Когда Смерть придет за тобой, поцелуй ее в губы

Вот Оно, лежит передо мной на каменной плите. Я чуствую сладостный трепет в кончиках пальцев, жмурюсь и потираю виски. Время остановилось, пылинки словно застыли в луче лунного света, пробивающегося сквозь узкое окошко в крыше. Хрустальная тишина наполняет пространство помещения. Мое дыхание спокойное и ровное, кровь проходит свой обычный круговорот, наполняeмaя кислородом из прекрасно развитыx легкиx.

Запах. Вспоминаю времена, когда он мутил, давил на чуства, вызывал отвращение. Эти наивные ощущения давно прошли. Что может сравнится с острым, сладковатым, пьянящим душной волной запахом разложившейся плоти?

Момент Творения прекрасен. Он подобен экстазу, когда восторг заполняет всю сущность эйфорией и энтузиазмом. Мускулы напрягаются, тело наполняется взрывной енергией, рефлексы обострены до животного уровня. Хочется кричать и я кричу, слыша как эхо многократно повторяет меня, натыкаясь на стены храма. Одновременно боль, вечный мой спутник, плата за Дар, пронзает каждую клетку тела, проходит живой волной по нервам и превращает меня в куклу, гротескно пляшущую на нитках кукловода. Ликующий крик переходит в первобытной рев, внутренний энергетический уровень достигает пика и не теряя ни секунды я на выдохе бросаю свою ладонь против синеватой плоти. Могучая рука с размаху легко проходит гнилой пленкой, некогда бывшей упругой и гладкой кожей, рвет жгуты мускулов, крушит хрупкие ребра; стальные пальцы, словно огромный паук хищно нащупывают небольшой слизистый комок и со всхлипом вырывают его. Какое-то время я, бешенно скалясь, смотрю на этот осколок жизни, борясь с желанием раздавить его, так сильна ненависть ко всему символизирующему жизнь в этот момент во мне. Ногтями левой руки с силой провожу по лбу, оставляя глубокие бразды в коже и кровь, стекая по лицу, отрезвляет меня. Закрыв глаза, начинаю ритмично массировать комок, одновременно выговаривая слова Разрешения и вскоре он сам начинает биться в руке, толчками выплевывая из себя остатки вялой черной жижи. Слышу легкий шерох – разбуженная мной оболочка на алтаре двигается, пытаясь следовать за зовом... нет, уже просто мертвого куска мяса. Я произношу слово Покоя и это сигнал для Нернагула. Немой слуга как обычно ковыляет к основанию каменной плиты, слышен хруст лопающейся черепной коробки и вот уже Нернагул припадает к трещине, подобен черному псу, сладострастно высасывающему мозговую кость. Даю ему немного времени на изысканное пиршество, и начинаю рецитировать слова Воли. Ритм ритуала очищает сознание, мой гулкй монотонный голос звучит все сильней, вытесняя саму мысль, последние слова я произношу почти воплем и ехо тотчас же превращает его в грохот. Немедленно открываю глаза. Гнев вновь могучей волной охватывает меня и сдерживаться теперь уже нельзя. Я делаю шаг вперед, яростным взмахом отбрасываю Нернагула в сторону и наклоняюсь над Тем. Пустые глазницы похожи на две бездонные ямы, но я вижу глаза... Они со страхом смотрят на меня, ожидая своей участи, не смея просить о снисхождении. Потом видение отступает. В последний раз бросив ненавистный взгляд на комок в моей руке, я вонзаю в него зубы и откусив, далеко отбрасываю ненужную уже биомассу. Тo на алтаре при моем надкусе еще раз прогибается и связь духа с бренной оболочкой порвана навсегда. Прожевывая, бешенно, с надрывом хохочу, чтобы снова избавиться от ярости - теперь мне понадобится абсолютно спокойная мысль, ибо далее следуют слова Дверей. Я начинаю произносить их про себя, даже не произношу, а лишь постигаю смысл – эти запретные слова нельзя облачить в звук. Мысленно создаю образы и символы слов и они сливаются в единое целое, приобретая форму приоткрывающихся ворот. Ворота находятся внутри меня и я тотчас же их захлопываю, пропустив лишь... Нет, назвать Его я не вправе. Он начинает метаться, терзает меня изнутри, пытается вытеснить меня самого. Немало молодых Творцов проиграло этот бой и стало рабами Гостя Извне, но я уже слишком опытен и нахожусь вне угрозы. Главное сейчас – не позволить подсознанию бороться с Ним. Вместо этого «показываю» Ему То, лежащее на плите, и тотчас же чуствую нетерпение Гостя. Наклонившись над алтарем, легко приоткрываю губы и выдыхаю облако ледяного пара прямо в пустые глазницы. Резко отпрянув, так, чтобы Ему не было дороги назад, произношу последние слова – слова Закрепления, которые Светлые Смерды называют Вечным Проклятием (благославляю день, когда время моей службы истечет и я сам прийму сее «проклятие»). Мысленно посылаю приказ, и вот уже Неживой встает с алтаря, покорный моей воле. Любуюсь своим творением и испытываю последний восторг сегодняшней ночи. Усталость приходит внезапно – усталость, сравнимая разве что с восьмичасовой тренировкой в Каменной Палате Крепости, когда все мускулы уже утратят способность сокращаться, сознание не воспринимает команды Смотрителя, а мозг передает телу лишь один сигнал – упасть. Шатаясь, бреду к дверям, оставив все работы по очищению храма на Нернагула. Мой молчаливый слуга, в ответ на мысленный приказ лишь тихо повывая, бредет к алтарю, но я уже не вижу этого.

