клювом ворон указал направление.
В правом от Мерлина углу в полу, где сквозь разбитые, раздавленные каменные плиты настойчиво пробивалась трава, зияла небольшая впадина, закрытая решеткой из сильно проржавевших металлических труб. Под ней чернела пустота.

Ворон с непонятной грустью смотрел туда, потом продолжал очень торжественным голосом:
- Сэрр Меррлин, я буду ррррад вам помочь, благодарррю за инфорррмацию о Пайперрре и Брррайане. Буду пррризнателен, если вы сможете оказать мне взаимную услугу...
- Разумеется, сэр! - тут же с готовностью отозвался Мерлин. - Если это только в моих силах, я с радостью буду вам полезен.

Он приблизился ко впадине, на которую указывал ворон, и заглянул туда, осторожно, но с любопытством.
Под решеткой было темно, но солнечные лучи проникали и туда, высвечивая провал глубиной примерно в шесть футов. Дно провала было каменное и сухое, а стены, насколько Мерлину удалось разглядеть, - неровными, сложенными из разнокалиберных каменных блоков, выпирающих из поверхности стен. Отверстия в ржавой решетке были достаточно велики, чтобы туда могла проникнуть кошка или, скажем, человеческая рука.

С карканьем ворон расправил крылья, взлетел и, тяжело взмахивая крыльями, грузно опустился на пол недалеко от Мерлина. Тут только кот смог оценить, какая это внушительная птица. Склонив голову набок, Кромвель прокаркал:
- Там, под нами, крррипта. Туда упало мое сокррровище, как рраз когда вы прришли. Я был бы стрррашно пррризнателен, если бы вы смогли достать его... и я отвечу на все ваши вопррросы.
Словно извиняясь, ворон прибавил:
- Я дерржал его в клюве, а потом карррркнул - и оно улетело в кррипту... а я не смогу туда пррробраться, крррыльев жалко.
Мерлину стало страшновато - лезть в какой-то непонятный подвал, который почему-то назывался "криптой", откуда пахло неприятно, не так, как должно пахнуть из нормального подвала с дровами или углем. Вот если бы он сейчас был не один... но никого не было рядом, чтобы помочь или внушить уверенность. Черный кот был один, и надо было принять решение.
- Я попытаюсь, сэр Кромвель, - немного взволнованно мяукнул кот, - только я не знаю, насколько трудно будет вылезти обратно? Вы не знаете, там глубоко?
- Каррр, карррр, - ворон вдруг захлопал крыльями и закинул голову, как будто сказанное Мерлином чем-то его развеселило. - Дррруг мой, под нами шесть футов, как и положено погррребальной камеррре....говорря иначе, крррипте. - Смотрррите, какие большие, широкие уступы в стене. Пр-рямо лестница. Думаю, вам легко удастся выбрраться. - Прррошу вас, верррните мне мой серрребррряный, кррррасивый перррстень... я его нашел только вчерррра, и вот чуть не потерррял, безвозвррратно...
- Я попытаюсь, - повторил Мерлин. Он чуть задержался, собираясь с духом - ведь неизвестно, с чем можно столкнуться в этой "крипте" - и осторожно полез вниз, протиснувшись через закрывающую отверстие решетку из труб.

Забравшись внутрь люка по грубому подобию каменных ступеней, Мерлин очутился в холодном сумраке крипты. Солнечного света, проникавшего сюда через зарешеченное отверстие входа, хватало для того, чтобы можно было разглядеть обстановку, но его было явно недостаточно, чтобы прогреть этот каменный мешок, и Мерлину пришлось распушить свою пышную шубку.
Тем временем ворон Кромвель, не в силах наблюдать процесс со стороны, взгромоздился на решетку и, растопырив крылья и просовывая голову между металлических трубок, каркал в спину Мерлину:
- Перррстень! Серрребрряный! Ищи такой кррруглый пррредмет с дыррркой посеррредине!
Кот внимательно огляделся вокруг. Ему здесь не нравилось, промозглая сырость подземелья была особенно неприятна после яркого солнца снаружи. И пахло неприятно... Однако обещание дано, и Мерлин стал осторожно спускаться вниз, поглядывая зелеными глазами - не блеснет ли где-то искомый предмет.
Ворону с его позиции не было толком видно, что происходит в подвале, но он полагал своим долгом руководить всеми перемещениями Мерлина, и продолжал давать указания:
- Посмотррри пррравее! Навостррри глаза!
Мерлин посмотрел туда, куда хотел ворон. На расстоянии пары ярдов предметы уже плохо поддавались рассмотрению; из серой мглы выступали какие-то массивные прямоугольные сооружения из камня, довольно большие... Мерлин насчитал два или три таких. Пол был каменный, серый и даже на вид скользкий и холодный. Идти туда совершенно не хотелось...
И как только Мерлин подумал об этом, у основания лестницы в пыли он заметил желанную вспышку серебристого цвета.
Мерлин стал спускаться до конца, каждый раз приподнимая лапу и потряхивая ей, прежде чем снова поставить на ступени.
Добравшись до блестящего предмета, он аккуратно поддел его когтями, чтобы убедиться, что это именно искомое. Холодная мрачность крипты вызывала у него самые неприятные эмоции, и он даже покосился на каменные сооружения - не прячутся ли там боггины, или еще кто похуже...
Молчание было ему ответом. На ближнем к коту сооружении не было заметно ничего, кроме пыли, белесых клочьев старой паутины и зеленоватых пятен лишайника; самым неприятным в этом месте по-прежнему был воздух - удушливый, спертый и какой-то неживой. За всю свою кошачью жизнь Мерлин никогда не чуял ничего подобного.
Рискуя провалиться через решетку, ворон просунулся еще дальше и каркнул деловым-тоном, отвлекая Мерлина от созерцания склепа:
- Ну что, отыскалось мое сокрровище? Смотррри, не потеррряй его снова! Тащи его сюда скорррее!
Подцепить кольцо когтем было несложно, а вот как его вытащить... После некоторых усилий Мерлин сумел повернуть кольцо так, что его стало возможно цапнуть зубами. Крепко сжав серебряный ободок, кот еще раз окинул опасливым взглядом подземелье и стал выбираться наружу. На все окрики ворона он только урчал, стараясь не мяукнуть, чтобы кольцо не улетело обратно.
Подъем наверх, да еще с ношей, оказался несколько более сложным делом, чем спуск - но желание поскорее выбраться из затхлого полумрака крипты оказалось сильнее всех сомнений, и уже через пару минут Мерлин сидел на краю люка, положив кольцо на пол и прижав его лапой.

Ворон, подпрыгивая, бочком приблизился к коту и поглядывал на него с плохо скрытым нетерпением.
Мерлин фыркнул, поднял лапу, оставив на полу серебряный предмет, и немного отошел - подальше от проема, под одно из пятен солнечного света в сухой пыли на полу, под теплый луч, падающий из когда-то витражного окна. Ощутив тепло, он стал отряхиваться и умываться.
С торжествующим карканьем ворон схватил кольцо и начал так и сяк вертеть его в клюве. Потом...подбросил его и поймал, подбросил и снова поймал, на третий раз трюк не удался и кольцо со звоном упало на плиты пола. Благоразумно решив, что игры на этом стоит закончить, Кромвель крепко зажал кольцо клювом и взлетел с ним на свой прежний насест - мемориальную плиту на стене. Найдя там подходящую трещину, узкую и глубокую, ворон с силой затолкал перстень туда, и, освободив наконец клюв от своего сокровища, каркнул, обращаясь к Мерлину:
- Благодарррность моя безмерррна, сэрр Меррлин. Услуга за услугу - пррросите, что хотите, постаррраюсь вам помочь. Я так понял, вас Лоу-Холл интеррресует? И мистерр...как его...Пайперрр?
- Сэр Кромвель, вы мудрый и много знающий. Я хотел бы попросить у вас совета - как можно спасти юного Брайана? Негодяй Пайпер явно замыслил недоброе; во всяком случае он делает так, чтобы Брайан не поправлялся.
Огромная птица мрачно нахохлилась и посмотрела на Мерлина вопросительно.
- Вы уверрены, сэр? - прокаркал ворон. - Или это только ваши подозррения? Я до встрречи с вами рраньше и не слышал об этой паррочке, мистере Пайперре и Бр-райане... как я могу знать ответ на ваш вопррос? Ррасскажите мне подрробности. Чем стррадает Бррайан и как Пайперр ему врредит?
- Да, простите, я слишком тороплюсь, - извинился Мерлин. - Видите ли, история такова: Брайан пострадал в каком-то несчастном случае и теперь не может ходить. Пайпер - его опекун, он привез молодого человека в Лоу-Холл и держит его почти взаперти. У нас... у меня есть большие опасения, что Пайпер замыслил недоброе... он колет Брайана стеклянной иголкой, и тому снятся ужасные сны... - кот почувствовал, что не сможет объяснить Кромвелю всю ситуацию, замялся и наконец тихо мяукнул, опустив нос и хвост: "Извините, боюсь, что напрасно вас побеспокоил."

Однако ворон слушал очень внимательно, склонив голову набок; в его черных блетящих глазках виден был неподдельный интерес.
- Каррр, кажется, я понял. Наверрно, Пайперр ррешает какой-то имущественный вопр-рос...хочет загррабастать наследство. Вам бы с прравоведом каким поговоррить или с нотарриусом...я всего лишь старрый церрковный воррон, и не знаток в этой сферре. Дуррные сны, говоррите? Кошмаррры? Пайперр, стало быть, порррчу на Брррайана наводит? Дайте мне подумать, я сообрражу, с кем бы вам еще поговоррить...
Ворон принялся вышагивать по мраморному карнизу, время от времени тихо каркая и крутя головой. Вдруг он замер, перья на его затылке взъерошились.
- Сэр Меррлин, - торжественно произнесла птица. - Я прредполагаю, что вам был бы нужен мудррый совет старрожилов. В горроде Тэме нас только тррое - ваш покоррный слуга, старрая леди из коттеджа Айворрри и кот, котор-рый живет с ней. Его зовут Венциаррий, и обрращаться к нему следует "его лоррдство", потому что он высокорродного прроисхождения. Прравда, я его не видел уже больше года, он такой дрревний, что не выходит на пррогулку. Р-разыщите Венциаррия, быть может, он вам даст дельные ррекомендации, если он еще не умеррр, каррр, каррр....
Ворон хрипло закаркал, словно смеялся, и пару раз хлопнул крыльями, взирая на Мерлина блестящими глазами.
- Глубокоуважаемый сэр Кромвель, я вам чрезвычайно признателен! Право, ваши советы очень полезны. Не смею более занимать ваше время, всего вам наилучшего, - Мерлин чуть приободрился, его усы снова приняли бравый вид и пушистый хвост поднялся восклицательным знаком.
Ворон удовлетворенно каркнул и приосанился.
- Ррад быть вам полезным, мой юный дрруг, - не серрдитесь, что я так вас называю, прросто я горраздо старрше вас... прростите старрика. Перредавайте прривет Венциаррию, если сможете его рразыскать - когда-то я и его называл своим юным дрругом.
Можете попрробовать найти его по адрресу: коттедж Айворри, владение леди Сайленс Сиддонс, - прибавил Кромвель. - Стрранный такой дерревянный дом. - И не забудьте пер-редать прривет.
Позвольте прроводить вас дло огррады... Прриходите сюда, когда вам заблагор-рассудится, сэр Меррлин ...прриносите паррочку кррыс в подаррок, - ворон снова хрипло каркнул, смеясь. - И дерржите меня в куррсе, ваша исторрия меня заинтрриговала...
- Благодарю, сэр, я непременно буду держать вас в курсе дел, - уже более оптимистично настроенный Мерлин направился к выходу. Конечно, найти достопочтенного милорда Венциария будет не слишком просто, ведь даже ворон не уверен, что старый джентельмен еще жив... однако путешествие в это место было не напрасным.

"Коттедж Айвори..." - Мерлин задумался, вспоминая, не знакомо ли ему это название.
Что-то подобное он слышал, но как будто бы располагался коттедж на окраине Тэма, в районе, малоприятном и даже временами опасном - тамошние коты были известны драчливостью. Однако в любом случае, прежде чем предпринимать столь дальнее путешествие, надлежало вернуться домой и поесть. Что Мерлин и сделал, со всей осторожностью снова перебежав шоссе и шустро устремившись к коттеджу "Ивы".

