Ниндзя по небу летает,
Бегает плашмя по стенке,
Под кровать отважно лезет,
Не боится злой собаки,
Бьет ногой чужого дядю,
А потом ногой другою
Без конца его пинает,
Так что недруг уж не страшен.
Ниндзя бродит по Европе,
Словно призрак коммунизма.
В рукавах его ботинок
Сорок восемь острых лезвий,
Их метая беспрестанно,
Он пока не промахнулся.
Заговаривая зубы,
Словно доктор Кашпировский,
Под забором он пролезет,
Тихо выплывет из лужи
И заманит танк в болото,
Сам при этом не увязнув.
И когда  с ножом во мраке
Он ползет подобно выдре,
И кидается гантелей
На натянутой резинке,
Горько плачут малы дети,
Чьих отцов пришибла контра.
Если б этих слез потоки
Кто-нибудь собрал бы в реки,
Реками б моря наполнил,
А моря все слил бы в лужу,
Захлебнулся б в этой луже
Даже злой баллантазавр
Ростом в девяносто футов.
	 - - - - - -
И воскликнул дед мудрейший
С бородою цвета хаки:
- Запрягайте, хлопцы, коней!
Неужели в этом мире
Нет того, кто злого ниндзю
Не сумеет ухайдакать?
И ответствовал Мефодий,
Что повесился на дубе
В годы сталинских репрессий
Пятьдесят четыре раза:
- Ниндзя по небу летает,
Бегает плашмя по стенке,
Он заманит танк в болото,
Сам при этом не увязнув.
Может он поесть капусты -
И нитратов не боится,
Не пробьешь его стрелою,
Не возьмешь мечом булатным.
Бесполезны пулеметы
И ракеты СС-20
Хоть прямое попаданье,
Ибо зная тайны йоги,
Он с собой такое сделал,
Что при первой из попыток
Отдавить ему мизинец
Даже трактор развалился.
Но, однако, есть воитель,
Что способен кокнуть гада.
Он на чайнике летает,
Зло гвоздя в любом обличье.
Он прикончил змеровида
Боевой своею шваброй,
И Нагульнова Макара
Он убил печатным словом.
Ты еще ль не догодался,
Кто же это? - БРЫСЬ МОХНУТСКИЙ!
	 - - - - - - 
Девять дней они решали,
Бородой тряся козлиной,
Пукая громоподобно
И кусая всех за ляжки,
И решили, что Мефодий
В путь отправится далекий
И отыщет хитрый способ
Затащить Кота на дело.
Взяв с собой краюху хлеба,
В путь отправился Мефодий.
Но лишь только шаг он сделал,
Как узрел перед собою
Трех валютных проституток
С юбками чуть выше шеи,
Без трусов, зато в подтяжках.
И за ту краюху хлеба
Он своей балдой трехглавой
Их пропер одновременно.
От одной схватил он триппер,
От другой  - сифак горбатый,
Третья СПИДом наградила...
И подумал наш Мефодий:
«Хорошо, что не четыре
Проститутки повстречалось».
Только шаг второй он сделал,
Как агуканье раздалось,
И рожденное дитятя
С жутким воплем "Папа! Папа!"
На Мефодия упало.
Опасаясь злых последствий
И лишенья партбилета,
Порешил он сжечь ребенка,
Утопить его в болоте,
Палкою его пристукнуть
Или тракторной рессорой -
Благо трактор развалился,
Наскочив на палец ниндзи,
Но воскликнуло дитятя
Гласомм Аллы Пугачевой:
- Отпусти меня, Мефодий,
Ибо ведаю, что в тундре,
Что на берегу Маклая,
Спит пробудно Брысь Мохнутский,
Перепившись валерьянки.
Так сказав, он растворился,
А потом в осадок выпал,
Всё окутав белым дымом
Гидроксида перхлората.
	 - - - - - 
А Мефодий очутился
Среди зарослей изюма,
Где под сенью баобаба
Крепка спал герой великий.
Вокруг него подобно шпалам
На высоком частоколе,
Головы врагов торчали
И ругались очень громко
Диаматом и истматом.
Видя это, наш Мефодий,
Ошарашенно тащился,
Как удав на стекловате.
 - Кис-кис-кис! - посол  взмолился,
Рухнув тотчас на колени,
Ибо вышел из засады
Дрессированный покойник
Труп Петрович Махмутбеков
И, метлою замахнувшись,
Возопил: "Куды, охальник?!"
- Шалды-балды-карацупа, -
Продолжал Мефодий, плача,
Объяснить Коту пытаясь
Про бесчинство злого ниндзя
На наречии чукотском.....
	 - - - - - 
На седьмом витке рассказа
Окончательно проснувшись,
Осознал герой великий,
Что завелся где-то кто-то,
И что надо покарать их.
Свистнул Кот в четыре когтя,
Так, что сам Иосиф Сталин
Враз в гробу перевернулся
И застыл по стойке "смирно",
А с ближайшей колокольни
Прилетел громадный чайник,
Изрыгавший дым и пламень
И заваренный жасмином
С явной примесью пургена.
Свистнул снова Брысь Мохнутский,
Так что папа всех народов
Вновь в гробу перевернулся
И застыл еще смирнее,
А в его поднятой лапе,
Швабра грозно заискрила.
Замяукал Брысь Мохнутский
И, как "Челленджер" на взлете,
Устремился вверх и влево,
Оставляя  в небе запах
Дорогого дефицита.
А покинутый Мефодий
Бросился стремглав вдогонку,
Но куда в пути девался,
Даже я не знаю точно.
	 - - - - - -
Ниндзь ж готовился к сраженью:
Он надел свои ботинки,
В рукавах которых, помнишь,
Сорок восемь острых лезвий.
Их метая беспрестанно,
Он пока не промахнулся.
Крепко в зубы взяв гантелю
На натянутой резинке,
Он полез по небоскребу,
Высоко поднявши ноги,
И когда долез до крыши,
То узрел летящий чайник.
Испустил он вопль ужасный
И метнул в врага гантелей
На натянутой резинке,
Но отважный Брысь Мохнутский
Ухватил снаряд смертельный,
Подержал его в ладони,
А потом ослабил хватку -
И злосчастная гантеля
Полетела в путь обратный
И синяк набили ниндзю
В месте крайне неприличном.
Ниндзя взвыл, а Брысь Мохнутский,
Поступив по-джентельменски,
В контру шваброй промахнулся.
Тот же вновь пошел в атаку
И спустил курок ботинок,
Но забыл он их почистить
Боевой сапожной щеткой,
И осечку дал инструмент.
Вот тогда-то Брысь Мохнутский,
Как стрела из катапульты,
Прыгнул прямо вниз на ниндзю
И, схватившись с ним вплотную,
Укусил его за палец,
А своим центральным когтем
Нос злодею оцарапал.
И могучий коготь этот,
Весь отравленный пургеном,
Тем смертельным был оружьем,
Что сражает даже йога
Без понтов в одно мгновенье.
Аки дуб, что старый гопник
Подпилил бензопилою,
Рухнул ниндзя на суглинок
И глаза закрыл навеки...

Честь тебе, О БРЫСЬ МОХНУТСКИЙ,
Златославный многобойца,
Что кого-нибудь избавил
От придурков иноземных!

Если ж ты, о мой читатель,
Хочешь зреть живого ниндзю -
Дуй по видеосалонам.
Там тебе его покажут
Где за рупь, а где - дороже.
Брыся же увидишь в грезах,
Или же в ночном кошмаре.

1989г.