Вечер был долгим и нудным. Двое чернокожих мальчишек лениво стреляли из рогаток по воронам, устраивавшимся на ночлег в королевском саду. Тот, что с расцарапанной коленкой, иногда поглядывал на окна спальни государя, где мелькали тревожные огни.

- Слушай, Бирай, кончай суетиться,- наконец, не выдержал его брат.- Что ты уставился на дворец как провинциал?

- Ну, интересно, все-таки, умрет он нынче или нет,- проворчал Бирай.- Все же он нам отец.

Ягр хмыкнул. В отличие от брата он редко вспоминал о том, что является сыном короля - от двадцать седьмой наложницы, эльфийки-дроу, подаренной государю благодарными жителями одной из провинций после победоносной войны с подземными тварями.

Судя по некоторым дворцовым слухам, именно из-за этой наложницы государь уже больше двух лет пребывал в полуживом состоянии, лишь изредка приходя в сознание, чтобы разогнать дворцовых шакалов, зарящихся на пустой трон. Его законные жены дружно ненавидели темнокожую блондинку, и потому никто особенно не удивился, когда эльфийка в одночасье скончалась. На радостях ей даже не устроили настоящего погребения, какое полагалось всем женщинам короля, а просто запихнули одеревенелое тело в свежепокрашенный саркофаг и отправили в Гробницу Наложниц.

Добрый десятник посоветовал близнецам переселиться в бараки кузнецов, чтобы не мозолить глаза старшим женам, и с тех пор мальчишки работали на подхвате у дворни.

- Помрет ли Ситамес Четвертый, и будет ли покойник мертвый?- пропел Бирай.- Отменные частушки. Ты их знаешь?

- Отстань. А кстати, сегодня на кухне готовят носорога, пошли посмотрим?

- Можно,- согласился Бирай.- Только полезем через чуланное окно, а то старший повар обещал мне отвесить палок, если я сунусь на кухню.

Близнецы помчались ко дворцу, где в левом крыле источала ароматы лучшая в мире кухня. Чуланное окошко было зарешечено, но стоило убрать один небольшой камешек, как вся решетка легко сдвигалась - ровно настолько, чтобы пропустить тощих мальчишек.

Они любили подглядывать за тем, как колдует над королевскими блюдами седой повар Зейот, великий специалист по мясным деликатесам. Иногда мальчишкам удавалось стащить немытую посуду из-под его дивных подлив, и тогда вечер превращался в праздник: даже простой кусок хлеба, обмакнутый в соус Зейота, становился царским лакомством. Сегодня же на кухне было особенно тихо - когда готовились магические блюда, всех посторонних и младших поварят выгоняли за дверь. Три придворных чародея и священник бормотали хитрые мантры, а Зейот длинным острым ножом снимал шкуру с огромной белой туши.

- Слушай, а ты уверен, что это носорог?- шепотом спросил Бирай.- Они же вроде серые.

- Значит, альбинос,- уверенно заявил Ягр.- Специально для папашиного стола словили, я точно слышал. Хотят сделать из него лекарство против этого столбняка.

Они завороженно смотрели, как повар отделил тонкий филей, тут же отбил его, пересыпал пряностями и положил в маринад. Кровь зверя, собранную в медный котелок, двое помощников Зейота поставили на горячие угли и начали осторожно раздувать огонь небольшими мехами. Маги возложили руки на отрезанную голову животного и загудели громче прежнего. Жрец начал кропить тушу водой.

- Во дают!- восхитился Ягр.- Они что, и в самом деле хотят гуляш заворожить? А Зейот-то сердится. И в самом деле, старый повар гневно раздувал ноздри, отпихивая мешающих ему магов, но выразить вслух свое возмущение не решался. Наконец, он что-то спросил у священника, и тот кивнул. Вооружившись красивым медным тесаком, повар осторожно рассек голову зверя, извлек мозги и, обмыв их в травяном настое, опустил в кипящий кровяной бульон. Немного поругавшись с магами по поводу языка, из которого Зейот собрался делать паштет, а чародеи - компоненты для заклинаний, повар одним взмахом отрубил костяной рог, словно ставил точку на общении с непосвященными в тайны кулинарного ремесла. Несмотря на вялое возражение магов, священник увел их прочь, предоставив Зейоту свободу творить кушанья для фараона.

