Тому, кто быстро забывает.

- Я люблю мою кобылку,- разоткровенничался Хит, лежа на душистом сене и покусывая стебелек висламской колючки.

- Конечно, эта скотина не заслуживает столь трепетного отношения, но знаешь, юношеские идеалы так трудно преодолеть!

Невриан некоторое время молча ворочался с боку на бок, потом сердито выдернул из-под себя мешок дроу, набитый этой самой висламской колючкой, и отшвырнул его владельцу со словами:

- Зачем ты возишь с собой эту мерзость?
- Проясняет мозги. Хочешь попробовать?

- Нет. Я хочу спать,- проворчал рыцарь.- А твоя лошадь храпит как перекормленный хряк. Может, выставим ее на улицу?

- Мою чудесную Заризу?! Под дождь?!! Ну давай, выставим.

Хит слез с сеновала и пинками выгнал черную как смоль лошадь за ворота. Рыцарь сонно наблюдал за эльфом сверху.

- А почему ты ее никогда не стреножишь?- поинтересовался он.- Не боишься, что она убежит?

- Любовь сильнее всяких пут,- убежденно сказал Хит.- Я понял это лет пятьдесят назад и с тех пор неоднократно находил тому подтверждения.

- Слушай, ты, зоофил,- донесся до них приглушенный сеном голос Пончика,- помолчи, сделай милость.

- Это я - зоофил?!- возмутился дроу.- Чтоб ты знала, Зариза считалась первой красавицей на нашей деревне, пока не стала лошадью. И я был ее самым преданным поклонником.

- Так она что, заколдованная леди?!- с Невриана сразу слетел всякий сон.- Надо же что-то делать, искать способ снятьзлые чары!

Хит хитро поглядел на юношу и погрозил тонким пальцем:

- Мой круглоухий друг, никогда не говори то, чего не понимаешь. Во-первых, нас обоих вполне устраивает нынешнее положение. Во-вторых, никогда не пробуй снять с дроу злые чары, если хочешь остаться в живых. И в-третьих, ко всему прочему, это не злые, а добрые чары.

- Что ж тут доброго - сделать из красавицы скотину?

Хит блаженно откинулся на спину, вытянул из сумки новый стебелек колючки и посмотрел в разбитое оконце сарая, за которыми поблескивала серая стена дождя. Повернув лицо к Невриану и блеснув восхитительными алыми очами, эльф заговорил:

- Видишь ли, история эта уходит корнями в те далекие дни, когда я жил там, где и положено жить порядочным дроу - то-есть, под землей... Деревня Хита стояла неподалеку от столичной пещеры и передавалась по наследству господствующему клану. Обиженные матриархатом сыновья Повелительниц учредили в деревнях право первой ночи и охотно наведывались в гости по любому поводу. Их встречали как родных (потому что многие-таки были им родней), угощали лучшими кусками фаршированных камнеежек и копченых червей, а за это городские деревенских никогда не трогали. При государственных переворотах разорять деревни считалось дурным тоном. Благодаря чему деревни росли и процветали. Поля колосились грибами и роскошными лишайниками, лиловощекие девы в коротких сарафанах каждое утро с песней отправлялись полоть поганки, мужчины готовили еду, изредка сколачивая компанию, чтобы сбегать в шахту и наломать угля для очага (женщины прекрасно знали, что по возвращении от мужиков будет нести перебродившим соком акаровых корешков, но прощали им эту слабость). Дети играли отполированными косточками в городки, а старики гадали по светящимся столбам о погоде наверху.

После одного из посещений столичного щеголя мельничиха родила славную девчонку, седьмую дочь седьмой дочери. Как полагается, пуповину ей перерезали всей семьей, каждый по кусочку, и раз уж после этой операции маленькая эльфка выжила, то ее единодушно признали ведьмой. К тому же и волосы у нее, когда появились, наконец-то, были с характерной для ведьм прозеленью.

В тот же год к дому деревенской старосты драйдеры подбросили сердитого парнишку и удрали со всех восьми ног, хохоча и булькая как идиоты. Староста честно развесила в деревне и в городе объявления, мол, не терял ли кто подрощенного воспитанного эльфеночка, привитого и уже с зубами, но поскольку хозяин не объявился, а драйдеры упорно возвращали младенца на крыльцо старосты, не желая его есть, староста решила вырастить детеныша у себя. Она решила, что если паренек помрет, то так тому и быть, а коли выживет - еще парой рук будет больше. Поэтому первые годы жизни Суллахилалита были окрашены в цветные крапинки грибной рассады и золотые звездочки, рассыпавшиеся перед глазами во время очередного тумака.