Редактировано 13:33 22/07/09

Cat's Quest. Часть 13

При свете дня и спокойной прогулке дорога до Лоу-Холла показалась кошкам чуть ли не вдвое длинней - до конца улицы, а затем - по дороге ведущей прочь из Тема, мимо поросших травами и диким шиповником холмиками, аккуратных оград и дальше - к узорной решетке ворот (открытой сегодня) и под сень сплетающихся в арку деревьев.

Тихий августовский день.
Дом выглядел, впрочем, ничуть не менее важно и степенно, чем вчера. Древний, полузаброшенный парк простирался рядом, охватывая особняк с одного бока - с другого простиралась лужайка с высокой, некошенной травой: для кошек зрелище скорее необычное.
Как и прежде, дверь была заперта, а окно на кухню - едва-едва приоткрыто.

Трина остановилась.
- Терри, а как мы найдем нужное окно? - поинтересовалась она у подруги, с сомнением разглядывая особняк.
- Так... - Тереза остановилась и задумалась.
- Во-перррвых, оно на вторрром этаже, как мы помним, так? А во-вторррых, я сейчас сначала быстрренько обойду дом, чтоб посмотрреть, есть ли дома Пайперр. То есть, есть ли около дома его машина.
- Хоррошо, а я пока попрробую опрредилить, какое нам нужно окно и пррисмотрю подходящее деррево.
- Муррр, - согласилась Тереза и побежала вокруг дома. Ее интересовал гараж, а равно и окна, открытые и закрытые.
Трина принялась неспешно прогуливаться в тени деревьев, внимательно изучая все вокруг.
Днем все выглядело слишком спокойным, и это отчего-то не нравилось ей. Кошке казалось, что где-то рядом притаилась незримая опасность, которая только и ждет подходящего момента. Солнышко ласково гладило Трину по спинке, но глубоко внутри напоминанием об увиденном в чужом сне поселился холодок.
Кошка нервно дергала ушами при малейшом подозрительном шорохе. Чем меньше времени оставалось до начала воплощения их плана, тем меньше в ней становилось уверенности. В какое-то мгновение она даже пожелала, чтобы Пайпера не оказалось дома.
Тереза побежала вокруг, к солнцу и лужайке - оказывается, вокруг дома с другой стороны вела дорожка, усаженная по краю
древними и давно не подрезанными розовыми кустами, некоторые ветви которых клонились к земле от тяжести бутонов, порой гладящий Терезу лепестками по шерсти. Дорожка вела дальше к блестевшему под солнцем озерку и невысокому и широкому строению с большими дверьми, почти плоской крышей и без окон - двери некогда старой конюшки, больше напоминающие ворота,, были открыты и краешком темно-синего носа с блестящими фарами оттуда выглядывала автомашина. Окна на солнечной стороне, насколько удавалось рассмотреть Терезе, все были закрыты, за исключением одного небольшого окошка высоко-высоко - не допрыгнуть. И деревья здесь не росли...

Старый сад, старая беседка.

Он сидит в саду, загороженный от всего мира каменной громадой Большого дома, солнце окрашивает стены в теплые красно-коричневые тона, заставляет блестеть темным глянцем листья плюща, ползущего по стенам, властно велит благоухать буйным садовым цветам и неистово стрекотать кузнечикам, невидимым в изумрудно-зеленой мягкой траве. Солнце, падающее здесь через колодец в кронах, печет его светловолосую сонную голову, его не знающую загара бледную полупрозрачную кожу; щелеватая крыша рассохшейся деревянной беседки - плохая защита от жары августовского полдня. Он сидит возле беседки у маленького пруда, заросшего кувшинками, иногда ветерок приносит с собой запах чуть отдающей тиной воды, свежести и прохлады, гонит по зеленой, синей, коричневой воде мелкую, как чешуя, серебристую рябь.
Он сидит в неудобном инвалидном кресле, с ногами, укрытыми пледом, несмотря на жару. Ног он не чувствует; его худые руки бессильно сложены на коленях. Он не двигается, словно ледяное оцепенение сковало его изможденное тело и лишило его даже потребности встрепенуться, повернуться, встать, сделать шаг, подпрыгнуть, побежать; только по редким, неглубоким вздохам впалой груди и чуть заметной дрожи в кончиках длинных неподвижных пальцев можно понять, что он жив. Его восковое лицо не выражает ничего, кроме бесконечной усталости - и пугающего, словно уже потустороннего, смирения; он не произносит ни слова, глядя на плещущую у самой беседки воду утомленно полузакрытыми глазами.
Он старается думать, чтобы не заснуть; сон давно уже не приносит ему успокоения, являясь источником самых ужасных, до крика, до физической боли, кошмаров. Сначала он думает о дяде, заботливом дяде Генри, который впервые привез его сюда, к пруду, в старую беседку, - думает с благодарностью, с почти детской любовью. Дядя столько делает для него. А он никогда не писал ему в Австралию. Ему становится стыдно и неловко, и поток мыслей меняет направление, стремясь отодвинуть подальше чувство вины, он пытается думать об Университете, о зеленой траве Гусиного лужка, о прохладных залах огромной библиотеки, бирюзовом куполе театра Шелдона, где тысячелетия назад он смотрел...какую же пьесу? Он сердится на себя, но не может вспомнить ни реплики, ни слова - чьего слова? Конгрива, Шекспира, Олби? Была ли когда-нибудь эта шумливая, шелестящая полутьма зала, ползущий вверх занавес, шуршание шоколадной обертки, вкус теплых губ девушки с третьего курса? Как было ее имя - Элис, Дженни или, быть может, Лили? Была ли она когда-нибудь?
Если все это было, то где же оно сейчас? "Куда исчезли все цветы", как поется в старой-старой песне... Он начинает дремать, но заставляет себя остановиться на зыбкой грани между забытьем и реальностью, ускользающей от него, как песок, текущий сквозь ненадежные пальцы.
Ему кажется, что он пустотел, мягок и хрупок, как кукла из ваты и папье-маше, старая, пыльная кукла из сундука; вот только в его тонкую картонную оболочку изнутри тихо и неровно постукивает маленький невидимый молоточек, его живое сердце. "Я - заводная кукла из коробки, кукла на колесах", - думает он, - "и я не знаю, у кого хранится мой ключик".
Мысли его текут бессвязно, путаются, как пушинки одуванчика, которые ветерок загнал в паутину; его клонящаяся на грудь голова сильно кружится, как будто он смотрит вниз с огромной высоты. Кто поднял его туда, в высь, как орел поднимает беспомощного зайца? Он замирает между приступами головокружения, не зная, суждено ему лететь или упасть, уцелеть или разбиться; и от страха, как ребенок, зажмуривает глаза. "Я - пойманный заяц, живая игрушка в когтях у орла".
Вдруг что-то сухое и шершавое касается его неподвижной ладони - это маленькая ярко-оранжевая бабочка присела отдохнуть, ненадолго прервав свой затейливый полет над цветами и искрящейся водой. С усилием подняв веки, - бледные, синеватые, как фарфор, тяжелые, как свинец, они не хотят подниматься, - он смотрит на крошечное крылатое создание лета, спокойно сидящее у него на ладони, как если бы это была не рука человека, а нагретый солнцем камень или ветка яблони. "Я ветка, сухая ветка, хрупкая ветка; я не выдержу веса этих прозрачных пестрых крылышек, этих тоненьких цепких ног".
И вот равнодушная бабочка, вспорхнув, улетает; ее лапки больше не щекочут ему руку. Какое-то недолгое время ему еще удается сопротивляться неумолимой силе, тянущей вниз, вниз его каменные веки, и он все смотрит, смотрит, как она летит, как трепещут ее быстрые крылышки, мелькая пунктиром на фоне яркой синевы неба и постепенно удаляясь, растворяясь в ней. Если бы его рука была рукой, а не сухой веткой, он бы помахал бабочке вслед, прощаясь; если бы она была крылом, он бы просто полетел за нею, в ясное чистое небо, в листву деревьев, зеленую, как его глаза. "Я бабочка, большая нелепая бабочка с оборванными крыльями, я больше не могу летать".
Глаза закрываются, и на бледные щеки темными полукругами ложатся тени от густых ресниц. Его вздох против воли вылетает из груди всхлипом, отголоском безмолвных слез, что проливает запертая в слабом теле душа. "Я капля, дрожащая капля воды на стекле, еще немного, и я сорвусь вниз, разобьюсь брызгами и меня не станет..."
Звонкий голосок кричит что-то, плещет быстрыми словами ему в уши, возвращая его к действительности, отрывая от печальных грез; маленькие детские руки, загорелые исцарапанные ладошки, маленькие ноги в пыльных сандалиях, темная короткая стрижка, блестящие заколки, ее лицо с огромными серыми глазами, она улыбается, она ест землянику дяди Генри, она что-то спрашивает у него, едва не заснувшего, и он, почти отвыкший от звука даже собственного голоса, произносит в ответ:

- Я Брайан, Брайан Уайтстоун из Лоу-Холла...

Трина направилась в сад - земля, местами усыпанная перегноем, местами устеленная свежей травой, мягко пружинила под лапами, было прохладно и пахло цветами, листьями и землей, где-то стрекотали кузнечики. Неожиданно далекий всплеск голоса - непривычного здесь, незнакомого голоса привлек внимание кошки - он доносился из глубины сада, оттуда, где деревья стояли стражей возле небольшой и очень древней по виду беседки. Осторожно высунув любопытный нос из-за куста, Трина увидела почерневшие, некогда резные столбики, обвивающий крышу и стены беседки плющ - и инвалидное кресло с светловолосым юношей, стоящим на усыпанной гравием дорожке неподалеку. Кошка не видела его лица, но понимала, что это может быть только Брайан.
На крыльце сидела, ела красные ягоды и о чем-то щебетала девочка - короткая стрижка, загорелые руки, оцарапанные колени, легкая светлая футболка и потрепанные до бахромы шорты, сделанные из старых джинс. Улыбка, столь непривычная для этой печально-летней задумчивости, и звонкий голос...

Мгновение Трина колебалась, раздумывая над тем, стоит ли позвать Терезу, рискуя таким образом пропустить что-нибудь.
Собраться с мыслями мешала порхавшая неподалеку бабочка. В конце-концов любопытство одержало верх, и кошка, на всякий случай прячась в густой траве, постаралась подобраться к беседке как можно ближе.
Пайпера нигде поблизости видно не было, и Трина решила немного понаблюдать за Брайаном. Она также рассудила, что эта девочка, небольшая даже по кошачьим меркам, оказалась тут очень кстати. Если то, что Тереза говорила про meowies правда, общение с маленькой улыбчивой девчонкой пойдет Брайану только на пользу. Интересно, о чем она говорит?

Затаившись в кустах возле старой, рассохшейся беседки - видевшей, наверное еще время жизни сэра-прризрака, Трина слушала
Отсюда кошка казалась не больше чем пятном тени среди листьев - не подойдешь ближе, не посмотришь - не увидишь внимательно смотрящих глаз и кончика любопытного носа.
Звонкий щебет девочки не прерывался ни на секунду. Нельзя было не заметить, насколько ее бойкая речь отличается от степенного говора местных жителей. До ушей притаившейся кошки долетел обрывок малопонятной фразы;

- ...Линда Сьюэлл. Она ведет передачу на ТВ, "Starred Night", туда всякие артисты приходят и шоумены... да ты, наверняка знаешь, Быть не может, чтоб ни разу не смотрел!

Светлые брови Брайана сдвинулись к переносице отражая усилие выловить из мутной, изломанной памяти какой-либо отклик. Трина этого не видела, но ощутила мучение в голосе того, кто сидел в инвалидном кресле.
- ... не помню - ответил он наконец.

Девочка удивленно вздернула левую бровь - черной галочкой:
- Ну ты даешь, Брайан. Мама думает, что она такая звезда, - что-то в голосе девочки давало понять, что в ее чувствах к матери не только гордость, - а тебе хоть бы что. - Она сделала суровое лицо, не удержалась и прыснула. - Если хочешь, посмотри - послезавтра в полночь на BBS. Я думаю, ты целыми днями смотришь телевизор?

...нет. - Плечи Брайана содрогнулись, голос его упал до шепота. - Я редко смотрю...
Это было инстиктивное движение. Брайан не понимал почему, но произнесенное слово "телевизор" внушило ему мгновенное, подавляющее отвращение. Он не помнил, конечно, источник тех кадров, которые преследовали его ночами - сцены насилия, ждущие его на берегу сновидений. Тогда, когда он, стремясь проснутся так же сильно как утопающий выбраться на берег, был встречаем льющимися с экранов телевизора у изножья лицами. Он не помнил ничего из этого - раньше днем по его просьбе дядя
Генри включал говорящий ящик, но скоро отвращение пересилило какое-либо стремление узнать о происходящем в мире - и теперь Брайан старался даже не смотреть на замолчавшую коробку. А ночные воспоминания сливали явь и сон, превращаясь в один сплошной кошмар без границ и ограничений.
- .. устаю. - Брайан неловко закончил удивленную паузу.