Повар немедленно начал кричать на помощников, которые со скоростью стрелы носились по кухне, смешивая приправы, взбивая белки и сливки, растирая мускат и имбирь, дробя орехи и откидывая на решетки томившиеся в кастрюльках грибы. Кружева закипающего молока собирались на особые серебряные ложки и вливались в булькающие каждый на свой лад соусы. Гремели сковородки с шипящими шкварками и молодыми луковками, готовясь принять полоски сочного мяса, обвалянного в зелени и перце.

И тут Зейот споткнулся о ногу туши, свесившуюся со стола. От толчка он едва не расплескал драгоценный бульон, что собирался вливать по капле в самый лучший, самый любимый свой деликатес. Рев разъяренного повара можно было сравнить только с ревом умирающего носорога. Его помощники мгновенно смели со стола тяжеленную тушу и поволокли ее к кладовой. Братья едва успели спрятаться за бочкой с живыми угрями, как громыхнула дверь. Повара долго возились с крышкой погреба, кое-как запихнули туда ободранную тушу зверя и побежали обратно.

- Ягр, смотри, какая штука!- пропыхтел Бирай, подползая к самой двери.

В спешке повара забыли забросить в погреб свежеснятую шкуру и завернутые в нее кости. Бирай запустил руку в теплый, пахнущий кровью и пряностями сверток и вытащил тяжелый витой рог.

- Ничего себе,- выдохнул Ягр, проведя пальцем по спиральным бороздкам рога.- Таким долбанет по черепу - мало не покажется.

- Не, это не носорог,- сказал Бирай,- у носорога не кость, а вроде такой шишки...

- Сам ты шишка,- захихикал его брат.- Возьми лучше ребра, там еще с кулак мяса осталось.

Запасшись костями и прихватив удивительный рог, мальчишки выбрались наружу. Рассуждая о том, хватятся ли на кухне их добычи, они перелезли через дворцовую стену и направились в кузницу, чтобы спокойно поджарить себе на ужин ребра.

Через пару часов чернокожие бастарды уже трудились возле мехов, тщательно сжигая остатки костей, чтобы никто не мог уличить их в краже. Бирай мечтательно рассуждал о том, как он выпилит из рога кинжал и приделает к нему настоящую серебряную рукоять, Ягр, более практичный, думал о том, когда же повара сообразят, что в кладовку можно залезть снаружи.

Тем временем из дворца прибежал главный конюший, сват кузнеца, и взахлеб начал выкладывать последние новости. Под конец он так раскричался, что даже мальчишки сквозь рев огня и перезвон молотков расслышали его слова.

- ...Единственного в наших краях... Оракул сказал, рог последнее средство вылечить государя... Единорога специально ловили ночью... Маги на кухне все приготовили для обряда... вместо кола... Воры украли рог, представляешь?.. Пропало все!.. Фараон при смерти...

- Ягр, мы, похоже, влипли,- шепотом выдохнул Бирай. Его брат сердито плюнул в тигли и стащил с ладоней заскорузлые рукавицы:

- Пошли, попробуем подкинуть эту костяшку куда-нибудь в сад, пока не поздно.

Однако тут с грохотом мимо кузницы пролетел конный отряд дворцовой стражи, а чуть погодя появился одинокий всадник в серой хламиде и шитом золотом переднике Посвященного. Он слез с лошади, направился к воротам и повесил на крюк свиток, испещренный красивыми иероглифами. Когда кузнецы и подмастерья собрались вокруг послания, Посвященный громко зачитал текст.