Несмотря на все испытания, мальчишка рос довольно бодро, оказался весьма смышленым и даже научился пасти кротозавров, что всегда считалось исключительно женским делом. Лет в десять он впервые столкнулся с Заризой, дочкой мельничихи, и это столкновение, помимо взаимных шишек и громкого рева, принесло первое пламенное чувство. Через несколько месяцев знакомства девочка недвусмысленно потребовала у мамаши подарить ей того симпатичного мальчика, что приглядывает за кротозаврами. Мельничиха души не чаяла в крошке и быстро сговорилась со старостихой о цене. На день рождения Заризы Хита посадили в гигантский торт из лишайника и торжественно вручили девочке.

Дальше они росли вместе. Именно на Хите Зариза опробовала первые опыты колдовства, и тот из чувства мужского противоречия ответил ей тем же. Зариза была еще слишком мала, чтобы удивиться, а Хит еще не знал, что ему, вообще-то, колдовать и вовсе не полагалось. Так, год за годом играя в салочки волшебными стрелами и гоняя зомби по лабиринтам, они практиковались в искусстве ворожбы.

Кончилось это несколько странно, и для Заризы неприятно. Однажды Мать Нешутриция решила посетить свою деревню и лично проверить, чем там занимаются ее сынки и фавориты (накануне ей донесли о готовящемся мужском заговоре). С превеликой помпой она въехала в деревню верхом на могучем кротозавре, украшенном бриллиантами и позолоченными чешуйками земляных псевдодраконов. По бокам твари бежали пажи и камеристки, а их, в свою очередь, окружали хмурые телохранители, увешанные всеми доступными эльфам видами оружия. Следом за Матерью Нешутрицией ехали ее старшие дочери, Абезиана и Леммаурия. Леммаурия в ту пору была беременна, а ее сестра съела с утра что-то не то, поэтому обе были не в духе. Чтобы немного развеяться, они решили размяться и покидать гарпуны в деревенских кротозавров, стадо которых паслось неподалеку.

Только дамы успели забить первого зверя, как из-за дерева выскочил рассерженный юный эльф и начал бранить царственных особ, не выбирая выражений. Сестры переглянулись, радостно улыбаясь: наконец-то у них появился повод устроить хорошее развлечение! Не сговариваясь, они пришпорили своих скакунов и понеслись прямо на мальца.

Хит (а это был он), привыкший к подобным выходкам Заризы, тут же создал под ногами городских кротозавров основательную яму. Всадницы рухнули на дно, а добрый мальчик закрыл над ними землю. Он немного подождал, не выкопаются ли странные гостьи сами, потом опять произнес заклинание, открывающее почву. Леммаурия была без сознания, а Абезиана, как только отдышалась и протерла глаза, запустила в ненавистного мальчишку электрическим копьем. Разряд отскочил от Хита как горох, скосив трех телохранителей и одну горничную Матери. Суматоха в рядах защитников привлекла внимание Нешутриции, и она с удивлением обнаружила, что некий деревенский подпасок и ее дочери обмениваются хитрыми боевыми чарами. По ее сигналу телохранители бросились прекращать безобразие.

Тут с другой стороны деревни показалась Зариза. Не вдаваясь в подробности происходящего, она с детской пылкостью принялась защищать своего любимца и принялась метать волшебные дротики и молнии, с убийственной точностью разя свиту Матери. Нешутриция поняла, что сведения о заговоре были вполне обоснованны. Она быстро создала вокруг себя мощное защитное поле и отправила гонцов в город за магической подмогой и солдатами. Два принца, выскочившие из дома мельничихи, спешно подпоясываясь и подтягивая штаны, были немедленно испепелены на месте гневной рукой Матери. Третий горожанин, показавшийся в поле ее зрения, полыхнул синим пламенем и с визгом бросился бежать. За ним погнались те, кто уцелел, и добили на околице. Это оказалось роковой ошибкой Нешутриции, потому что третий дроу был родным сыном Верховной Матери, сыном весьма многообещающим, и свидетели его смерти немедленно доложили владычице о преступлении Нешутриции.

Не успели войска Нешутриции покинуть город, как их окружили когорты воинов Верховной. За схваткой двух армий с восторгом наблюдали все дроу, а тотализаторы в этот день приняли рекордное количество ставок. В конце концов, дом Нешутриции был уничтожен, а Верховная Мать решила самостоятельно прогуляться за город, чтобы казнить преступницу лично.