Девочка замолчала. Когда она заговорила, у нее был другой голос, тише, глуше, и в нем сквозила тревога.
- Знаешь, ты мне вдруг напомнил сейчас моего деда, - сказала она. - Он бывший летчик, понимаешь? Военный летчик. Он был ранен, защищая Англию от наци. Он иногда начинает рассказывать об этом, и мне делается страшно, но еще страшнее, когда он просто молчит, и я понимаю, что он думает о чем-то настолько тяжелом, что и говорить не хочется. У него тогда именно такое лицо.
Наверное, ты вспомнил сейчас что-то плохое? Из-за меня? Не сердись, ну пожа-алуйста, - она улыбнулась, блеснув белыми зубами.

"Я не думаю" - хотел сказать Брайан и он действительно не думал - голова, проясневшая было, снова наполнялась головокружительной легкостью, легкими - пока еще - волнами смешивая мысли в тысячу путанных нитей.
Он просто кивнул, ощущая как мысли начинают течь ртутью, разбиваясь на тысячи крошечных шариков и сливаясь снова в одну и разбиваясь... Каждый раз, когда разум его касался снов, происходило нечто подобное... страх он помнил, он помнил боль, но не знал иной ее причины кроме той, что ему поведал заботливый дядя
Как сейчас он помнил его лицо в ореоле от бледных больничных ламп - оно кажется темным пятном на фоне сияющего нимба, Брайан не различает черт и веки так тяжелы...
"Не говори" - это не голос, эхо в воспоминаниях - "Ты сильно ушибся, не трать силы..."
- нет.. - объясняет Брайан, сознание - воздушный шарик в небе, минутное головокружение - и вновь мир в фокусе. - ..нет, ничего... я просто устал немного...

Милое лицо девочки вновь становится серьезным. Улыбка, начавшая расцветать на губах, будто застывает в нерешительности - остаться или исчезнуть. Девочка встряхивает челкой, отгоняя пасмурные мысли; она может быть серьезной, но не хочет огорчать своего нового знакомого, она лихорадочно соображает, что бы такое сказать, чтобы его утешить. Ее и притягивает, и пугает это бледное лицо , едва шевелящиеся губы, произносящие путаные фразы.
Она решается. Подойдя еще на шаг ближе, она вдруг быстрым, нежным движением проводит ладонью по светлым спутавшимся волосам; продолжая ласково гладить его голову, она просит:
- Ну не расстраивайся, что ты... ведь я вижу, тебе грустно, расскажи мне, что случилось... а если устал, не хочешь говорить, - я сейчас уйду...

И тут ее взгляд наткнулся на Трину, от любопытства высунувшуюся из куста.
Два желтых глаза встречаются в упор с серыми глазами девочки. В полном восторге она кричит, звонко, как прежде:
- Кошка! Брайан, смотри, тут кошка! Ой какая классная! Это твоя? Хочешь, позовем ее? Кис-кис-кис, - шепчет она, - кисссс...

Трина завороженно слушала, совершенно позабыв и об отправившейся на разведку Терезе и о своей миссии.
Только когда заговорили о ней, кошка сообразила, что забыла об осторожности, и выдала свое присутствие. Впрочем, она не слишком корила себя за это, так как невероятно сложно было одновременно прислушиваться к столь интересной беседе и помнить об осторожности. Отступать в ее намерения не входило, а потому она не колеблясь покинула свое укрытие, и подошла к девочке. Видя, что та явно не желает ей зла, Трина доверчиво потерлась об исцарапанную ногу и громко заурчала. Как же ей все-таки повезло, что сейчас с Брайаном был этот милый ребенок, я не противный Пайпер!
Позволив себя погладить, но не даваясь на руки, кошка добросовестно обошла инвалидное кресло, и присмотрелась повнимательнее, есть ли боггины поблизости. Даже в такой замечательный по всем меркам денек нельзя было терять бдительность.
Боггины, увы, были.
Правда по сравнению с увиденным вчера, их было очень, очень мало. Тяжеловеса сидел в ногах Брайана, слившись телом с коляской и опутав юношу своими сетями, да парочка незнакомых пустоголовых в прямом смысле боггинов цеплялись на руки.
Но это было все.
Увиденное немного приободрило Трину.
Значит, не все было так уж безнадежно. Ей, конечно, не справиться одной с этими боггинами, но они казались ерундой по сравнению с тем, что она видела накануне. Закончив обход, кошка вдруг оттолкнулась лапами, и бесцеремонно запрыгнула к Брайану на колени.

Девочка немедленно пришла в восторг.
- Брайан, посмотри какая кошка! - воскликнула она, немедленно погладив Трину и почесав ее за ушами и под подброродком. - Это твоя? Это твоего дяди? А как ее зовут? Ух, какая она мягкая и теплая - почесывание продолжалось. - Как грелка. А я слышала что кошки лечат...!

Впервые оказавшись так близко возле Брайана, Трина ощутила запах лекарств и болезни - нездоровый, затхлый запах. Шерстяной плед был бы очень уместен зимой (повалятся на нем - одно удовольствие), но насколько Трина понимала людей, в такую погоду они такие вещи не носили.
Юноша опустил голову, посмотрев на Трину и кошка увидела, что у него зеленые глаза - печальные и уставшие. Но все же, то ли подбодренный девочкой, то ли по своему желанию, Брайан с трудом поднял руку и опустил ее на спину кошки, проведя худыми пальцами по шелковистой шерстке.
В другой ситуации запах лекарств мог бы отпугнуть кошку, но сейчас Трина и не подумала уходить.
Она демонстративно громко заурчала, и, изогнувшись, требовательно ткнулась влажным носом в ладонь Брайана. Всем свои маленьким сердцем кошка хотела, чтобы в печальных зеленых глазах хоть на мгновение появилось то выражение, которое неизменно озаряло лицо Роберта Младшего, когда он играл с ней.

- Кошка - с каким-то блеклым, слабым удивлением произнес Брайан, снова попробовав погладить Трину. - У нас нет кошки...
Пальцы у юноши были сухими и прохладными, словно даже в это августовское тепло он никак не мог согреться, а движения слабыми, словно ему было тяжело двигать руками.
Слабый интерес, - но уже лучше, чем почти-отстраненность.
- Наверное забежала откуда-нибудь. - Предположила девочка и ее внезапно осенила идея. - Ой, Брайан, а давай я тебе котенка подарю?

Трина потерлась о руку Брайана, требуя, чтобы тот не останавливался.
Кошка была рада уже тому, что юноша вообще хоть как-то на нее отреагировал. Услышав о котенке, она встрепенулась, дернула ухом и очень внимательно посмотрела на девочку, а потом перевела взгляд обратно на Брайана. Как ей сейчас хотелось бы ответить за него!
Но Брайан только покачал головой; светлые волосы упали на глаза, пальцы остановились.
- Я не смогу о нем заботится, - ответил он тихо, - А дядя Генри слишком занят мной... ему и так тяжело.
- Мурр-мяу! - не сдержалась Трина, которой стало обидно, что Брайан так легко отказался от котенка. Но раздражение ее тут же улетучилось, как только она подумала, что малыш мог бы оказаться в полной власти Пайпера. Мысль эта не понравилась кошке настолько, что она даже не стала додумывать ее до конца.
Она снова потерлась мордочкой о прохладную руку Брайана, немного потопталась, и улеглась у него на коленях, аккуратно обернувшись хвостом. Устроившись таким образом, Трина снова замурлыкала, на этот раз негромко и ласково, словно Брайан был котенком.

Девочка наклонила голову набок и, слегка сдвинув брови, внимательно посмотрела на Брайана и мурчащую Трину, размышляя.
Потом, словно придумав какой-то план, она встряхнула темной челкой и улыбнулась.
- Дядя, говоришь? Твой дядя не любит кошек? Мою маму тоже не уговоришь котенка завести, она говорит, что я еще недостаточно ответственная даже для этого… Взрослые иногда ничего не понимают, правда? Но мы попробуем убедить твоего дядю, - девочка порывисто схватила Брайана за руку, - хочешь, я сама с ним поговорю? Заодно и познакомимся, ведь я его даже еще не видела, - она смущенно хихикнула, - кстати, а где он сейчас? Он не рассердится, если увидит, что я нарушила Частные Владения? Я ведь не нарочно…я просто шла, шла, а ворота были открыты… Как ты думаешь, Брайан, он разрешит мне приходить к тебе еще?

- Не знаю... - После паузы произнес Брайан: его ладонь в ладони Ники была легкой, бледной, почти бестелесной. Юноша с трудом концентрировался на разговоре, сознание, как улетевшая бабочка то почти растворялось в летней жаре и мельтешении светотени, то ненадолго фокусировалось, позволяя и ощутить и тепло маленькой ладони, и мягкость кошачьей шерсти. - Он очень занятый человек... он должен обо мне заботится. - Ладонь Брайана, гладящая Трину замерла, словно у юноша был роботом, у которого кончился завод. - Я не знаю, есть ли у него время...

Трина, свернувшаяся на коленях Брайана, внимательно слушала.
Обычно она мало внимания уделяла тому, о чем беседовали люди, поскольку беседы двуногих были по большей части ужасно скучны или касались совершенно непонятных вещей. Вслушиваться столь долго в их слова было для кошки довольно непривычным занятием. Тем более, что девочка говорила несколько сбивчиво, внезапно перескакивая с одной темы на другую. Однако сейчас она очень старалась не потерять нить разговора, и не упустить ни единой подробности.
Когда Брайан снова заговорил о дяде, Трина почувствовала, что начинает злиться, и от волнения даже перестала мурчать. Ей ужасно хотелось рассказать молодому человеку о том, что его дядя причиняет ему лишь вред, но она понятия не имела, как можно это сделать. Кошачий хвост сердито задергался.

Cat's Quest. Часть 14

Тереза отметила наличие машины - стало быть, Пайпер был или в доме, или неподалеку.
Оглядевшись и пофырчав немного, она побежала дальше вокруг дома, осматриваясь. Мало ли, а может, он где-нибудь в саду...

Для привыкшей к небольшим современным коттеджам Терезы Лоу-Холл был просто огромен. Оббегая его по периметру, кошка
все ожидала когда же он кончится... но вдруг - удача! Одно из окон на большой длинной стене было приоткрыто: правда находилось оно от земли, как и кухонное, довольно высоко. Впрочем, если постаратся...
Тереза остановилась и прищурилась, рассматривая окно
Пайпер был где-то в доме, так что возможно он мог находиться и в этой комнате. Но любопытство - это таки отличительное свойство всех кошек. И, рассудила Тереза, даже если он окажется там - что мешает ей тут же спрыгнуть и убежать обратно? Она только на минуточку...
Вдохновленная этой мыслью, Тереза выгнулась несколько раз, разминая лапки, и постаралась с разбегу взлететь на подоконник.
С первого раза запрыгнуть не удалось и Тереза упала на траву, недовольно выгнув спину.
Но неудача только подбодрила ее и второй прыжой вышел безукоризненным, приведя кошку прямо на подоконник. Открытое окно позволяло без труда уместится на нем и оглядется...
При свете дня огромная комната выглядела вполне по-современному. Конечно, старинный камин, прилепившийся к стене справа от Терезы, никуда не делся, но кроме него и, пожалуй, массивного дубового шкафа у дальней стены ничто в гостиной не выглядело слишком уж старым и ветхим. На полу лежал узорчатый ковер светлых оттенков; стены были не обтянуты тканью, а оклеены приятными обоями с мелким цветочным рисунком, окна - а их было несколько, и лишь одно приоткрыто - обрамляли белые муслиновые шторы, собранные пышными складками. Они были полузадернуты, из-за чего в гостиной сохранялся легкий сумрак.
В комнате было довольно много мебели, в том числе большой, мягкий даже на вид диван, стоящий в углу у противоположной стены. На нем валялось несколько пухлых подушек. Телевизор, несколько приятных акварельных пейзажей на стенах, рыцарями возле короля стоящие стулья с высокими спинками - их Тереза уже кажется даже видела ночью, - большой, на фигурных ножках, стол, покрытый бело-зеленой скатерью, брошенные неподалеку газеты... здесь явно бывали люди.
Из комнаты вело три двери - одна, маленькая и непримерная налево от окна, одна - открытая и обычная - направо, и одна - двойная и довольно вычурная - прямо; последняя была едва приоткрыта, но при некоторой ловкости кошка могла бы пролезть и там.
Тереза замерла и прислушалась
Комната, против ее ожидания, произвела на нее очень хорошее впечатление. Нельзя было даже представить, что ночью здесь могли твориться какие-то черные-пречерные вещи.... конечно, она не сэра Джеймса имела в виду. Но проверить, нет ли тут боггинов, было священной обязанностью каждой кошки, и Тереза не собиралась отступать от этого правила.
Очень и очень тихо кошка прокралась вперед, сначала к открытой двери и аккуратно заглянула в нее...
За дверью оказалась кухня.
Довольно большая кухня, и довольно современная. Не такая современная, как была у Терезы дома, но все же, только пустой камин выдавал причастность обстановки к древней и величественной атмосфере прошлого.
При взгляде на камии, а точнее на каминную решетку, у Терезы возникло ощущение, что с этой решеткой она уже не первый раз сталкивается, возможно даже в буквальном смысле Да и остальное... окно, подоконник, ведро с водой и лежащая рядом тряпка наводили на мысли, что она здесь уже бывала и совсем недавно.
- Мяу! - недовольным шепотом сказала Тереза, вспомнив, как наступала на это мокрое и противное.
Днем тряпка казалась тем, чем она и должна была быть - просто половой тряпкой. Тереза пофыркала на нее и огляделась. Итак, лестница вела наверх, там, где галерея с портретами и комната Брайана. Пожалуй, туда смысла идти не было. И Тереза вернулась обратно в помещение, кда запрыгнула изначально, и начала решать, в какую из оставшихся дверей заглянуть.
"Пожалуй... в эту!" - носик Терезы повернулся в сторону вычурной, и кошка покралась к ней, постоянно прислушиваясь, чтобы, если что, задать стрекача. Но по возможности, конечно, незаметно.
За дверью было тихо, и Тереза, ведомая неизбежным кошачьим любопытством, высунула нос в щелку. Подняла взгляд...
и немедленно узнала, не столько по мягкости ковра и легкому запаху пыли, не столько по большой хрустальной люстре и дубовым досткам стен, не столько по большим двустворчатым дверям и окну рядом с ним - выходящему наружу, судя по деревьям, окну, - сколько по головам животных, пыльной и уже совсем (почти совсем) не страшным рядом заполняющих стены.

