Солнечной январской ночью
Говорил жене Мефодий:
- Муха топчет нашу грядку,
А в стране, где нет восхода,
Но живет слепая рыба,
Обитает Шварценеггер,
Называемый Арнольдом.
Этот мэн, крутой, как яйца,
Что дают по воскресеньям
В нашей армии советской,
Наделен могучей силой -
Вырывает с корнем зубы,
Гнет в дугу стальные рельсы
И одним плевком могучим
Зашибает динозавра.
Злой его двуглавый мускул
Больше талии сабриньей...
Он наводит шум и шорох
Вот-с-таким-вот пулеметом
И большим стальным Сильвестром,
Что железнее, чем Феликс,
Броневей, чем страшный Мюллер.
- Ъыъь! - воскликнула старуха, -
Вот бы взять сего Арнольда
Да наделать бы бифштексов
Из его частей филейных,
Да послать бы их в Поволжье -
Там бы голод прекратился!
- Цыц, - ответствовал Мефодий,
Дав ей по лбу сковородкой.
Но внезапно жуткий вопль
Из-под ног его раздался -
Под столом сидел Мохнутский,
А Мефодий в исступленьи
Наступил на хвост герою...
	 - - - - - 
Поразмыслив на досуге,
Кот решил, что Шварценеггер
Далеко не безопасен,
И, что, знать, имеет смысл
Надавать врагу по шапке,
Если он такую носит.
Взяв с собоой кусочек войска
И зажав под мышкой швабру,
Кот пополз по лабиринту,
Где во мгле витает Цирус,
Коего в земле Британской
Именуют Бэрримором,
И добрался до коттеджа,
Где упорный Шварценеггер
Битый час качал желехо,
Зашибить пытаясь муху,
Что топтала наши грядки.
Вот в прыжке ее настигнув,
Он взмахнул своею штангой,
Но внезапно Брысь Мохнутский
Заорал ему под ухом -
- Смерть фашистским оккупантам!
Дрогнула рука героя,
И зверюга убежала.
А пока она бежала,
Брысь своею острой шваброй
Распилил снаряд Арнольда.
Шварценеггер огорчился,
Что ему сломали штангу,
И забрался в свой бульдозер ,
Чтоб сравнять кота с землею...
Но лишь только он коснулся
Мягкой бархатной подушки,
Как издал ужасный вопль,
Выбил крышу головою
И застыл в таком обличье -
Хитроумный Брысь Мохнутский
Подоложил ему в машину
Иппликатор Кузнецова.
От такого обращенья
Шварценеггер разозлился,
Разломал к чертям бульдозер
Вынул голову из крыши
И свистком позвал Сильвестра,
Чтобы шел ему на помощь.
Только выбежал Сильвестер,
Потрясая пулеметом,
Как кусочек войска Брыся -
Пять советских пионеров,
Что по улицам бродили
В поисках металлолома,
Обнажив свои отвертки,
Налетели всею шаблою
И стального культуриста
Разобрали на запчасти.
То же, что от них осталось,
Век закончило в картонке
Меж ежом и канарейкой
В уголке живом отрядном
И померло злою смертью,
Обожравшись мармелада - 
Октябрята закормили....
	 - - - - - - 
В это время Брысь Мохнутский
В полумраке лабиринта
Был уже почти настигнут,
Но, внезапно развернувшись,
Бросил под ноги Арнольду
Боевую свою швабру,
Так, что тот, ее коснувшись,
Боевой железной ручкой
Получил синяк под глазом
Вновь он броасился в атаку,
Заревев: "Убью подонка",
Но, увы, в слепом стремленьи
Снова наступил на зубья
И фингал набил вторично.
И воскликнул Брысь Мохнутский,
Эту сцену наблюдая, -
- Вот зело отважный воин!
В древности один Чапаев
Дважды наступал на швабру
И при этом жив остался.
Этот же...", А Шврценеггер,
Совершив сие раз ..надцать,
Осознал свою ошибку
И помчался в путь обратный,
Но, запутавшись в потемках,
Позабыл уже, где выход.
Брысь помчался за Арнольдом
С улюлюканьем и мявом,
Шваброй вражьи ягодицы
Равномерно поражая...
Вдруг увидев свет в тоннеле,
Шварценеггер устремился,
Но кранты! На месте света
Поджидал его злой Цирус
И помешивал овсянку
Со своей глумливой рожей.
Шварценеггер размахнулся,
Но ручьями кровь струилась
Из проколотого зада,
И кулак повис безвольно.
Во тогда-то жуткий Цирус
В рот, разинутый от боли,
Влил две ложечки овсянки.
Этого вполне хватило...
Словно маленький ребенок,
Что попробовал касторки,
Сел он на пол и заплакал,
А его двуглавый мускул
После Брысева удара
Сдулся больше, чем я думал.
Так свою утратив силу,
Он прожил в глухой избушке
И выращивал редиски,
Продавая их на рынке
По цене копейка - штука.

Взвеселись же, о Мефодий!
Нету голода в Поволжье,
Ибо труженики края
Перевыполнили норму,
Осененные знаменьем
Продовольственной программы,
Что свершил великий Брежнев!!!

1990г.