- Я, Андрей Радов, примоген клана Вентру перед лицом Совета обвиняю Бруджа Макара Соболева в нарушении Шестой Традиции Каина - убийстве нашего брата…

Дождь хлестал по стеклу. Казалось, вода стремилась взять реванш за долгие месяцы летнего зноя и утвердить свою власть над всем живым, что еще осталось в городе. Яру сидел на подоконнике и невидящими глазами смотрел в окно, словно и не слушая слов говорившего. Тогда тоже шел дождь…

Дождь…
Босые ноги утопали в холодной грязи по щиколотку, но с плеч Яру поднимался пар. Косые струи дождя смывали с его тела грязь и кровь его последнего противника. Во рту таял вкус свежей крови. Пятому он прокусил руку, насквозь, раздробив кость, что и решило исход поединка. Слабые жители Востока ужаснулись бы такой неистовости и покачали бы головами над такой глупостью. Пятерых сильнейший воинов лишилось племя накануне сражения, но только так племя Яру выбирало того, кто поведет их в бой. Только сильнейший, которому уже никто не бросит вызов, пойдет впереди, чтобы одним своим видом внушать ужас и чувство поражения в еще не начавшейся схватке. Да, презирают их Восточные, как диких зверей, но боятся еще больше.
А ночью пришел Он…

- …Я все сказал! - Радов величественно опустился в свое кресло, и на мгновение всем показалось, что его дорогой английский костюм исчез, уступая место тяжелой боярской шубе, а чисто выбритый подбородок зарос широкой черной бородой.

- Господин Радов, - слово "господин" зазвучало в устах поднявшегося, как оскорбление, - а вам не кажется, что подобные серьезные обвинения требуют не менее серьезных доказательств?

Пришедший даже на Совет в потертой кожаной куртке мотоциклиста Дмитрий бросил взгляд на Яру, но ответа не дождался. Глаза его горели яростью.

Ярость…
Яру шел по мраморным плитам дворца правителя Карфагена, оставляя за собой капли крови, падающие с меча, что приводило в ужас рабов-прислужников. Но никто не пытался остановить его. Только у самых дверей в зал заседаний наперерез рванулся чернокожий телохранитель, и был отброшен в сторону одним движением руки.
- Северная стена разрушена! Город горит! - опустившись на одно колено, сказал он.
- Они отвернулись от нас, - высеченное из камня лицо Троиля было погружено в тень, - Силы огня и ночи служат сильным и делают их слабыми - запомни это, Яру. Возьми своих Детей и уходи из города. Моя судьба здесь, но путь моей крови не должен прерваться.
- Мы отомстим, повелитель!

- Твоими словами руководит жажда мести, Андрей, - мягко пропела Нури, - Нам всем понятно твое желание отомстить за своего потомка… Но, как мне не неприятно это говорить, Дмитрий прав - тебе надо доказать свои слова.

Радов с удивлением и неприязнью посмотрел на бывшую индийскую княжну:

- Тут дело не в мести! Преступление Соболева направлено против всех нас, наших Традиций и законов, по которым мы существуем. На месте моего Дитя мог оказаться любой из ваших. Нет, дело не в мести!

Месть…
Тело, закутанное в тогу, упало на каменную мостовую Рима, на лету превращаясь в прах. Яру воздел к звездам руки, сжимающие тяжелый варварский топор, и его победный рев заглушил треск горящих зданий. Его подхватила толпа в окровавленных звериных шкурах, тоже потрясая оружием. Как это было сладостно… видеть конец ненавистного Вечного города. И как было пусто в груди потом…
- Неужели ты думал, что наша победа будет окончательной? - в голосе старого Носферату были лишь мудрость и смирение. Впереди Вечность… у Рима… у нас… и у наших врагов…

- Я свидетельствую в пользу обвинения, - голос Анжелы дрожал, - вещи в комнате, где произошло убийство, сохранили картину произошедшего.

Дмитрий закрыл лицо руками, и все его тело исказилось в беззвучном крике страдания. Анжела опустилась в кресло, сложив свои изящные кисти на коленях, не поднимая глаз.

- Прости, но я должна… - прошептала она, голосом полным сожалением и любви.

Любовь…
Любовь была в ее глазах, чувственных устах и чарующих изгибах тела. Она встала с их роскошного ложа и вышла на балкон, завернувшись в накидку из самой нежной и тончайшей ткани, которую могли создать мастера Византии. На востоке появилось еле заметное зарево - вскоре над Константинополем должно было взойти солнце.
- Я приду вечером? - заикаясь, как мальчишка, прошептал за ее спиной Яру.
- У меня достаточно дел завтра и потом тоже, - она обернулась, и ее глаза обожгли Яру льдом, - Я призову тебя, когда захочу. Помни о своем месте, Бруджа…

- Я свидетельствую в пользу обвинения, - Владислав обвел собравшихся долгим взглядом, - Кровь Макара Соболева несет следы преступления. В моих словах - правда.

- Дважды подумай перед тем, как поверить колдуну, - хрипло проскрипел Леон, кутая свои похожие на лапы хищной птицы руки в широких рукавах монашеского одеяния.

- В моих словах - правда, - с высокомерием повторил Тремер. Его голос тоже был наполнен ненавистью.

Ненависть…
Ненависть переливалась через край в речи Славко:
- Они пришли неоткуда! Они стремятся повелевать нами или уничтожить нас! Мы должны объединиться, забыв старые обиды, и стереть их с лица нашей земли!
- Да будет так, - пятеро старейшин Гангрел и Носферату поднялись, чтобы сказать свое ответ словам Тзимицы, хозяина замка. Славко вопросительно посмотрел на Яру.
- Да будет так. Мне все равно, с кем драться, - ответил он с кривой усмешкой, - мои войны нападут на их капеллу в Праге завтра на закате, и мне плевать, что скажет хозяин города!

- Мы поступим, как скажет повелитель, - подвел итог Росомаха. Губы на его зверином лице растянулись в подобие улыбки, обнажая волчьи клыки.

- Как повелевают наши законы, мы должны довериться беспристрастности принца, - нехотя согласился Радов.

- И его мудрости, - тихо добавила Нури.

Мудрость…
- Мы склоняемся перед твоей силой и опытом тысячелетий, что остались за твоей спиной, - тянул из себя слова уважения Радов, - только ты сможешь держать город в железной руке и положить конец нашим распрям.
- Будь мудр… - прошептал Леон в тишине Элизиума.
- Будь мудр, - повторили за ним остальные, склоняя головы.
- Это был ваш выбор, помните об этом, - с нажимом ответил Яру.

- Во имя наших законов, исполнение который вы доверили мне, - Яру встал с подоконника и подошел к столу, убирая с лица упавшие на глаза длинные волосы, - Властью, которой я владею по праву, признанному каждым из вас, и правителями Камарильи, я объявляю Кровавую Охоту на Бруджа Макара Соболева… моего потомка. Пусть свершиться правосудие. Во имя законов Камарильи!

- Во имя наших законов, - повторили слова принца собравшиеся.

Яру вернулся к окну, погрузившись в созерцание струй дождя.

- Во имя законов, которые мы выбрали… и в которые мы верим, - прошептал он одними губами.