Слева и вверх уходила деревянная лестница, справа от Терезы была еще одна дверь, простая и закрытая.
Здесь кошка определенно была прошлой ночью, но сейчас, при свете ясного дня холл казался совсем (почти) не страшным, довольно цветным и просторным - совсем не таким, каким виднелся при лунном, лунном свете.
Из комнаты вело три двери - одна, маленькая и непримерная налево от окна, одна - открытая и обычная - направо, и одна - двойная и довольно вычурная - прямо; последняя была едва приоткрыта, но при некоторой ловкости кошка могла бы пролезть и там.
Тереза убедилась, что все тихо и мирно, и отправилась проверить третью дверь. Ту самую, маленькую и неприметную налево от окна.
Царапнув краешек двери, Тереза оскорбилась - мало того, что дверь и не подумала открываться, так она была напрочь закрыта
Мяу! Любая закрытая дверь - уже вызов кошачьему любопытству. А тут такая маленькая, закрытая, таинственная дверь...!
Естественно, это не могло остаться просто так!
Терза была просто обязана сделать все, что в ее силах, чтоб попасть туда. Потому немедленно принялась за дело, иногда все же прислушиваясь к звукам дома.
Для начала она попробовала толкнуть посильнее дверь, затем тщательно исследовала щель между полом и дверью (не пролезает ли туда лапка?), и наконец, подняла голову, изучая видимую часть ручки, чтоб прикинуть - не похожа ли она на те, что в доме Мэри-Фелис, на которые можно прыгнуть, повиснуть и отжать вниз?...
Увы, но дверь, словно воплощение Препятствия Любопытству была неприступной.
Ручка Терезе тоже была не особо знакома - круглая, словно шарик на штырьке, прикрепленная к двери. Может если прыгнуть на шарик дверь откроется?..
Тереза огорченно вздохнула.
Дверь упрямо не поддавалась.
Но оставался последний шанс, и Тереза, примерившись, прыгнула так, чтоб повиснуть на шарике. Может, это сработает, и дверь откроется?
Терезе пришлось прыгнуть не один, не два, а целых три раза, чтобы наконец-то допрыгнуть до дверного шарика и на короткое время - дома этого было достаточно, - зацепится за дверь.
Но увы, увы, дверь продолжала оставаться закрытой. Какое огорчение, мя!

Тереза фыркнула совсем уже обиженно, посмотрела на зловредную дверь, повернулась к ней и демонстративно "закопала" задними лапами. После чего, задрав хвост и гордо выпрямившись, отправилась на выход, чтоб вернуться в Трине с результатами расследования. Прямо скажем, небольшими. Но, как говорили умные кошки, отсутствие результата - тоже результат.
Вспрыгнув на подоконник (из комнаты это оказалось легче, поскольку можно было сначала забраться на стол, а уж оттуда прыгать к окну), Тереза благополучно приземлилась снаружи.
Но пробежав в обратном направлении к тому месту, где оставалась Трина, Тереза ее не нашла!..
Тереза в первый момент взволновалась. Трина, такая спокойная и рассудительная, ни за что бы не ушла просто так. Значит, тут что-то прошло серьезное. Нет, надо найти подругу и быстро.
- Трррррина! Муррррр!! - позвала Тереза и зашагала между кустов, стараясь одновременно и прислушиваться, и озираться кругом. - Где ты?

Тереза шла по дорожке и вдруг услышала голоса.
С любопытством подойдя поближе, она высунулась из-за кустов, она увидела Брайана ("он все же выходит на улицу, муррррр!"), маленькую девочку ("кто это?") и Трину на руках юноши ("ага, муррррр.") Тереза высунулась почти наполовину и принялась рассматривать картину.
Кресло Брайана было повернуто таким образом, что лежавшей у молодого человека на коленях Трине не было видно подругу.
Но она слышала, как Тереза звала ее, и забеспокоилась. Приняв решение, кошка встала, и легко спрыгнула на землю. Издав призывное «мяу!», Трина принялась осматриваться в поисках Терезы.
Тереза вылезла из кустов.
- Муррр! А Бррайан ходит на пррогулки? Это же здоррово! - радостно муркнула она.
- Мрррр! - обрадовалась Трина, увидев Терезу и тут же поспешила к ней навстречу. - Да, Брррайан в саду и это здоррово, а еще с ним чудный человеческий котенок, мррр. Но, самое главное, - кошка начала говорить очень осторожно, как будто те, о ком она собиралась рассказать, могли ее услышать. - Но, самое главное, там сейчас всего трри богина: тяжеловеса на ногах, и двое каких-то пустоголовых на рруках. Я думаю, есть надежда. А как у тебя успехи, Пайперрр тут, в доме? - имя дяди Брайана, произнесенное Триной, прозвучало скорее как недовольное фырканье.
- Мяу! - Тереза одобрительно посмотрела на Брайана и девочку. - Я забрралась на кухню. Туда, куда мы пррыгали ночью. - принялась излагать она. - Но там никого не было, а дальше я ррешила не ходить. Прравда, дверри исследовала, но одну так и не смогла откррыть, - печально призналась кошка. - И машина Пайперра стоит в гарраже.
- Говорришь, там всего тррри боггина? - Тереза прищурилась и наклонила голову, разглядывая Брайана.
- Я вижу трроих, - подтвердила Трина.
- Остальные, наверррное, остались в той комнате... - Кошка поежилась при мысли о том, что Брайану, судя по всему, предстоит вернуться в ту самую комнату после прогулки.
Тереза покосилась в сторону коляски Брайана.
- Что ты прредлагаешь? - взволнованно промурчала она. - Уснуть здесь и сейчас - это почти непрравдоподобно...
- Мррр? - Трина посмотрела на подругу, пытаясь сообразить, правильно ли она поняла, о чем подумала Тереза.
- Нет, думаю пока мы не посоветуемся с Мерррлином – и прробовать не стоит. - Сказала кошка твердо. - Тем более, - взгляд ее переместился на инвалидное кресло, - Бррайан потом все рравно веррнется к себе в комнату, и тогда наши усилия скоррее всего окажутся напррасными.
Тереза пару раз хлестнула себя хвостом по бокам.
Ее просто выводило из себя то, что они никак не могут помочь Брайану прямо сейчас.
- Мрррррр, - сказала она огорченно. - Ну тогда я пойду прросто познакомлюсь с ним, когда он не спит. Может, даже немножко оцаррапаю его, - Тереза улыбнулась, - чтоб долго не искать _там_.

Серая кошка, задрав хвост, неспешно направилась к юноше на коляске:
- Прррривет, - произнесла она, подойдя поближе, - меня зовут Терреза, но ты можешь называть меня прросто Терри. А тебя зовут Бррайан, я знаю. Мы тебе обязательно поможем. Непрременно!
Трина одобрительно заурчала.
Она тоже подошла к коляске Брайана и встала чуть позади подруги.
- Я не прредставилась, не хотела мешать вашему рразговору, - сказала она, обращаясь одновременно к Брайану и девочке. - Меня зовут Тррина. И Терри прравильно говоррит, мы обязательно поможем! - Как бы в подтверждение ее решительности, кошачий хвост вытянулся трубой.

- Ой, смотри Брайан, еще одна кошка! - Ника присела на корточки возле коляски и погладила загорелой ладошкой Терезу, а потом и Трину.
Юноша в кресле неловко повернул голову, приоткрыл отяжелевшие веки, всматриваясь в расплывающиеся перед глазами силуэты. Было заметно, что ему тяжело сосредотачиваться на чем либо - особая, сонная поволока закрывала взгляд, и все тяжелей было находится в реальном мире с его ярким солнцем. Но и сновидения пугали, и, несмотря на усталось, Брайан старался не соскальзывать в серый, тяжелый омут снов.
- Кошки - произнес он, слабо улыбнувшись.

- Мур-мур-мур! - встревоженно промуркала Тереза.
- Бррайан! Не смей спать! Как ты можешь спать, когда пришла я, Терреза, самый муррркий голос Тэма! - она запрыгнула на колени к юноше и потерлась о его руку. -Мурррмяуррр! Мурр! - запела она, одновременно приглядываясь, не активизировались ли боггины с появлением кошек.
- Будет засыпать - царапни его! - посоветовала Трина, глядя на Терезу снизу вверх.
- Муррр! - опять ткнулась лбом Тереза в грудь юноши. - Не спим, не спим!
Она встала одной лапкой на кисть юноши и стала чуть-чуть сжимать-разжимать коготки
В знак поддержки, Трина издала довольно громкое "мяу!"

Две кошки так уверенно занялись Брайаном, что от удивления Ника замолчала и пару минут просто глядела на их действия с интересом и любопытством.
Ей еще никогда не приходилось видеть такого разумного поведения кошек - ей даже показалось, что они не просто бесцельно трутся вокруг инвалидного кресла, а общаются между собой и, быть может, что-то хотят СООБЩИТЬ. Как и все подростки, она верила во что-то, во что не верили взрослые, хотя и считала многое из этого просто детскими фантазиями.
"Быть может"? Да нет, не может такого быть!! Ника хмыкнула и откинула со лба упавшую на глаза челку. Никто не поверит, что кошки умеют разговаривать. Они только мурлычут...наверное. И все-таки...они здесь не просто так.
- Брайан, ну что ты опять засыпаешь, - сказала она, подергав его за рукав. Юноша только голову повернул, да рукой двинул: сквозь ткань колючего пледа, подушечками лап Тереза почти ощущала как ворочается в ногах коляски Тяжеляка.
- Тут еще одна кошка, говорю тебе, и они будто...можешь считать меня дурочкой, но они явно тобой заинтересовались. Чем-то ты им нравишься. Послушай, как они здорово мурлычут, точно разговаривают...