Так, после долгого ожидания, вместо своих войск и мощной огневой поддержки магов, Нешутриция увидела несколько сотен солдат Верховной Матери и ее самое в самой разгневанной ипостаси. Битва домовладелиц оказалась очень короткой, потому что Нешутриции хватило одного попадания отравленного дротика. После чего Верховная Мать решила все-таки разобраться, в чем причина столь странного поведения Матери Нешутриции. В результате перед ясные очи владычицы предстали двое тощих подростков, мальчик и девочка. С девочкой было все и так ясно, ее отдали мамаше, посоветовав как следует выпороть, а вот лицо мальчишки вызвало у Верховной какие-то смутные воспоминания. Когда же старостиха рассказала о странном появлении ребенка в деревне, а городской чародей обнаружил на плече Хита магическую метку Верховного Дома, Мать сообразила, что этот паренек на самом деле ее родной сын. Уж так получилось, что он появился на свет в тот самый день, когда Верховной до зарезу нужно было попасть на войну с соседним городом, и второпях ребенка передавали от камеристок к горничным, от горничных к магам, от магов к казначеям, от казначеев к поварам, от поваров к дворовой челяди, а та где-то потеряла малыша. А поскольку Верховная после войны была занята другими делами, то она и не заметила пропажи сына. Зато теперь Верховная Мать вознамерилась заменить погибшего отпрыска свеженайденным и немедленно забрала Хита в город. Обиженная Зариза, у которой отобрали любимую игрушку, поклялась так или иначе заполучить Хита обратно.

Прошло несколько лет. Суллахилалит торжественно отметил свое совершеннолетие в кругу молодых магов Верховного дома, взорвав келью ректора школы. Его подруга тем временем стала главной ведьмой деревни и все чаще задумывалась о парнях, особенно о Хите. Наконец она решила действовать. План похищения, составленный Заризой, уложился на ста пятнадцати страницах. Ингредиенты, собранные ею для приведения плана в исполнение, заполнили все пустые банки и мешки. Оставались сущие пустяки: заманить в деревню самого Хита. Но он почему-то сидел в городе. И тогда Зариза устроила большой карнавал с ярмаркой, каруселями и прочей мишурой, разослав по всем домам летучих мышей с рекламой на крыльях. Одному из зверьков ведьма строго-настрого наказала найти именно Хита и завлечь его на праздник.

Приглашение застало юношу врасплох. Честно говоря, он настолько замотался, изучая магию и прочие ремесла, что совершенно выбросил из головы маленькую ведьмочку, госпожу своего детства. Поэтому когда в окно его кельи впорхнула розовая в горошек летучая мышка и спела ему развеселую песенку о грядущем карнавале, Хит не сразу смог понять, о чем идет речь. Позже он с пристрастием допросил гонца и выяснил, кто послал это дивное создание. Былой мальчишеский восторг вспыхнул в его груди, хотя натренированные магами мозги сердито напомнили о непристойности интимного общения чародеев с женщинами. В споре ума и чувства победило последнее, и поэтому, послав учебу подальше, Хит надел лучшее бархатное одеяние и присоединился к толпе молодых и не очень молодых бездельников, собиравшихся на праздник.

В самую последнюю минуту кто-то из особо ревностных служак донес Верховной Матери, что ее сынок пошел в разгул, притом в ту самую деревню, которая погубила когда-то его братца.

Рассерженная Мать выскочила в чем была на балкон и рявкнула:

- Куда тебя понесло, скотина?!
- Мама, я только одним глазком посмотрю,- отозвался Хит, изображая святую невинность.

- Убьют - домой не возвращайся,- предупредила Мать и захлопнула окно. Однако она была не столь беспечна и отправила следом за сыном пятерых самых надежных магов.

Праздник удался на славу: вино текло не просто рекой, оно создавало настоящие винопады и виновороты, в которых безнадежно тонули неокрепшие умы; ароматные кексы с пыльцой кукушкина льна и семенами беладонны исчезали с подносов дюжинами; шашлыки из свежей ящерятины скворчали на каждом углу. Возле каруселей толпились жадные до развлечений горожане, ожидая своей очереди. Сельские забавы, вроде прыжков через гейзер или плетения венков из разумных грибов, большим спросом не пользовались, хотя некоторые любители экзотики и поддались на призывы пышных деревенских дев.

