“Что это, мама?” -, спросила маленькая девочка, уже готовая заснуть. “Это ветер, просто воет ветер” -, сказала мама, и убедившись, что девочка заснула, погасила свет и вышла. Малышка спала, даже гранью своего сознания не понимая, как они с мамой были не правы… Ветер не выл, Ветер плакал, плакал всю долгую ноябрьскую ночь, плакал и под утро… Он вился по переулкам и проспектам, ища утешения он обнимал уличные фонари, но те, лишь, равнодушно смотрели на него своим помигивающим оком, и свет, тот свет, что казался Ветру таким тёплым и уютным, обращался в холодный и жёсткий свет звёзд…
Глупый, он пытался разбудить тех, кого считал друзьями, с которыми играл два последних месяца, но они, когда-то бывшие жёлтыми и красными, весёлыми и суетливыми, вяло и словно бы нехотя поднимались, чтобы тут же рассыпаться. В прах. Откуда Ветру знать что такое смерть? И от этого он плакал ещё сильнее, разгоняя по чердакам продрогших котов… Зато Ветер знал одно, что он больше НИКОГДА не увидит камней мостовой (дом его бывших друзей), никогда не увидит вечно спешащих школьников, никогда не увидит бедного музыканта, что играл с самого утра на перекрёстке, никогда не больше не пронесётся по гулкой пустоте заброшенной церкви, где напротив входа был Лик, с глазами полными вечной усталости и печали…
И он плакал, никогда не ведший счёт Времени, он понял кто есть истинный Бог этого Мира, и кого люди окрестили странным именем Смерть… “Наверно, я должен покаятся” -пришла мысль, но никаких прегрешений, кроме как шляпы, которую он в порыве веселья сорвал с одного господина, припомнить не смог… “Вот куда ведут многоточия” - вспомнив спор двух первоклассников, подумал Ветер. И тут же вспомнил их учителя, полного, добродушного старичка и его трубку с ароматным дымком… Он больше никогда не ощутит его чудесного запаха…
Ветер направился в ту самую церковь и взглянул Лику в глаза… Плача он спрашивал: “Зачем? Почему?” И тут заплакало Небо… Но не так, как плакало всю осень, а белыми и холодными хлопьями… Ветру стало страшно, слёзы уже не капали, слёзы падали, падали маленькими жемчужинами, а Лик словно бы говорил: “Умирать от Холода совсем не больно, это как заснуть, заснуть навсегда…”. Лик закрыл глаза, впервые за шесть столетий, столетий полных усталости и печали…
Потом Ветер ощути, как Холод подбирается к его груди, и вспомнил, вспомнил того парня с 17 улицы, что разговаривал с ним по ночам, и по его собственным словам ”хотел погрузить сердце в лёд”… Он всё тогда думал: “Зачем?” Теперь всё стало ясно… И Ветер вспомнил ту девчонку с кудрявыми длинными волосами, что он так любил развевать… Он всё понял, понял зачем парень вопрошал Небу, и просил Ветра подарить ему крылья… Он понял для чего жили эти существа именующие себя людьми… Ветер ощутил что что-то должен ему, этому странному парню, что читал стихи на крыше и целовал прядь волос той самой девчонки, и что смотрел на мир глазами столь же грустными, что и у Лика… Глаза Ветра сухо заблестели, как у больного лихорадкой… Он захотел смахнуть ту слезинку, что бывало скатывалась у него по щеке, когда он смотрел на ту прядку кудрявых, чёрных волос… Смахнуть и оставить себе… Оставить, как память, как доказательство того что есть Любовь в этом Мире, есть…
Но не вышло, когда Ветер уже взбирался на крышу того дома по 17 улице, он почувствовал Холод в своём сердце. И умер. Совсем. Навсегда. А парень на крыше раскуривал свою трубочку, когда вдруг к ставшей уже привычной грусти добавилось чувство потери чего-то очень близкого и дорогого… По щеке прокатилась слеза, он смахнул её за бортик крыши, она замёрзнув ещё в полёте упала прямо на грудь лежавшего на холодной земле Ветра… В конце концов последнее желание надо исполнять, верно? Потом парень спустился с крыши и зябко поёжившись увидел странные льдинки – синие, светящиеся… В форме капли… Он взял одну и побрёл куда-то… Погода стояла совершенно безветренная, шёл снег. Пришла Зима.