Тут Трина услышала шаги - кто-то, явно человек и явно не ребенок, шел по ведущей к саду дорожке. Шаги были тяжеловатыми и не очень медленными, и Трине послышалось, что каждый из них отдается слабым металлическим эхом, хотя - какой металл на дорожке в саду?
Темные ушки Трины мгновенно повернулись на звук, хвост нервно задергался.
- Терри? Терри! - позвала она требовательно. - Сюда кто-то идет, и я думаю, что это Пайперр. - Кошка тревожно оглянулась. - Наверное, нам лучше спрятаться. - Металл в звуке шагов недвусмысленно говорил ее инстинктам об опасности.
Тереза все пыталась пробудить Брайана, но звук шагов насторожил ее.
Но она не стала поспешно убегать, и, более того, даже не стала реагировать на мурррр Трины. Вместо этого она спрыгнула с колен Брайана и подошла к девочке.
- Мрррр, - сказала она, потираясь спинкой о ее ногу, - я тут постою рядом с тобой, посмотррю. Ты не прротив?
В Трине тем временем сражались врожденная кошачья осторожность и не менее врожденное кошачье любопытство.
Осторожность настоятельно рекомендовала ей спрятаться получше и не попадаться на глаза идущего по садовой тропинке человека, а любопытство, напротив, убеждало остаться, и посмотреть, какова будет его реакция на двух кошек и девочку Нику. В краткой борьбе довольно быстро победило любопытство, вдохновленное примером Терезы. К тому же, Трина успокоила себя тем, что в случае внезапной опасности в саду всегда найдется куда отступить. Ну, а в самом крайнем случае – у нее есть когти.
Приняв решение остаться, кошка села на землю около кресла Брайана, обернула передние лапки хвостом и принялась дожидаться появления человека, чьи шаги даже на садовой дорожке порождали металлическое эхо.

Заслышав незнакомые шаги, девочка вздрогнула и отвлеклась от изучения кошачьих маневров, вопросительно посмотрев на Брайана.
Она увидела высокий силуэт, но сначала уловила едва слышный металлический звук, отчего-то он звучал неприятно, как будто шаги принадлежали роботу… как и все нормальные современные дети, Ника прекрасно представляла подобные вещи по кино. Отчего-то ей на секунду вообразилось, что именно такие шаги слышал Джон Коннор, преследуемый Терминатором…
Впрочем, все это детский сад и чепуха. Сейчас Ника уже ясно видела высокого мужчину, идущего по дорожке от дома. Наверное, у него просто ботинки с подбитой металлом подошвой. Ее одноклассник Деклан, изображающий из себя крутого панка, до сих пор о таких мечтает. Если дядя Брайана не оторвет ей голову сразу, она потом разузнает, где он такие прикупил.
- Слышишь, сюда кто-то идет! Это, наверное, твой дядя… Ой, мамочки, сейчас он меня будет ругать… - как ни смела была Ника, перспектива получить нагоняй при первой же встрече с дядей нового друга ей совсем не улыбалась. - Брайан, я надеюсь, он не будет очень сердиться, когда ты нас познакомишь…
Про себя она быстро придумала более-менее правдоподобное объяснение предпринятого нарушения границ и приготовилась ответить тому, кто приближался к их маленькой компании.

Через несколько секунд силуэт в дальнем конце небольшого парка превратился в узнаваемую фигуру: высокий и довольно крепкий человек средних, одетый как одеваются люди, что ценят свободу движений по пересеченной местности, - в футболку, рубашку с закатанным рукавом поверх нее, выцвевшие джинсы и ботинки военного вида на толстой подошве, - приближался к замершему квартету. С в целом непримечательными чертами, Пайпер однако, просто лучился энергией и уверенностью, а его наголо обритая голова делала мужчину похожим на египетского жреца из виденного Никой недавно кинофильма.
Впрочем, жрец был плохой, а мистер Пайпер как-то сразу вызывал доверие - даже когда он остановился на короткое время в начале дорожки и в удивлении рассмотрел собравшуюся возле кресла-каталки компанию из девочки и двух кошек. Впрочем, заминка была недолгой, и вот, Пайпер уже шагает к Нике, улыбаясь самым приветливым образом.
- А у нас оказывается, гости, - улыбнулся он, протягивая девочке руку, и обращаясь к племяннику полушутливым тоном, - Представишь нас, Брайан?
- Это.. Ника, - немного оживший к появлению дяди Брайан повернул голову в сторону девочки, - Ника, это мой дядя Генри.

На Трину и Терезу Пайпер и вовсе не обращал внимания, но у Трины снова возникло ощущение, что каждое движение Пайпера сопровождается слабым металлическим эхом. Ощущение впрочем, очень быстро прошедшее, - но кошка не могла не заметить, что в присутствии Пайпера уснувшие было боггины приободрились.

 Мурмуррк!

Cat's Quest. Часть 15

Обрадованная очевидной приветливостью мистера Пайпера, Ника не смогла сдержать вздох облегчения. Видно, дядя Брайана из тех взрослых, которые прекрасно ладят с теми, кто их моложе, и не станет разыгрывать роль недовольного землевладельца. Как хорошо, что ей не придется выкручиваться и врать. Все вдруг оказалось простым и естественным, как будто мистер Пайпер не был намного старше ее. Однако что-то все-таки мешало ей просто воскликнуть «Здрасссьте», как делала она каждое утро, встретив кого-нибудь из соседей. Это непонятное «что-то» заставило ее на мгновение смутиться, подыскивая ответ.

Нике приходилось бороться с озорным бесенком, который всегда просыпался внутри, почувствовав, что угроза миновала. В ответ на приветствие мистера Пайпера ей вдруг захотелось протянуть ему руку ладонью вниз, как если бы она была королева Елизавета, а он как ее подданный по всем правилам этикета должен был бы эту ручку поцеловать. Впрочем, Ника имела о правилах этикета представление хоть и смутное, но вполне достаточное, чтобы понять, - ее исцарапанная ладошка с обгрызенными ногтями, темная от загара, совсем не подходит для королевских жестов. Можно было бы, конечно, присесть в реверансе, как учат в пансионе для благовоспитанных девиц, куда ее пыталась определить мама, - но кто же станет делать реверансы в обтрепанных джинсовых шортах? Заставив себя стать серьезной, Ника пожала протянутую ладонь, по-взрослому ответив на приветствие, и, глядя на Пайпера невинными глазами, на дне которых таились смешливые искорки, отрекомендовалась:
- Ника Роджерс. Внучка капитана Роджерса. Прошу простить меня за это вторжение – по правде говоря, я и не думала тут кого-то встретить – в прошлом году в этом доме никто не жил. Здорово, что вы приехали. Как вам нравится Тэм?
Говоря это, девочка присела на землю, чтобы погладить красивую серую кошку, которая терлась об ее ногу, но глядя по-прежнему на мистера Пайпера.

Металлическое эхо нервировало.
Если этот звук и не говорил однозначно об опасности, то был достаточно неприятен, чтобы насторожить. Она сразу поверила, что Пайпер мог показывать племяннику ужасные meowies.
Трина снова почувствовала желание спрятаться, но сейчас она лишь отмахнулась от него. Кошка заметила реакцию боггинов, и убедилась - ее неприязнь к Пайперу не была напрасной.
Увидев оживление боггинов, она поняла, что Брайан нуждается в защите, и нуждается в ней гораздо больше других городских жителей. Да что там, даже больше семьи, в которой Трина обитала.. К тому же кошка понимала, что если уж их народ взялся защищать людей, то в этом городке из помощь Брайану была нужна больше всего (она бросила быстрый взгляд взгляд на Терезу). Поэтому Трина не сбежала, не спряталась. Трина продолжала вести себя как ни в чем не бывало. Просто сидела и смотрела, что предпримет Пайпер.

Тереза подошла к Нике и с самым что ни на есть кошачьим видом принялась тереться спинкой о ногу девочки. "В самом деле", - говорил весь ее вид, -"подумаешь, кто тут ходит, а мы, кошки, имеем право прогуливаться там, где им вздумается, сами по себе". Серая кошка только покосилась на Пайпера, как на внешнего раздражителя ее спокойствия, и довольно замурчала, когда ладошка Ники опустилась на ее спинку.
Тереза мурлыкала, но краем глаза поглядывала на боггинов. Ах, как ей не нравилось их оживление при виде Пайпера, очень не нравилось. Они были похожи на рыб, которых Тереза однажды видела в таком большом прозрачном ящике, которые собирались у поверхности и ждали, что их сейчас будут кормить. Кошка даже вздрогнула, припомнив разговор с сэром Джеймсом, но тут же замурчала сильнее, чтоб не выдаваться Ники или Пайперу.

Мистер Пайпер широко улыбнулся.
- Отличное место, этот Тэм. Намного лучше чем Австралия, откуда я родом - все так зелено, и часто дожди, и главное, - нет кроликов. От этих маленьких паразитов совсем житья нет, - сгрызут дом и не подавятся.
Он улыбнулся, заботливо поправил сползшее было с коленей одеяло Брайана и ободряюще похлопал племянника по плечу.
- Ничего, бывает - ответил он с тем же добродушием на признание о "вторжении". - Боюсь только, что мы с Брайаном не внесем в жизнь города большого оживления. А капитан Роджерс - с любопытственной непосредственностью переключился он на другую тему, не спуская с девочки глаз - это не тот ли воинственный пожилой ветеран, которого я частенько вижу на главной улице?
Во время разговора Ника заметила, что на безымянном пальце левой руки Пайпер носил тяжелое серебряное кольцо с зеленым прозрачным камнем, старинное по виду и совсем не подходящее под остальной наряд дяди Генри, - в начале разговора было не до него, но сейчас оно довольно-таки значимо бросалось в глаза.
Брайан очевидно, расслабился - не устало расслабился, как раньше, а словно получив часть энергии от бьющей ключем жизнерадостности своего дяди, обрел наконец силы просто наслаждаться днем.

Однако, хватка боггинов, как заметили обе кошки, стала еще сильней. Несколько маленьких, лупоглазых боггинов, от которых и видны были пока еще только глаза появились из-за плеча Брайана, выскочили из-под одеяла, цепляясь за грудь.
Трина сразу же отметила появление новых боггинов.
Как бы ни был вежлив тон нового владельца поместья, обмануть он мог разве что только доверчивых маленьких людей, вроде Ники, которые сами как котята. Но никак не приготовившуюся к бою кошку.
Отметив появление новых тварей из-под одеяла Брайана, Трина выпустила в садовую дорожку когти, вздыбила ухоженную шерсть, и подумала, что... не сдержалась...
Сообразив, что несколько перестаралась, кошка на всякий случай тут же постаралась оказаться вообще вне поля зрения Пайперра.
Сделав вид, что пытается потереться о его ногу (но так и не коснувшись конечности), она скользнула в сторону, и очутилась одновременно позади человека и поближе к кустам.

- Да, - не без гордости подтвердила Ника, - капитан Королевских ВВС Уильям Роджерс - мой дедушка. По отцовской линии, - зачем-то уточнила она. - Смотрите, не попадитесь ему на главной улице вечером в пятницу, когда он идет из паба - иначе вам не отвертеться от Битвы за Британию в его изложении, часика на полтора. - Она сдавленно хихикнула в кулачок. - А вообще он добрый и совсем не такой уж воинственный.
Она покрутила головой, разглядывая диковинный перстень, и без смущения задала вопрос:
- Мистер Пайпер, какое у вас кольцо замечательное! Это что, обручальное? И что это за камень? Очень красиво смотрится. Моя мама говорит, что дорогую вещь сразу узнАешь. Мне кажется, что это реально дорогая вещь!
Заинтересовавшись перстнем Пайпера, Ника даже не заметила исчезновения из поля зрения одной из кошек.

Тереза, не выдержав, стала бить себя хвостом по бокам.
Этот лицемерный дядюшка просто выводил ее из себя. Строит из себя добренького, а при его появлении боггины так и полезли, так и полезли. Откуда только они брались здесь, в этом чудесном саду, в такой прекрасный день. Тереза просто не могла успокоиться, у нее даже шерстка от возмущения распушилась.