...Этой ночью мне, как всегда под утро, снится тот – же самый сон, который я вижу вот уже двенадцать лет. Я стою перед дверями моего старого дома. Они открыты и это вызывает во мне сильную тревогу. Смутно перед глазами проплывает белый крест, размашисто намалеванный на стене. Я, затaив дыхание переступаю порог и уже знаю, что окажусь сeйчас в погребе. Мои винные черепа все перебиты и красная лужа быстро впитывается в доски пола. Какая–то смутная надежда возникает во мне... Но нет, сон неумолимо продолжает свой цикл. Касаюсь жидкости на полу пальцем. Это кровь. Я пробую ее на язык и слышу хрустальный смех и нежный тихий голос «дурачок... дурачок!»...

...Просыпаюсь в холодном поту. На дворе еще темно. Встаю, закутываюсь в мантию и выхожу на свежий воздух. Двери храма закрыты и на них висит замок – Нернагул, как обычно, выполнил свою незамысловатую работу. Закуриваю трубку. Табак немного расслабляет, руки, такие большие и сильные, перестают дрожать, я глубоко дышу и с сожалением считаю минуты до восхода солнца. Когда-же наконец небосвод на востоке окрашивается в алый цвет, я возвращаюсь в дом. Беру из тайной ниши ключ и схожу в подвал. Там, под одной из пустых бочек есть маленькая ключевая дырочка. Отпираю потайной люк и спускаюсь в небольшую комнату, из которой исходит причудливый свет...

...Она возносится в полyметрe над полом в прозрачной радужной сфере. Прекрасные, чуть-чуть раскосые глаза смотрят с недоумением и ужасом – как в тот день когда я нашел ее в старом погребе. Рана от двухручного меча тянущаяся от левого плеча до правого бедра давно заросла и лишь маленькую царапину на груди видно из-под синего, расшитого золотом платья, которое я так и не успел подарить ей. Хотя и прошло двенадцать лет, она по прежнему красива – магия не дает клеткам тела стареть. Боль рвет мое сердце на куски, но я смотрю и – улыбаюсь уголками губ, потому как слезы высохли уже давно. И когда я отдаюсь воспоминаниям о ней, одна маленькая мысль легонько дразнит мое сознание. Это полузабытое воспоминание о случайно набредшем на дом некроманта в лесной глуши молодом глупом паладине по имени Нернагул, горло которого я своими сильными руками разорвал на следующий день...