РПГ-архив
Равенлофт. Город Шатофо в Даймонлью.


Двухэтажный темно-желтый дом встретил подошедших к нему молчанием и закрытыми ставнями на окнах первого этажа. На стук Клода ответа не последовало, однако дверь неожиданно легко открылась, показав неосвещенную прихожую. В лучах солнца, пробивавшихся между створками, плясали пылинки. Напротив двери на стене громоздились большие оленьи рога, использовавшиеся как вешалка для одежды; рядом возвышался узкий шкаф с позеленевшими медными ручками. Входная дверь находилась посередине прихожей, тянувшейся вдоль фасада дома, а с обеих сторон виднелись внутренние двери, обе закрытые.

Клод Деверо сделал два нарочито шумных шага внутрь. Хозяин всё не появлялся, и он громко откашлявшись произнёс во всю мощь лёгких: «Прошу простить за вторжение! Могу я видеть мсье Монкрабо?». Выждав паузу, он повторил: «Могу я наконец увидеть гения современной алхимии?»
Голос Клода эхом отдался в прихожей, и снова наступила тишина. Но не совсем полная - чуткое ухо уловило странный тихий звук из-за левой двери... что-то вроде равномерного поскрипывания и шуршания...

Немного помедлив, Дориан перешагнул порог вслед за своим спутником, чувствуя, как вступает во мрак - и в прямом, и в переносном смысле. Он бесшумно затворил дверь и принялся разглядывать холл, нарочито отвернувшись от двери, из-за которой раздавались звуки...
...Нет, он не принял решения полностью устраниться от участия в разговоре. Просто предоставив Клоду сarte blanche, о которой тот просил, ришемулонец почел за лучшее не мешать... И в таком случае уж точно не следовало начинать знакомство с демонстрации своего лица...
Дориан не позволил себе даже вздохнуть, держа свои переживания при себе, как и всегда. Но все же порой чертовски тяжко было выглядеть ожившим портретом, принадлежащим кисти безумного художника. Даже привыкнув к этой мысли с ней не удавалось смириться до конца...

Секунду поколебавшись, Клод подбежал к двери и дёрнул её так, что петли скрипнули, сопровождая это полным радости восклицанием: «Ну что же вы, Мастер Монкрабо! Столь великий учёный не нуждается в подобной скромности!»

Клод Деверо в своей бурной жизни видел немало... но открывшееся за распахнувшейся дверью зрелище было и для него слишком сильным. Посередине большой комнаты, на крюке для люстры, висела, немного не дотягиваясь пальцами ног до пола, молодая девушка, одетая в пышное белое платье. Тело чуть покачивалось на короткой толстой веревке, веревка мерно поскрипывала, шуршал широкий подол платья. Но что сразу бросилось в глаза - лицо повешенной: оно оставалось чистым и спокойным, не искаженным болью и страданием.

Поскольку ответа на восклицание Клода так и не последовало, а напротив воцарилась мертвая тишина, Дориан обернулся. Увидев стрелка, замершего на пороге в полнейшем столбняке, ришемулонец быстро подошел к двери...
...Дориан так часто встречался лицом к лицу со смертью, что она уже, казалось, ничем не могла удивить его. Но даже он на секунду остановился, словно врезавшись со всего маху в невидимую стену...
...Первый, инстинктивный порыв - перерубить веревку. Но девушка мертва и ей уже ничем не помочь...
С осознанием этой крайне неприятной истины, Дориан приблизился к той, кто при жизни была дочерью алхимика. От выражения безмятежности на ее лице почему-то делалось еще отвратительнее. В детстве она, должно быть, забавлялась с куклами, а сейчас - безволием и одеждой - сама напоминала сшитую из тряпья марионетку. Только вот нить кукольника конечно же не от шеи тянется...
Лишь на мгновение рыцарь заглянул в стеклянную неподвижность зрачков. Затем принялся осматривать повешенную. Но время действительно было дорого и он ограничился самым поверхностным обследованием. Затем столь же бегло окинул взглядом комнату, стараясь зацепиться за любую подозрительную или хотя бы просто необычную деталь...

Окно изнутри было закрыто ставнями, но неплотно. Немного потянув ставню, Клод смог взглянуть через щель на улицу, где все было так же безлюдно, как и в момент, когда они вошли в дом. При этом в комнату влилось больше света, его лучи ласково коснулись мертвого лица и белого платья.
Белое платье с широким подолом, вышитым закрытым лифом и кружевными короткими рукавами. В таких платьях в Даймонлю идут к венчанию невесты...
Взгляд Дориана скользнул по лицу в обрамлении светлых, уложенных в замысловатую прическу волос, встретился с широко открытыми светло-синими глазами. Неподвижная, вытянутая вдоль тела рука что-то сжимала... что-то небольшое... прямоугольник картона с повторящимся "мраморным" узором - не то оборот игральной карты, не то записка... Девушка выглядела так, как будто еще считаные минуты назад она была полна жизни. Но ее босые, без туфель и чулок ноги не касались пола, а в полушаге за ее спиной лежали в беспорядке несколько плотных диванных подушек, из которых можно было сложить пирамидку высотой по колено.
Дориан уже осматривал комнату, оторвавшись от лица повешенной, но взгляд ее глаз запечатлелся... и все сильнее становилось странное ощущение...
Эти глаза не слепы.
Она все видит.
Ледяные щупальца страха медленно обволакивали сердце Дориана, и невыносимость этого ощущения заставила рыцаря скрипнуть зубами - он-то думал, что давно и навсегда возобладал над всеми смертными эмоциями.
Взгляд...
...Дориан резко обернулся, снова всматриваясь в лицо девушки и пытаясь понять, что за зло притаилось в глубине этих глаз. Почти непроизвольно рука ришемулонца потянулась к рукояти меча. Страх кричал в уши: "Беги! Спасайся!" Но сделав над собой усилие он шагнул вперед. И приказав своим пальцам не дрожать постарался вытащить странный клочок бумаги из скрюченной закоченевшей ладони покойницы...
Ни на миг не отводя взгляда от ее лица...
Вопреки ожиданиям Дориана, рука легко разжалась, как будто мертвая девушка сама отдавала ему картонку. Это действительно была карта, очень похожая на те, которые используют вистани в своей тарокка. Только изображение на ней было другое. И когда Дориан все же с усилием перевел взгляд с лица покойницы на карту...
С кусочка раскрашенного картона на него смотрело знакомое лицо. То, которое он мог бы увидеть в зеркале. Его собственное лицо. Только полосы татуировки превратились в полузажившие шрамы, источающие темный гной. И глаза были пустыми и незрячими.
Веревка резко скрипнула, когда повешенная повернула склоненную к плечу голову, и немигающие глаза сами поймали взгляд Дориана.
"Я так ждала тебя, мой любимый", - прошептали бескровные губы. - "Теперь мы будем вместе. Навсегда."

.........

Дориан и Клод пришли в себя на противоположной стороне улицы. Ни один не помнил, как они покинули дом. Рука Клода мертвой хваткой сжимала пистоль. У Дориана между пальцев было что-то зажато.
Карта. Гадальная карта из вистанской тарокки.
Валет Теней.

И это утащила