- Попробую не попасться, - улыбнулся в ответ Генри Пайпер, беря коляску за специальные ручки сзади.
Вопрос Ники о кольце удостоился несколько приподнятых от удивления бровей заботливого дяди, но Пайпер списал (и вообщем-то не ошибся) вопрос на простое детское любопытство,
- Это наследство, - ответил он, похлопав племянника по плечу, собираясь катить коляску прочь от беседки - Когда-то наши с Брайаном семьи были одним целым, пока моя прабабушка не отправилась в Австралию вместе с мужем, а семья Брайана осталась здесь, в доброй старой Англии. Кольцо переходило по наследству через поколения, пока не оказалось у меня, и, раз уж я решил остаться в этой чудесной стране, символ поколений стал неким символом воссоединения. А что за камень - я особо не спрашивал, - с видимой беспечностью ответил мистер Пайпер, но у Ники почему-то возникло ощущение, что он не всю правду сказал: такой деятельный человек как этот энергичный мужчина, вряд ли бы упустил из виду такую важную деталь о своем фамильном кольце, - Это перидот вроде бы, или халцедон. Постоянно их путаю.
Глаза Ники смотрели со всем вниманием, ее рот зачарованно приоткрылся в непривычно молчаливом состоянии, которое, однако, было тут же прервано первым любопытным возгласом:
- НАСТОЯЩЕЕ фамильное кольцо?! О-бал-деть, - глаза девочки из-под темной челки заблестели ярче обсуждаемой драгоценности. - Я думала, такие вещи теперь только в кино бывают, - продолжала она, увлекшись, - например, в "Эльвире - повелительнице тьмы", смотрели? У нее там тоже было старинное кольцо - подарок от тети, - и оно вдобавок оказалось еще и волшебным! Эльвира сделала ТАК, - Ника выпрямилась, приняла горделивую позу, задрала подбородок и вытянула правую руку с воображаемым кольцом куда-то вверх, словно планировала послать разряд молний в мирно и лениво пасущиеся в небе стада белых овечек-облаков. - И, представляете, получилась ужасная гроза с громом и молнией. Вот было бы интересно, если бы и перстень вашей прабабушки умел бы делать такие фокусы, - Ника вновь покосилась на гладкий зеленый камень. - Правда, было бы просто супер?
Вообще, хотела бы я получить такое наследство, - философствовала Ника, вдруг напустив на себя деловой вид, контрастирующий с ее детской легкомысленностью. - Халцедон или не халцедон - мне кажется, это изумруд! А если это изумруд, то он стоит уйму денег...конечно, это символ поколений, но если вдруг вам понадобятся наличные...
Тут девчонка наконец заметила, что при всех разговорах о воссоединении лично ее и Брайана сейчас собираются разлучить, и, поспешно пристроившись рядом с коляской нового друга, спросила Пайпера:
- А что, Брайану уже пора? Мы же вроде только немножко поболтали... Можно я приду завтра? - спросила девочка, заглядывая в глаза Пайперу. - Здесь у меня почти нет друзей, мне так скучно будет в Тэме одной... Брайан, ты не против, если я буду навещать тебя? А вы - не против?
Генри Пайпер слушал болтовню Ники с благодушно-внимательным видом.
И девочка не могла заметить, увлекшись своими словами, что когда она произнесла слово "волшебство" в камне зажегся и тут же погас зеленый огонек. Когда Ника стала воображать себя могущественной волшебницей, улыбка Пайпера стала немного шире, словно он был искренне развеселен подобными жестами.
- Насколько я знаю, в Англии фамильные ценности не редкость, - заметил он, взявшись за ручки коляски - пятнистая тень упала на лицо Брайана, когда инвалидная коляска стронулась с места. - Поспрашивай своего деда или родителей, - я уверен, у него найдется, что порассказать об этом.
На предложение Ники зайти завтра Генри Пайпер с искренним сожалением покачал головой. Коляска тем временем начала свое мерное движение по усыпанной гравием и редкими листьями дорожке.
- Сожалею, Ника, но нет. - Пояснил австралиец, - Брайану очень вредно переутомляться, и врачи запретили ему встречатся с людьми, для его же собственного блага. Ему и солнечный свет вреден, и, боюсь, даже сегодняшняя прогулка была избыточной для него. Он в очень деликатном состоянии и любой чрезмерный стимул может плачевно повлиять на его организм. Покой и молчание - вот все, что ему необходимо. Только потом, когда он поправится... - Он искренне вздохнул и потрепал легкие светлые волосы юноши, который на вопрос Ники только повернул голову и вопросительно посмотрел на своего родственника.
- Надеюсь, этот день придет скоро, но сейчас требуется соблюдать предписания врачей.

Ника, приуныв, медленно шагала сбоку от коляски и слушала мистера Пайпера, весьма вежливо объяснявшего девочке нежелательность ее присутствия, и в душе у нее зародился протест, как всегда, когда взрослые ей что-то пытались запрещать. «Мы еще посмотрим, - думала она, - он еще меня не знает!». «Папа, не учи меня жить!», как поет Келли Осборн… Ника шла, розоватый гравий хрустел под подошвами ее стоптанных сандалий, напоминая ей о дорожках Кенсингтонских садов, о Лондоне, о том, что скоро она туда вернется, а Брайан останется здесь...
Его поведение сердило Нику. Больной или не больной, а мог бы он хоть слово сказать в ее защиту! Неужели его ни капельки не волнует, что он, быть может, увидел ее в первый и последний раз? Закончится лето, Ника уедет в Лондон - и дружбе конец? Естественно, «дружбы» никакой еще в помине не было, но Нике почему-то очень хотелось, чтобы она БЫЛА. Чтобы этот светловолосый юноша выздоровел, встал бы из своей коляски и, широко и весело шагая, погулял бы с Никой по ее городу, поднялся бы с ней на триста ступенек Монумента, чтобы с высоты увидеть то, чего он никогда не видит, засыпая под грудой пледов в кресле на колесах... Он бы ходил с ней на дискотеку. Звонил бы ей по телефону, не спрашивая разрешения у дяди. Он был бы ее, Ники, другом, и разве могло ему быть плохо от такого "стимула"?
Все-таки что-то тут не так, думала Ника. Надо обязательно узнать, чем болен Брайан и почему врачи так суровы с ним. Девочка понятия не имела, каким образом она все это узнАет, но упрямо решила не отступаться от своего намерения – хотя бы из чувства противоречия. Да, ее каникулы обещали стать гораздо интереснее, чем Ника считала поначалу…

Когда Пайпер замолчал, Ника кивнула головой – мол, угу, понятно, больше не буду, - а сама постаралась незаметно для него коснуться руки Брайана, чтобы тот понял: она этого так не оставит и что-нибудь придумает! На то, что новый друг догадается открыть рот, Ника не рассчитывала, и поэтому заговорила сама:
- Извините пожалуйста, мистер Пайпер, я же не знала, что Брайану вредно… Как обидно, правда, что ему столько всего нельзя…ой, Брайан, а я вот тут подумала: может быть, раз тебе общаться вредно, я просто иногда буду приходить и что-нибудь оставлять для тебя, а твой дядя тебе передаст? Ну там, книжку, или музыку послушать, хочешь? Мистер Пайпер, вы же не будете против? – голос звучал робко, Ника смотрела на него большими трогательными глазами, казалось, что отказ исторгнет из нее потоки слез. – Я сейчас уйду, а в другой раз принесу какой-нибудь сюрприз для Брайана, а вы посмотрите, и если ему можно – передадите…
- Конечно, - легко согласился мистер Пайпер, продолжая неспешно катить коляску по гравийной дорожке.
"Слишком легко" - подумала бы Ника непременно, не будь ответ таким радостным для нее.
- Только предупреди меня заранее, - добавил дядя Генри, осторожно разворачивая коляску на повороте дороги и налегая на ручки неудобной конструкции. По лицу австралийца скользнули полосатые тени и на момент вся фигура припавшего к коляске человека, тени его лица напомнили Нике тигра, притаившегося в кустах и ожидающего момента, чтобы бросится на ничего не подозревающую добычу, - но в следующее мгновение тени сместились и наваждение исчезло, коляска покатилась дальше, к высокому крыльцу.
- Изредка мне приходится отлучаться - за продуктами съездить, счета оплатить, - и дом в такие моменты закрыт, а соседи тут неблизко - Пайпер с улыбкой покачал головой. - Да и не успел я как должно представится всем. Вот, - он остановился, чтобы достать из кармана рубашки продолговатую картонку визитки и протянуть его девочке, - здесь есть телефон.
Брайен слабо ответил на прикосновение, но было видно, что первоначальная вспышка энергии, посетившая его при появлении дяди, постепенно сошла на нет. Он оставался бодрствующим, - хоть это хорошо, - и вполне воспринимал происходящее, но то ли не хотел, то ли не мог говорить.
Единственное, что он произнес было тихое "Спасибо" на предложение Ники о всяких передачах.
- Спасииибо, - протянула Ника, расцветая улыбкой. - Большое вам спасибо, вы очень добры!
Ее смуглая ладошка протянулась за визиткой, затем скользнула в задний карман оборванных джинсовых шорт. Надежно упрятав карточку, Ника еще раз поблагодарила Пайпера за любезность. Теперь уже точно надо было оставить Брайана наедине с дядей - хотя бы из простой вежливости.
- До свидания, мистер Пайпер, - сказала девочка. - Пока, Брайан! - и, подойдя ближе к креслу, она наклонилась над полусонным юношей и без смущения чмокнула его в бледную, лишенную загара щеку. - Я обязательно позвоню! - Впрочем, тут же отстранилась и, развернувшись, пошла в противоположную сторону - прочь от Лоу-Холла, к воротам, через которые пришла.

Шагая по гравийной дорожке и поддавая камушки ногой, Ника думала о своем новом знакомстве. Интересные люди поселились в Лоу-Холле. И необычные. Надо будет побольше о них обоих разузнать. Вытащив карточку Пайпера, Ника стала ее изучать, но никакой полезной информации, кроме имени и телефона, не обнаружила. Странно, подумала девочка - на визитке ее мамы, например, было ясно указано - "Линда Сьюэлл, телеведущая". Но хоть от телефонного номера был толк. Ника решила позвонить через пару дней, за это время она придумает, чем порадовать Брайана.
Она была уже за воротами, когда неожиданная мысль пришла ей в голову - а почему бы ей, наоборот, не попробовать прийти ИМЕННО В ТОТ ДЕНЬ, когда дяди Брайана не будет дома? Может быть, ей удастся - как сегодня - застать Брайана одного?

Свой путь из Лоу-Холла до дома дедушки Ника проделала не слишком быстро – в конце концов, куда ей было торопиться в этот оказавшийся таким долгим и интересным день? Но даже остановившись посмотреть на пасущихся на лугу нестриженых овец, заглянув в заставленную банками с вареньем и прочими вкусными вещами витрину крошечного магазинчика миссис Стоун и, напоследок, оборвав добрых две пригоршни малины с колючих веток, призывно протянувшихся из сада миссис Бидуэлл, девочка уже через каких-то полчаса оказалась у калитки коттеджа «Скай».

У жителей Тэма, как и у обитателей других провинциальных городков, существовала традиция давать домам собственные имена – при этом не было важно, велик был дом или мал, красив или убог, богат или запущен. Пожалуй, имя тэмского дома больше отражало личность и интересы его теперешнего владельца, чем те черты, коими дома были наделены при рождении (зачастую случившемся много десятков лет назад)…
Никто из соседей Уильяма Роджерса не задавался вопросом, почему его старый дом из серого камня, построенный в конце девятнадцатого века, до мировых войн, вросший в землю и увитый плющом, жимолостью и диким виноградом, получил название «Скай». Все видели в имени дома тоску старого ветерана по небу, в котором он когда-то сражался, в которое он поднимался на высоту, недоступную даже воображению миссис Бидуэлл и ее подруг. Что же, рассуждали они, «Скай» - имя не хуже всякого другого.

Арка из цветущей жимолости пахнула на проходящую под ней Нику сладким медовым ароматом. С жужжанием покинула узкую чашечку цветка и унеслась куда-то прочь пчела. По щербатым каменным ступенькам девочка спустилась под арку, к ажурной калитке, со слабым скрипом старых петель пропустившей ее во двор. Она позвала «Дедушка!» - но сначала не услышала ничего.
Она знала, где его искать. Обойдя дом, она остановилась перед двумя огромными растущими рядом грушевыми деревьями, очертания темных крон которых уже начали утрачивать свою четкость в знойном воздухе, хоть до наступления сумерек оставалось еще три часа. Под грушами стояла деревянная, когда-то крашенная скамейка. Чешуйки белой краски осыпались с нее, как сухая кора.
Дед сидел на лавке и дремал, опустив на глаза козырек старой, потерявшей цвет фуражки, из-под которой виднелся аккуратно подстриженный край седых волос. Несмотря на лето, он был одет в застиранную рубашку с длинным рукавом, скрывающую худые руки с выпуклыми синими старческими венами; брюки его (как и фуражка), видимо, когда-то были частью его военной формы, но для удобства работы в саду он заправил их в сапоги. Рядом лежала мятая газета, которую старик, видно, читал прежде чем его сморил сон. Когда Ника позвала его вторично, одна из тяжело лежащих на коленях кистей рук, темная от загара и покрытая пигментными пятнами, медленно поднялась и поправила на голове фуражку. И из-под козырька на девочку взглянули почти не постаревшие васильково-голубые глаза.