Когда он произнес торжественно-печально: "Владыка двух миров скончался", во дворце ударили траурные колокола и завыли трубы. Потом гонец скороговоркой добавил:

- "Произошло сие по вине неизвестных татей, кои проникли в государевы палаты и похитили лекарство, долженствующее спасти владыку - чудесный рог единорога. Буде кто узнает татей либо найдет похищенное, должен тот известить Старейшин и Советников, а прежде того Верховных жрецов и чародеев фараона. Буде кто даст укрытие татям и убийцам, тот сам будет живота лишен и семейство его обескровлено и отдано голодным шакалам."

- Влипли,- хором пробормотали близнецы и посмотрели друг на друга.- Бежать отсюда!

Дождавшись, когда гонец уедет дальше оповещать окрестне земли о великом горе, братья мигом собрали скудные пожитки и выбрались на задний двор. От самой кузницы и до горизонта сновали конники, вооруженные до зубов. Близнецы сникли.

- Проклятие, и как мы будем выбираться из этой..?- выругался Ягр.- Вот засада!

- Были бы деньги, можно было бы подкупить этих болванов,- сказал Бирай.- Слушай, а у нас же есть хороший предлог пройти мимо стражи! Мы пойдем к гробнице матери сообщить ей о папочкиной кончине.

- Думаешь, это покатит?- усомнился Ягр.

- Еще как! Ты только изобрази скорби побольше!

Двое ссутулившихся подростков побрели к темной гряде скал, где были вырублены гробницы для членов семьи и знатной дворни фараона. Уже через сотню шагов их окружили мрачные охранники и воины патруля.

- Эге, да это ж младшие царевичи!- узнал кто-то двойня- шек.- Давненько я их не видел. Куда тащитесь в такое тревожное время?

- К матери,- всхлипнул Бирай.- Помолиться за нее и отца, принести жертвы богам, да будут они милосердны!

- Фараон бессмертен,- кивнул грустный Ягр,- мы хотим, чтобы теперь, когда он станет подземным богом, он снова встретил нашу маму и был с ней счастлив.

- Дурацкие мечты,- фыркнул воин со значком сотника.- Бог найдет себе королеву получше черномазой эльфийки!

- Оставь парней в покое, Фрет,- возмутился охранник гробниц.- Пусть помолятся в последний раз. Что их теперь ждет, когда владыка скончался? Если боги будут особенно благосклонны, ребята доживут до новой луны, а так не удивлюсь, если их уже поджидают царицыны слуги.

- Может, прибить их сейчас и заслужить милости государыни?- усмехнулся Фрет.

Близнецы внутренне напряглись и приготовились дорого продавать свою жизнь. Однако Охранников было больше, чем дворцовой стражи, и в конце концов Фрет сдался. Но потребовал, чтобы эскорт из четырех воинов сопровождал юных царевичей до гробницы и вернул их после молитвы домой во дворец.

- Никому, даже самой государыне нынче не дозволено покидать дворцовые земли. За ослушание - немедленная смерть!- рявкнул он напоследок и погнал своего коня в наступающие сумерки. Отряд последовал за ним, оставив четверых всадников, которые, возвышаясь над мальчишками как слоны, безжалостно погнали их к скалам.

Когда запыхавшиеся близнецы подбежали к маленькому храму, воздвигнутому над гробницей Наложниц, сердца их так бились, что готовы были проломить ребра. К счастью, караул остался снаружи, отдавая дань уважения покойным женщинам, и братья смогли обсудить свое незавидное положение.

- Ужасно неприятно все это,- сказал Ягр,- но я вижу только один выход - спуститься к матушке и забрать ее украшения. Думаю, она не будет особенно возражать - все-таки мы ее дети.

- А эти чурбаны польстятся на женские побрякушки?

- Золото везде золото,- пожал плечами Ягр.- Следует попробовать. Если нас вернут во дворец, нас так или иначе ждет смерть. Нам даже сражаться нечем.

- А у меня есть рог.- почему-то хихикнул Бирай и достал замотанную в тряпку вещицу.- Смотри-ка, он светится в темноте!

- Хоть какая-то от него польза. Помоги мне сдвинуть эту тетку!

Братья навалились на каменную статую какой-то богини и освободили запечатанный семью печатями засов входа в подземелье.