Хит радовался как ребенок, и не столько каруселям, сколько возвращению в родные края. Потом он увидел Заризу, и тут голова у него пошла кругом - девушка была действительно хороша собой. Ведьмочка поманила Хита за собой, увлекая в темные подвалы мельницы, и юноша не сопротивлялся. Зато пятерка магов, увидев столь развратное поведение своего воспитанника, решила вырвать его из коварных сетей обольстительницы. И в самом деле, не принято было у городских чародеев... э-э... ну, в общем, не принято. Они стали колотить в двери энергетическими болтами и виртуальными кувалдами, призывая ведьму отдать молодого принца живым и нетронутым. Громогласный хохот, усиленный специальным заклинанием, был им ответом. Маги поднапряглись и пригрозили дерзкой девчонке проклятием и полным уничтожением. Хохот повторился, вдобавок к нему присоединилось хихиканье Хита. И тогда чародеи произнесли Большое Злобное Заклинание. Они не знали, что незадолго до этого ведьмочка заколдовала мельницу до самого распоследнего гвоздя прямо противоположной магией. Что-то громко взорвалось, и мельница плавно взмыла под своды пещеры. Более того, она прошла эти самые своды насквозь и чуть было не полетела в синее небо, но тут заряд кончился, и летающий домик рухнул прямо на голову одной болотной отшельницы. Восторженные бывшие рабы этой самой отшельницы попытались приветствовать Фею Убивающей Мельницы и подарить ей старые ботинки хозяйки, но двое в подвале были заняты совсем другим и проигнорировали стук в окошко. Их вполне устраивало то, что маги перестали им мешать.

Так прошла ночь. С утра аборигены продолжили попытки достучаться до гостей, и рассерженный Хит вылетел из дверей мельницы, чтобы накостылять непрошенным стукачам. Вот тут-то и сработало проклятие магов, сдобренное и искаженное чарами Заризы: Хит переступил порог и превратился в черную собачку с белой башкой и красными глазками. Когда Зариза вышла следом, она долго терла свои глаза, думая, что это противный солнечный свет так ей мешает, но потом поняла, что ее возлюбленный действительно стал милым зверьком. Зариза сгоряча чуть было не испепелила на месте аборигенов, но те успели посоветовать ей обратиться за помощью к Великому и Ужасному Волшебнику, который ошивался где-то поблизости от дороги из битого кирпича.

Так злая как черт ведьма, напялив старые, но вполне пригодные для хождения по битому кирпичу башмаки предшественницы, и взяв подмышку своего черного любимца, двинулась на поиски Волшебника. Когда она устала таскать пса на руках, ей как раз подвернулся соломенный голем, охранявший чье-то поле. Зариза произнесла над ним чары контроля и умыкнула пугало с собой, чтобы оно несло Хита. Потом девушка позавидовала собаке, которая ехала с полным комфортом, и стала подумывать о носильщике для себя, но соломенное чучело не могло удержать пухленькую Заризу. Тут, к счастью, путники набрели на заброшенную лесопилку, где ржавели без дела железные големы, и дальше Зариза поехала на шее дровосека. А чтобы не остаться без охраны, она подобрала молодого льва. Без труда разделывая на части местных огров-людоедов и саблезубых тигров, прорубая дорогу через поля ядовитых плотоядных маков и гоняя назойливых мышей, переносящих лихорадку и чуму, дровийка и ее спутники продолжали двигаться по битому кирпичу в поисках Великого и Ужасного. Наконец, впереди замаячил небольшой дворец, покрытый толстым слоем изумрудной крошки. У ворот наглые стражники потребовали, чтобы Зариза сняла темные очки и надела зеленые - а надо сказать, что дроу ничегошеньки не видят в зеленых очках, и это совершенно необъяснимо. Они препирались целый час, пока сам Великий и Ужасный не выглянул в окошко и не приказал пропустить этих [...] к такой-то [...], чтобы эти [...] не [...] и вообще.

Великий и Ужасный оказался толстым потным гномом-механиком, склонным к садомазохистским фокусам. Он обещал Заризе снять чары с Хита в обмен на стаю летучих обезьян, а эти обезьяны на тот момент обслуживали воинственную друидку из соседнего замка. Зариза возмутилась, но, в конце концов, она была могущественная ведьма и могла себе позволить уничтожить пару-другую друидов и городов. Хит, правда, считал, что лучше просто прижечь пятки этому коротышке и выпытать тайну, но кто спрашивает совета собаки?!