- А, внучка пришла, - сказал Уильям Роджерс. – Где побывала, что видела?
Ника хмыкнула и поддела носком сандалии валявшуюся на дорожке недоспелую грушу. Сказать по правде, она не знала еще, что именно из произошедшего с ней за сегодняшний день она собирается рассказать деду...слишком много было событий для того, чтобы уместить их в короткий рассказ. Дед не отличался чрезмерной строгостью, но Ника не была уверена, как он воспримет сообщение о ее знакомстве с молодым человеком лет на десять ее старше. Немного подумав, она решила все-таки рассказать о своих приключениях, возможно, опустив некоторые детали. Например, то, как ее растрогала сидящая на руке Брайана бабочка или как она поцеловала его на прощание, обещав снова вернуться, как только сможет. Ника с ленцой протянула:
- Да вот, дедуль, гуляла тут по городу. Дошла до этого старого дома, Лоу-Холла, и была в гостях у новых владельцев. Ты уже познакомился с мистером Пайпером? Он, когда узнал, чья я внучка, передавал тебе привет.
Ника замолчала, думая, стоит ли продолжать, и все же не удержалась и добавила деланно безразличным голосом:
- А еще у него есть племянник, Брайан. Не встает из инвалидного кресла и все время спит. Мне показалось, он очень болен. Да и мистер Пайпер так говорит.
- В нынешнее время слишком много думают о лекарствах и слабости. - Произнес дед Ники, с сдерживаемой гордостью поправляя на голове фуражку. - В мое время молодой человек не сидел по инвалидным креслам, если у него были две здоровые ноги, позволяя всяким там шарлатанам от науки пичкать себя таблетками. Где бы мы были сейчас, если бы юноши позволили относится к себе как к немощным старухам? Хороший глоток джина и свежий воздух - вот и все, что ему надо, этому Брайену, и не стоит этому Пайперу носится с ним как с пасхальным яйцом. Привет передает? - Уильям Роджерс хмыкнул, то ли неодобрительно, то ли просто так, - Старая сплетница Бидуэлл все уши уже прожужжала о таинственном миллионере, но как по мне этот Пайпер скорее всего какой-то адвокат из Штатов, решивший добавить себе лоска. Попомни мое слово. И полугода не пройдет, как он улетит обратно за океан.
Ника улыбнулась в кулачок - ее всегда забавляла военная прямота, с которой дед резал правду-матку, не выбирая "политкорректных" выражений. Впрочем, глоток джина - не такой и плохой рецепт. Ее мама, например, его практикует по всяким поводам и от любых недомоганий. Странно, но дед почему-то от этого не в восторге...
- Неа, точно не из Штатов, - сказала Ника, подумав. - Он, то есть мистер Пайпер, говорил, что из Австралии. Брайан сам ничего не говорил, потому что он просто спит все время, а во сне только ты, дедуль, разговариваешь. Но что миллионер - может и так. Лоу-Холл офигенно дорого стоит. Если он адвокат - а чего плохого-то? Мама часто говорит, что если бы вышла замуж за адвоката, а не за моего отца, у нее не было бы проблем.
Она сорвала травинку и принялась ее лениво жевать. Посидев минутку молча, спросила:
- Дед, а можно я еще погуляю пойду? Че-то скуууушно так дома-то сидеть... Буду через часок.
Не дожидаясь разрешения, Ника встала, отряхнула пыльные шорты и повернулась в сторону калитки, собираясь уходить. У нее возникла очередная идея, которую надо было проверить...

А в это время Трина и Тереза...

Трина вышла на дорожку и зашипела вслед удалявшемуся Пайперу.
Тереза посмотрела вслед удаляющимся дяде и племяннику
- Тррина, ты можешь пока тут отвлечь эту милую баррышню? - промурчала Тереза, не отрывая взгляда от Брайана и Пайпера, чтоб не привлекать излишнего внимания Ники. - Я хочу прроследить за ними, а потом веррнусь, и мы пойдем рраскажем Меррлину, что увидели.
- А чего её отвлекать? - недоуменно отозвалась Трина. - Она врроде уже уходит, - кошка поглядела на Нику.
- Хоррошо, тогда я "пррровожу" их до дома и веррнусь, - пообещала Тереза. - Ты пойдешь со мной, Тррина?
На самом деле Тереза не то, чтобы боялась, что Пайпер причинит Брайану немедленный вред прямо сейчас - ведь день был такой солнечный и светлый. Просто ей хотелось удостовериться, что дядя не привез племяннику еще какой-нибудь гадости вроде жутких meowies, о который рассказывал сэр Джеймс.

Быстролапая Тереза, прячась в высокой траве и тенях деревьев продвигалась к дому, оставив Трину греться на солнышке посреди дорожки. К счастью кошки, Пайпер был полностью сосредоточен на толкании неудобной инвалидной коляски через высокий порог, поэтому не смотрел назад. Вот железное кресло ввалилось в темный провал двери, грохоча и стуча всеми спицами, - и дверь к огорчению кошки начала закрываться.
Конечно, можно было стрелой влететь в дом, но это значило быть почти неизбежно замеченной этим высоким, неприятным человеком.
Ох, как хотелось Терезе юркнуть в этот дом.
Но это неизбежно означало раскрыть не только свое любопытство, но и даже - тс-с-с-с-с - ту самую тайну. Потому кошке пришлось смириться с тем, что внутрь ей не проникнуть, по крайней мере, сейчас. Потому Тереза проследила за тем, как закрывается дверь, отрезая Брайана от внешнего мира, от солнца и улыбок Ники, вздохнула и повернула назад, туда, где осталась Трина.

Трина подождала, пока Тереза подойдет достаточно близко и поинтересовалась:
- И что теперрь? Попрробуем рразыскать Меррлина?
- Наверрррное... - вздохнула Тереза.
- А что еще остается пока делать? Вечерром опять прридем посмотрреть на дом и Бррайана, если удастся. Кстати, я тоже его немного поцаррапала.
- Значит, мы вместе сможем войти в его сон, - констатировала Тереза. - Это хоррошо, вместе будет не так стррашно, прравда?
И кошки отправились искать своего черного пушистого приятеля.

Кошки искали очень тщательно - ведь нелегко найти черного кота в большом городе, особенно если он не ходит по улицам, не бегает за бабочками, а лежит где-нибудь и придается кошачьей дреме. Кошки искали под розовыми кустами и возле дома Терезы, и даже дом Трины облазили сверху и снизу, напугав осмелевших было в отсутствии кошки мышей. Старый дуб, в развилке ветвей которого так удобно было следить за улицей, то же оставался пуст, а выброшенная бельевая корзина, могущая служить убежищем, содержала лишь несколько старых птичьих перьев.
Оставался правда, еще дом самого Меррррлина. Возможно черный кот был там...

 Мрррррррррррр!

 Шропшир во сне и наяву

Cat's Quest. Часть 16, последняя...

Как это всегда бывает, дорога "обратно" показалась несколько короче дороги "туда"
Аллейка, неизменные клумбы и живые изгороди, незнакомые дома и размягченные теплом ступеньки в дом... когда кот добежал домой, то кушать уже хотелось довольно сильно: все же такая прогулка была не из рядовых.
И вот, Мерлин дома. Маленькая Гледис немедленно взяла его в охапку и потащила к себе в комнату, - показывать новую книжку с картинками.
Кот мяукнул и покорился судьбе.
Дома было хорошо и уютно, и помурчать на коврике у камина тоже очень здорово, а когда еще рядом миска с чем-нибудь вкусненьким, то жизнь кажется не такой уж плохой вещью... а проблемы Лоу-Холла как-то отходят на второй план... Мерлин наелся, наигрался и задремал, уставший от дальней прогулки и необычного приключения...

Мерлин спал, и в то же время Мерлин странствовал. В Земле Снов кошки почти всегда странствуют, даже когда спят или не двигаются с места и в этот раз Мерлин грезил сам себе, сам о себе, что он плывет по молочной реке, совсем-совсем не мокрой и напоминающей мягкую перину, лениво взмахивая лапами и время от времени переворачиваясь на спину, чтобы в зелено-хрустальном небе увидеть искры пряничных звезд. Это было на редкость мирное и спокойное сновидение - река текла себе и текла мимо винтоветочных деревьев, мимо заросших пурпурным папоротником берегов, мимо небольшого - размером с самого Мерлина, - города, населенного крохотными белыми мышами, каждая из которых с наперсток.
Мерлин плыл себе и плыл, и мысли плыли вместе с ним, лениво и беспечально.

- Доброй дороги, - сказал кто-то невидимый, совсем рядом с Мерлином. Голос был негромкий, спокойный и совсем не угрожающий.
Река, медленная и ленивая, мягко несла черного кота, в спокойствии и отдохновении.
Голос раздался неожиданно, но его спокойный тон не напугал Мерлина.
- Благодарю вас... сэр, - голос был больше похож на мужской, и Мерлин выбрал именно такое обращение. Река, послушная его желанию, стала течь еще медленнее, так что кот теперь почти не удалялся от голоса. Почему-то было очень лениво повернуть голову и посмотреть, однако Мерлин все же посмотрел в сторону, откуда к нему обратились.
Но к легкому удивлению Мерлина там он никого не увидел.
- Простите, - раздался тот же голос над правым ухом; теперь в нем слышались оттенки легкого смущения, - Я не отвлек Вас?
- Нет-нет, что вы, ни в коем случае, - поспешно ответил Мерлин невидимке. - Я совершенно ничем не занят, просто немного задумался и не заметил вас, простите.
Уши кота чуть пошевелились, ловя самые тихие звуки, и еще Мерлин принюхался - может быть, нос поможет ему определить, откуда все-таки доносится этот вежливый голос.
Вокруг пахло молоком и молочные же волны тихо плескались, делая присутствие невидимки так же присутствием неслышинки и неунюхалки.
Голос вернулся к левому уху как только Мерлин перестал туда смотреть - видимо, таинственному собеседнику Мерлина левое ухо чем-то нравилось больше.
- В таком случае, не сочтите за дерзость, но можно ли спросить куда Вы направляетесь, сэр? - все так же, с легкой смущенной запинкой спросил голос, и тут же торопливо пояснил. - Просто Вы, сэр, кот, а коты свободно перемещаются в Земле Снов.. вот я и подумал, может Вы мне немного поможите?..
- Видите ли, я никуда определенно не направляюсь... просто гуляю сам по себе, - объяснил Мерлин, смирившись с тем, что не увидит (а также не услышит и не унюхает) своего собеседника. - Пожалуйста, расскажите, в какой помощи вы нуждаетесь?
- Видите ли, сэр, мне очень необходимо попасть в одно место. Оно называется Башня из Сливовой Кости, но самому мне туда не добраться. - Принялся объяснять голос невидимки. - Вы как кот... может вы бы могли пропутешествовать туда, а я бы пропутешествовал с Вами? Я маленький, много места не займу...
- Башня из Сливовой Кости? Никогда не слышал об этом месте... Но если вам нужно туда попасть, то конечно, я постараюсь вам помочь, - Мерлин изогнул хвост причудливых знаком. - Присоединяйтесь, прошу вас! Простите мое любопытство... дело в том, что я вас слышу, но не вижу. Это из-за того, что вы, по вашим же словам, маленького размера, или же вы в самом деле невидимы?
- Я очень маленького размера, - произнес тот же голос, - И еще... я немного стесняюсь. Если Вы будете так любезны и поможете мне добраться до Башни Сливовой Кости, моя благодарность не будет знать границ, сэр Кот. К сожалению, я не знаю как путешествовать в Земле Сновидений и не могу сказать, как добрать до Башни...
- Ну что ж, в таком случае предлагаю вам как-то зацепиться за меня, если вы не против, - предложил Мерлин. - Позвольте представиться, Мерлин Уинн-Эванс из коттеджа "Ивы" в Тэме, графство Шропшир, Соединенное Королевство.
Невидимый собеседник Мерлина запнулся, а после представился и сам
- Мое имя Тинкл с Поляны Стеклянной Травы. Рад знакомству, сэр.
Мерлин почувствовал что к нему кто-то прицепился. Сложно было сказать как он это почувствовал - ведь его собеседник не обладал ни весом, ни каким-либо пристойным объемом, - но тем не менее, кот ощутил что за его левым ухом теперь кто-то находится.