- Магия, говоришь?- со злой усмешкой сказал Ягр и всадил рог единорога в самую сердцевину печати дворцовых чародеев.- Сила веры, говоришь?- и он разнес оттиски священных символов верховных жрецов.

Раздался легкий треск. Бирай немедленно отобрал у брата драгоценный трофей и проверил, нет ли на роге царапин и сколов. Убедившись, что ни один драгоценный завиток не пострадал, паренек принялся помогать Ягру. Крышка люка была очень тяжелой, но вдвоем близнецы справились довольно быстро. Вниз вели каменные ступени, покрытые толстым слоем пыли.

- А как мы опознаем саркофаг матери?- вполголоса поинтересовался Бирай.

- По портрету, дурак! Думаешь, у многих фараонов были в наложницах дроу-эльфки?

Они осторожно спустились в гробницу. Узкий коридор вел вниз, потом оборвался еще одной дверью и еще одной лестницей за ней. Там близнецов ожидал лабиринт, вроде того, что опоясывает гробницы самих фараонов, только поскромнее и попроще. Мальчишки без труда нашли проход в центральную камеру, где громоздились на полу и каменных столах многочисленные саркофаги возлюбленных наложниц государей. Слабый свет рога едва позволял различать краски на деревянных и каменных крышках. Десятки холодных и прекрасных лиц сурово глядели с рисунков на осквернителей могил.

- Уй!- взвыл Ягр, врезавшись коленом в криво засунутый под стол саркофаг.- Бирай, я нашел мамашу! Какой козел ее сюда поставил?

Близнецы уставились на портрет покойной родительницы. Придворный художник на совесть постарался, запечатлев все характерные черты наложницы Ситамеса и в то же время не отходя от канона. Белые волосы эльфийки лежали ровными прядями, как парик знатной дамы, а темно-красные глаза были обведены золотыми "рыбками". Даже иссиня-черную кожу дроу художник постарался превратить в сильный загар.

- Да, маменька у нас была что надо,- произнес Бирай.- Упокой Эма ее душу! Давай попробуем столкнуть эту крышку.

Несколько минут они пыхтели и обливались потом, пытаясь сдвинуть хоть на волос каменную плиту. Потом Ягр заметил серебряные скобы, державшие крышку на месте. Когда их удалось выковырять, дело пошло как по маслу. Крышка съехала на пол, и взорам близнецов предстало тело их матери, прикрытое тончайшей тканью.

- Что-то я не очень хочу на нее смотреть,- пожаловался Бирай.

- Слабак,- фыркнул его брат и трясущейся рукой сдернул покрывало с покойницы.

- Ого!

Темнокожая красавица лежала в саркофаге как живая. Может быть, чуть осунулись щеки и исхудали пальцы, но зато роскошная волна белых волос заполняла почти весь гроб, таинственно мерцая в свете рога. Ягр от неожиданности выругался. Бирай прошептал какую-то молитву.

В ответ на речи детей, эльфийка открыла блестящие рубиновые глаза и улыбнулась острозубой улыбкой вампира. Мальчишки отскочили на другой конец залы и, оторопев, глядели на то, как их мать встает из гроба.

- Я хочу есть,- внятно прошелестела она по-дровийски.

Близнецы едва поняли полузабытый за годы язык.- Крошки мои, подойдите к мамочке!

- Да ни за что!- пискнул Бирай.- Предупреждаю, мы будем защищаться!

Он выставил вперед острый рог, который засиял угрожающе синим светом. Вампирка сморщила нос и прикрыла глаза тонкой ладонью:

- Фу, даже от родных детей не дождешься почтения. Где вы добыли эту мерзость? Не бойтесь, я не трону вас, раз уж вы у меня такие умные.

Ягр, запинаясь, вкратце поведал печальную историю набега на кухню, и стены пещерного зала огласились заливистым хохотом эльфийки:

- Отомщены! Наконец-то мой народ отомщен, и даже мои пащенки внесли свою лепту в мое торжество! За такие вести я дарую вам свободу и мое благословение - если только боги ценят благословение нежити.