Друидка оказалась опытным генералом. Измотав маленькое воинство противницы схватками с волками, котами, воронами и варанами, она послала летучих обезьян добить врагов. К сожалению, убить Заризу обезьяны не смогли: ее башмаки оказались старым тотемным символом клана обезьян, сделанным из скальпов их предков. Поэтому твари перенесли пленницу и ее собаку прямо во дворец друидки, предоставив женщинам выяснять отношения между собой. Разозленная Зариза не стала долго думать и окатила противницу кислотным дождем. Пока та шипела и растворялась, эльфийка со своим неразлучным псом совершила экскурсию по дворцу и осталась почти довольна: в этой хоромине можно было заложить основание для будущей империи. Но тут Зариза заметила, что песик весьма недвусмысленно заинтересовался одной из волчиц, и решила принимать меры. Сграбастав Хита подмышку и свистнув обезьян, Зариза со скоростью ветра бросилась к Великому и Ужасному.

Конечно, обезьяны гному так и не достались, но он с этим смирился, потому что уже решил сделать ноги подальше от наглой дровийки. Зариза застукала его за изготовлением воздушного шара и так отделала посредством летучих мартышек, что Великий и Ужасный согласился сделать вообще все что угодно, даже перевернуть мир. Он поставил на уши всех своих клириков, механиков и чародеев, и те с жаром принялись за работу. Правда, сгоряча они зачем-то оживили и одушевили обоих големов, соломенного и железного, вдобавок кто-то из шутников насыпал первому в башку слегка отравленных булавок и иголок, чтобы было сподручнее бодаться, а второму приварил... мнэ-э... в общем, для любви. За- риза оценила местный юмор и немедленно отправила железного ловеласа в свой новый дворец наместником. А соломенным стала стращать Великого и Ужасного со всей его бригадой. Чучело полюбило подкрасться к кому-нибудь исподтишка, резко выскочить вперед и с садистской улыбочкой начать гладить свою ощетинившуюся иголками лысину, подмигивая жертве.

Наконец, все подготовительные обряды были завершены, и гном, тяжело отдуваясь, явился к Заризе на поклон. Он честно предупредил, что с заклятием вышло столько накладок, что снять его теперь полностью невозможно, однако имеется шанс его преодолеть на несколько дней. Эльфийка подумала, покосилась на черного пса и согласилась с таким решением.

В назначенный вечер маги и клирики спели все, что полагалось, дружно замахали руками, жезлами и посохами, и Хит принял свой прежний милый облик. Он тут же сгреб Заризу в объятия. Бурный восторг влюбленных требовал немедленного продолжения, каковое и воспоследовало на всю ночь. Под утро утомленная Зариза задремала, но первые же лучи солнца разбудили ее. О ужас!

Она стала лошадью!

Хит немедленно отправился на поиски гнома, чтобы посадить его на кол или подвесить на дыбу, но тот уже перерубил канаты своего воздушного шара и, плавно набирая высоту, объяснил Хиту, что заклятие отныне будет действовать избирательно: в ночь равноденствия оба эльфа смогут принять свои собственные обличия и предаваться любовным наслаждениям. Тот же из них, кто первым устанет, превратится в зверя на полгода. С этими словами гном скрылся в небесах, а Хит задумался. Он был довольно азартным дроу, как, впрочем, и Зариза, а такая игра показалась ему весьма забавной. Более того, пребывание в образе собаки ничуть его не ущемило и не обидело, и заряд положительных эмоций, приобретенный за это время, основательно взбодрил юного эльфа. Хит поглядел на свою возлюбленную, та поглядела на него, и оба решили, что лучше быть вместе раз в полгода, чем не быть вовсе.

Так начались их долгие странствия по верхней земле, сопровождаемые многочисленными приключениями.

- Да, эта история полна высокой романтики,- мечтательно вздохнул Невриан.- А она, то есть, Зариза не ревнует тебя к... э-э... ну ведь у тебя бывают увлечения?

- Так у нее тоже!- хмыкнул Хит.- И когда она эльф, то это куда ни шло; а вот когда она кобыла, так ого-го что творится!

Только и следи, чтобы жеребенка в подоле не принесла.

- А сам-то, сам-то, кобель неумытый!- рявкнул кто-то снизу.- Да тебя все окрестные собаки знают!

- Зариза!- радостно завопил эльф, скатываясь с сеновала прямиком в объятия высокой голой и совершенно мокрой дровийки.- Счастье мое!

- Хит, песня моя,- проворковала та осипшим тенорком.- Готовься, ты сдашься первым.

- Не дождешься,- пробормотал Хит и подмигнул алым глазом багровому от смущения рыцарю.