Кот погрузил лапы поглубже в поверхность молочной реки, поднял хвост и стал представлять себе дорогу к Замку Сливовой Кости, в котором он никогда не был и даже не слышал... Однако Мерлин знал, что в Стране Снов можно попасть куда угодно - надо только захотеть.
Мерлин плыл и плыл - мягкое течение молочной реки убаюкивало, имбирные звезды мерцали с небосвода и казалось,
эта река будет длится бесконечно - так могло быть в Стране Снов.
Мерлин плыл, черное пятнышко в кремово-белой реке, и сон плыл вместе с ним, вторя движению его лап. Алые и изумрудные пятилистники, ведьмины круги, внутри которых росли хрустальные котлы и метлы из орешника. Однажды Мерлину увидел другого кота, серого с белой грудью - тот носил ботинки, галстук и шляпу, которую веждиво снял, приветствуя Мерлина издали.
Путешествие шло своим чередом, и черный кот даже немного задремал - сон в Земле Сна - когда вдруг понял, что река вынесла его на песчаную отмель, на берегу которой росли огромные, в человеческий рост цветы.
Оказавшись на твердой почве (пусть даже и на песке), Мерлин встряхнулся и с любопытством посмотрел на огромные цветы.
- Интеррресное место, - мурлыкнул он. - Но сюда ли нам надо было попасть?
- Не знаю, сэр - ответил голос за левым ухом неуверенно, - Никогда здесь прежде не был.
Кот ступил на песок и песок зашептал, словно помня какое-то далекое море. Огромные цветы качнулись, словно от порыва ветра и лепестки всех цветов и форм, от сердца до дождевой капли, вдруг взвихрились, упав перед Мерлином узкой, извилистой тропинкой.

Цветочная дорожка приглашала в путешествие, в незнакомые места, такие интересные и увлекательные!
Мерлин мяукнул, выгнул спину и потянулся, хвост изобразил изгиб вопросительного знака. Неторопливым шагом черный кот двинулся по тропинке, прищурив зеленые глаза.
Кот шел, - и запах цветов кружил ему голову.
Насыщенный цветочный аромат касался шерстки, усов и ресниц. Кончика носа касался и кончиков лап и хвоста. Мерлин словно плыл в облаке: здесь были васильки и мальвы, розы и жасмин, сирень и тигровые лилии, которые казались просто прячущимися в травах тиграми. Золотые звезды лютиков и сапфировые короны ирисов, вымпелы гладиолусов, пушистые шарики хризантем и чернобривцев, мозаики фиалок...
Кот странствовал по дороге, устеленной лепестками, аромат странствовал вместе с ним, кружа и наполняя тело легкостью и скоро кот обнаружил что не идет по земле, а движется сквозь усеянное лепестками вечернее небо, синее и одновременно теплое. И совершенно бесконечное.
Топ-топ, - лапы кота касались лепестков и они превращались в звезды, отчего сквозь небо протягивалась сияющая искрами дорожка.
В конце нее, алебастровая точка становилась все больше и больше, по мере того как выше и выше поднимался черный пушистый кот. Уже скоро стало видно, что приближается Мерлин к висящей в небе большой площадке, - кремовая, как хорошо взбитые сливки, по краю трех сторон огороженная резным бордюром с изображением черепов, звезд и единорогов, с единственной скамьей из камня, очень удобной на вид для сидения она чем-то неуловимо напоминала Место Для Ожидания, - тем более что дорога Звезд и Лепестков заканчивалась прямо здесь.
Вокруг бесконечный космос слегка звенел, как звенят в пустыне тысячи хрустальных родников.
Странно.... чем-то удивительно знакомое, но при этом совсем другое место... может быть, это просто мечта или туманное видение, которое иногда появляется на поверхности воды, когда падает капля, оставляя круги... А может быть, это последняя остановка, откуда уже не уходят, место, где никто не потревожит сон - сон, который будет длиться вечно...
Последний шаг по цветочной тропинке. Куда же привела ты, дорога...

Это была прямоугольная площадка, спокойно висящая посреди звездной бездны.
С трех сторон окруженная высокой - человеку по пояс - резной оградой, сама площадка казалась сделанной из светлого камня, равно как из из светлого камня казалась сделаной удобная каменная скамья с видом на неогороженную сторону.
Камень был теплым и приятно грел лапы.

Уши Мерлина дернулись - коту показалось, что какой-то очень далекий стук и мягкое шипение приближаются к площадке. Посмотрев, он увидел что одна из звездочек из невообразимой дали движется в его сторону, становясь немного больше по ходу движения.
Черный кот настрожился, навострил уши.
- Что бы это могло быть... - мурлыкнул он, внимательно следя за движениями звездочки. Пока это все еще не очень его тревожило, скорее заинтересовало.
Звездочка приближалась, росла, становилась все больше и ярче - - но странным образом (хотя что может быть странного в Земле Снов?) не слепила глаза. Вот послышался какой-то шум: "хуфф-пуфф", словно звезда ворчала на ходу, но не успел Мерлин испугаться или насторожиться, как звездочка приблизилась и превратилась...
... в поезд. В сияющий светом большого круглого фонаря поезд, с вагонами цвета вечной ночи, с колесами, бегущими по невидимым рельсам. Паровоз тащил цепочку вагонов, - все разные, все чем-то похожие; сияющие желтоватым светом окошки казались искрами в бездонной ночи. Длинный хвост поезда грациозно скользил между звезд, а кабина была окутана сплошной темнотой. "Хуфф-пуфф" - так звучал перестук колес по невидимым рельсам, и белые клубы пара окутывали колеса, словно дыхание на морозе.
Поезд тихо пфыффнул и остановился у открытого края площадки. Одновременно с этим Мерлин понял, как называется это место.
Это была Пересадочная Станция.

Пересадочная Станция! Мерлин никогда еще не был здесь, но слышал от других кошек, что в Мире Снов есть такое место, куда приходят поезда, едущие из одного сна в другой. Правда, сами поезда не всегда были любезны - ходил слух о сумасшедшем поезде, который заставлял каждого, кто в него садится, играть в загадки, и проигравших с тех пор никто никогда не видел. Но этот поезд не внушал опасений, хотя чернота кабины паровоза коту не очень понравилась. Тем не менее, раз поезд и Мерлин встретились на Пересадочной, значит надо было в него сесть.
- Я думаю, поезд привезет нас к Башне, которую вы ищете, - сказал кот своему спутнику. Подойдя к самому краю площадки, он тронул лапой дверь купе - как подобает достойному британскому поезду, этот вагон имел в каждом купе дверь на перрон - и вознамерился войти внутрь. Но тут Мерлин вспомнил, что для поездки на поезде нужен Билет... Что это такое, он точно не знал, но когда Уинн-Эвансы ездили всей семьей на поезде (а Мерлин занимал свое место в Специальной Корзинке Для Перевозки Кота), то Кондуктор в красивой форме с блестящими пуговицами вежливо, но настойчиво потребовал Билеты - и на него, Мерлина, тоже. Наверное, и в этом поезде есть Кондуктор, и он тоже потребует Билет.
- Мистеррр Кондукторрр! - окликнул Мерлин (может быть, Кондуктор выглянет на зов?) - Мистер Кондуктор, мне нужно поехать на этом поезде, но у меня нет Билета. Вы не будете столь любезны подсказать мне, где взять Билет?
- Мне к-кажется, - раздался за ухом Мерлина голос мистера Тинкла, - что я могу тут помочь...
Перед Мерлином, прямо на кремовую платформу Пересадочной Станции лег лист картона, исчерченный причудливой золотистой вязью штампов и слов.
"Один билет до Башни Сливовой Кости" - гласило на нем, - "Для мистера Тинкла и сопровождающего"
- Я все думал, зачем это у меня... - смущение в голосе собеседника Мерлина выдавало, что мистер Тинкл корил себя за недогадливость
- Мрррр, спасибо за предусмотрительность, - отозвался Мерлин, не желая усугублять нервозности своего "спутника".
Поддев билет лапой с аккуратно выпущенными когтями, он зацепил картонку за уголок и поймал зубами. Теперь мистеру Кондуктору вполне можно было предъявить Билет на Поезд. И с этой мыслью Мерлин направился в вагон.

Аккуратно запрыгнув на первую ступеньку, а затем на вторую и третью, Мерлин впрыгнул в ярко освещенное купе.
Тут же навстречу ему протянулась рука в перчатке дорожного кондуктора - такие перчатки, равно как и фуражку, и темно-синее пальто с широкими плечами вдобавок к хромированным сапогам. Под козырьком фуражки, в полнейшей темноте сверкали два круглых желтых глаза, напоминающие паровозный фонарь, но не дающие света.
Протянув руку, Кондуктор (а это был именно он), бережно взял билет, щелкнул по нему специальным кондукторским приспособлением и вернул корешок Мерлину.
Кот осмотрелся. Вагон, в котором он оказался, был купейным, - двери мореного дуба, зеленый плюш (казалось, он даже на звучание был мягким, "плюшшшш"), коричневые занавески на окнах создавали ощущение, что Мерлину и мистеру Тинклу предстоит путешествовать в Немного Лесном Вагоне.
Согласно штампу на билете купе для храбрых путешественников было номер "Орех", - Кондуктор вежливо открыл перед котом дверь, открывая перед его взором два мягких полудиванчика, круглый столик, накрытый как к чаю, и звездное небо вместо штор.
"Хуфф-пуфф" - сказал где-то далеко паровоз и Звездный Поезд поехал дальше.

"Мррррр", - ответил Мерлин фырчанию паровоза.
После того, как благополучно решилась проблема Билета, кот набрался уверенности в том, что путешествие может оказаться совсем не плохим. И тут были такие мягкие и удобные диванчики... Мерлин запрыгнул на один из них и свернулся поудобнее, мурлыча себе под нос кошачью песенку.
- Вам удобно? - на всякий случай спросил он своего "подопечного".
- Да-да, - с восторгом отозвался голосок из-за уха Мерлина, - я право же, даже Не Ожидал подобной роскоши.
Диванчик оправдал наилучшие ожидания. Мягкий, плюшевый, с едва уловимым запахом сливок (хотя может этот запах шел от накрытого к чаю столу), - он словно приглашал насладится прогулкой с наибольшим из возможных комфортов.
Мерлин поудобнее устроился на мягком диване и с любопытством посмотрел в окно - что там, снаружи Поезда?

Поезд мчался среди звезд, и королевств в сновидениях, сверкающих подобно звездам и каплям радуг.
Здесь были темные звезды, светлые звезды, звезды подобные шестеренкам машин и кускам сыра, и тысячи крошечных и больших лун, крошечных и больших планет, крошечных и больших туманностей пролетал Поезд в своем путешествии. Среди звезд темные как самая темная тьма таились чудовища и большие странности, темные фрегаты расскали моря сновидений, и реки текли от одного королевства к другому, меняя свои воды с крови на лунный свет и с лунного света - на слова нечеловеческой речи.

На секунду оторвав взор от окна, Мерлин увидел через дверцу купе, как в коридоре, чуть наискосок от его номера стоит высокий человек в черном кожаном плаще с высоким воротом. Его руки с длинными пальцами, с кожей неестественной, молочной белизны, высовывались из-за края рукавов, держась за раму окна, осанка была воистину королевской, а копна черных, жестких волос казалась короной, - но сам Поезд казался менее реальным здесь и более реальным, и непостижимым образом стены вокруг человека, под его рукой меняли текстуру, цвет и узор.
Чем-то эта фигура завораживала, и кот понял, что не может просто так оторвать от нее глаз.
Этот человек явно был неспроста.

- Мррр... Добрый вечеррр, сэррр, - вежливо мяукнул кот.
Конечно, кошка может смотреть и на короля, но все равно долго смотреть и не поздороваться - это совсем не хороший тон.

Непонятным образом, как это бывает только во Снах, Мерлин очутился в коридоре, смотря на высокого незнакомца снизу вверх. Но не совсем снизу вверх, как смотрят кошки на людей - от уровня подошв, - а снизу вверх небольшой полочки у нижнего конца окна. На такой полочке в каком-нибудь доме вполне мог стоять горшок со цветком или статуэтка, но сейчас там сидел Мерлин и поэтому полочка была обита мягким зеленым плюшем с бахромой бронзового цвета и бронзовыми же кисточками по углам.
Человек неспроста повернулся к Мерлину, и кот увидел его взгляд - бесконечную ночь, в которой рождались, умирали и снова рождались звезды, возможно те самые звезды, чья россыпью была видна за окном Поезда. Кожа незнакомца молочной, смертельной, зимней, лунной, алебастровой белизны в обрамлении черного неба волос и одежды напомнила луну, взошедшую в окне позади человека неспроста, за его левым плечом.
Это было странно и даже чуточку страшно - этот человек-который-был-неспроста...

К сожалению, на этом игра закончилась...
Но я хочу надеяться - от имени всех участников этой истории - что вам понравились приключения Кошек из города Тэм.

Муррррррррррррр...

Хорошо ваши кошки погуляли

Да! Очень хотелось, чтоб продолжилось