- Не понимаю,- признались братья в один голос.

Вампирка скользнула к выходу, вдохнула всей грудью холодный вечерний воздух и пробормотала:

- Еще нет, слишком светло. Но ничего, эльфы умеют ждать.

Она повернулась к настороженным паренькам и снова улыбнулась.

- У меня есть немного времени, хотя голод разрывает мне внутрености... Но вы, в конце концов, освободили меня из этого мерзкого ящика, и я отплачу вам тем же. Я помогу вам пройти через кордоны.

- Просто нет слов...

- И молчите!- вдруг огрызнулась женщина.- Не то я передумаю. Что бы вы там о себе ни возомнили, вы - всего лишь случайность, не предвиденная никем из высших. Меня отдали в рабство тому, кто уничтожил величайший из городов дроу, Тури Тмилу, столицу ста пещер. Я несла в себе кровь вампира и, постепенно превращаясь в нежить, заражала вашего жалкого отца. От любви ко мне он слепо проделывал те обряды, которые якобы должны были подстегнуть его пыл на брачном ложе, а на деле разъедали его плоть и погружали его разум в бездны небытия.

Слишком быстро я умерла, не успев завершить свое лучшее творение, и жрецы действительно могли бы спасти душу Ситамеса, пронзив его сердце рогом единорога, но вы подоспели вовремя, и теперь его душа обречена на вечную нежизнь и жажду человеческой крови. Пусть бальзамировщики стараются и потрошат его бренные останки - в свой час тело вампира восстановится, чтобы навевать ужас на оставшихся в живых!

Она замолчала, погрузившись в сладостные размышления. Братья на всякий случай не решались их прервать и старались даже дышать потише.

- Пора!- встрепенулась вампирка.- Последний луч проклятого светила погас, мы можем покинуть склеп.

Она бесшумно прошла в темноту лабиринта, и близнецы осторожно, выставив вперед рог во избежание засады, последовали за ней. Выбравшись на поверхность они успели заметить, как что-то вроде сильной лихорадки трясет их мать.

- Отломайте голову этой проклятой бабе!- прошипела эльфийка, указывая на статую богини. Близнецы. как завороженные, подчинились. Когда они опрокинули статую, и та разбилась на крупные куски, вампирка блаженно застонала.

На шум вбежали охранники и тут же замерли, тупо глядя перед собой, скованные чарами нежити. Темнокожая красавица как изголодавшаяся гиена набросилась на людей, кусая их в руки, плечи и горла. Братья, мгновенно избавившись от ступора, только и могли, что сложили пальцы в защитных знаках, как научил их один старый бедуин. К счастью, кровавое пиршество продолжалось недолго. Утолившая первый голод покойница вспомнила, наконец, о своих отпрысках и поманила их когтем:

- Идемте. Возьмите лошадей, я буду держаться впереди и не вздумайте потерять меня из виду! Второй раз я не стану вам помогать.

Она напыжилась, потом резко съежилась и превратилась в крылатую тварь, отдаленно смахивающую на летучую мышь. Тварь рванула в открытую дверь и растаяла в темноте. Мальчики выскочили следом. Вскочив на испуганных коней, они погнали животных за уменьшающимся силуэтом нетопыря. Несколько раз навстречу им попадались всадники, глядевшие перед собой незрячими глазами или чересчур оживленно болтавшие друг с другом, не замечая ничего на свете. Потом лошади с трудом преодолели ров, отделявший земли дворца от города и устремились в спасительные лабиринты улиц, где уже ничто не напоминало о кошмарном создании гробниц.

Только на рассвете, оставив столицу далеко за холмами, Ягр впервые остановил измученного жеребца. Глядя на посеревшего от усталости брата, он произнес ту фразу, которую потом Бирай поминал ему всю жизнь:

- Дураки мы, дураки! Надо было попросить у мамаши еще хотя бы пару колец на пропитание.

В то утро Бирай впервые крепко побил Ягра.